Терри Пратчетт - Делай Деньги
Стражник заметил в окне Мойста и помахал ему рукой.
Нет, если сбежать, то все станет сложным и беспорядочным. Ему придется выкрутиться здесь, наверху. Технически он ведь ничего плохого не делал. Это письмо вывело его из равновесия, вот и все.
Мойст сидел за своим столом и притворялся сильно занятым, когда вернулся Стэнли, торопя войти мистера Криввса, самого известного и, в его 351 год, наверное, старейшего юриста в городе. Его сопровождали Сержант Ангва и Капрал Ноббс, о котором все шептались, будто он — секретный оборотень Стражи. Капрал Ноббс нес большую плетеную корзину, а Сержант Ангва держала резиновую кость-пищалку и время от времени рассеянно ею пищала. Дела улучшались, но как-то странно.
Обмен любезностями был не таким уж и любезным из-за нахождения вблизи от Нобби Ноббса и юриста, который пах жидкостью для бальзамирования, но с этим было покончено. Мистер Криввс сказал:
— Я так понимаю, вы вчера были у Миссис Топси Роскошь, мистер Липовиг.
— О, да. Э, когда она была жива, — добавил Мойст и выругал себя и неизвестного автора письма. Он явно начал сдавать.
— Это не расследование убийства, сэр, — спокойно сообщила сержант.
— Вы уверены? В подобных обстоятельствах…
— Мы удостоверились в этом, сэр, — сказал сержант, — в подобных обстоятельствах!
— Так значит, вы не думаете, что это семья?
— Нет, сэр. Или вы.
— Я? — Мойст, как и следовало, открыл рот на такое предположение.
— Известно, что миссис Роскошь была тяжело больна, — сказал Криввс. — И похоже, что вы ей очень приглянулись, мистер Липовиг. Она оставила вам свою маленькую собачку, мистера Непоседу.
— И еще мешок игрушек, ковриков, клетчатых накидочек, маленьких ботинок, восемь ошейников, один из которых с бриллиантами и, о, кучу всяких других вещей, — добавила Сержант Ангва. Она опять пискнула резиновой костью.
Мойст захлопнул рот.
— Собаку, — сказал он глухим голосом. — Только собаку? И игрушки?
— Вы ждали чего-то еще? — спросила Ангва.
— Я даже этого не ждал! — Мойст покосился на корзинку. Она была подозрительно тихой.
— Я дал ему одну из его синих таблеточек, — услужливо подсказал Нобби Ноббс. — Они его ненадолго вырубают. На людей, правда, не действуют. На вкус как анис.
— Это все немного… странно, так ведь? — произнес Мойст. — Зачем здесь Стража? Бриллиантовый ошейник? И вообще я думал, что завещание читают только после похорон…
Мистер Криввс кашлянул. У него изо рта вылетела моль.
— Да, это так. Но, зная содержание ее завещания, я счел благоразумным поторопить Королевский Банк и разобраться с самыми…
Наступила очень длинная пауза. Для зомби вся жизнь — пауза, но сейчас, похоже, он подыскивал нужное слово.
— …Проблематичными актами завещания немедленно, — закончил он.
— Да, ну, я понимаю, что собаку нужно кормить, — заметил Мойст, — но я не думал, что…
— Проблема… Если ее таковой считать, вообще-то, в его документах, — перебил его Криввс.
— Что, плохая родословная? — предположил Мойст.
— Дело не в родословной, — ответил Криввс, открывая свой портфель. — Вы, может быть, осведомлены о том, что покойный Сэр Джошуа Росокшь оставил один процент акций банка мистеру Непоседе?
Холодный черный ветер подул в сознании Мойста.
— Да, — подтвердил он. — Я знаю.
— Покойная миссис Роскошь оставила ему еще пятьдесят процентов. А это, по обычаям банка, означает, что он теперь новый председатель банка, мистер Липовиг. А он принадлежит вам.
— Стойте, животные не могут…
— О, могут, мистер Липовиг, могут! — возразил Криввс с правоведческим ликованием. — Существует масса прецедентов. Когда-то были даже осел, посвященный в духовный сан и черепаха, назначенная судьей. Очевидно, что в более трудных занятиях такое случалось реже. Например, ни одна лошадь еще не справлялась с работой плотника. Но собака в качестве председателя — это почти обычное дело.
— Это бред какой-то! Она меня почти не знала! — тут вклинился его разум со словами „Еще как знала! Она тебя раскусила, и глазом не моргнув!“
— Завещание было продиктовано мне прошлой ночью, мистер Липовиг, в присутствии двух свидетелей и врача миссис Росокшь, который объявил, что она, если уж не в теле, то точно в своем уме. — Мистер Криввс поднялся на ноги. — Короче говоря, завещание законно. Оно не обязано быть благоразумным.
— Но как он может, ну, председательствовать? Все, что он может сделать с любыми сидениями — это обнюхать ножки!
— Я предполагаю, что фактически он будет действовать как председатель через вас, — сказал адвокат. Со стороны Сержанта Ангвы послышалось пищание.
— А что случится, если он умрет? — спросил Мойст.
— А, спасибо, что напомнили, — сказал Криввс, доставая из портфеля документ. — Да, вот здесь говорится: акции распределятся между всеми оставшимися членами семьи.
— Всеми оставшимися членами семьи? Что, его семьи? Я что-то не думаю, что у него найдется хоть один!
— Нет, мистер Липовиг, — ответил Криввс. — семьи Роскошей.
Мойст почувствовал, что ветер стал еще холоднее.
— Сколько живут собаки?
— Обычная собака? — спросил Нобби Ноббс. — Или собака, которая стоит между кучкой Роскошей и очередной наживой?
— Капрал Ноббс, это было неуместное замечание! — быстро вмешалась Сержант Ангва.
— Извиняюсь, сержант.
— Кхем, — кашель мистера Криввса высвободил еще одну моль. — Мистер Непоседа обычно спит в апартаментах Управляющего в банке, мистер Липовиг. Вы тоже там будете спать. Это условие завещания.
Мойст встал.
— Я не обязан делать ничего из этого, — резко ответил он. — Я никакого преступления не совершал! Нельзя управлять жизнью людей из моги… Нет, ну, вы можете, сэр, тут проблем нет, но она не может просто…
Из портфеля был извлечен еще один конверт. Мистер Криввс улыбался, а это всегда был дурной знак.
— Миссис Роскошь также написала вам эту искреннюю просьбу, — сказал он. — А теперь, сержант, думаю, лучше оставить мистера Липовига одного.
Они вышли, хотя через пару секунд Сержант Ангва вернулась и, не сказав ни слова и не смотря в его сторону, прошла к мешку с игрушками и бросила в него пищащую кость.
Мойст подошел к корзине и поднял крышку. Мистер Непоседа посмотрел на него, зевнул, а потом откинул подушку и встал на задние лапки. Хвост неуверенно махнулся пару раз, а огромные глаза наполнились надеждой.
— Не смотри на меня, малыш, — сказал Мойст и отвернулся.
Письмо Миссис Роскошь было смочено лавандовой водой и слегка отдавало джином. Она писала очень аккуратным пожилым почерком:
Дорогой Мистер Липовиг,
Я чувствую, что вы славный милый человек, который позаботится о моем маленьком мистере Непоседе. Пожалуйста, будьте к нему добры. Он был моим единственным другом в трудные времена. Деньги в подобных обстоятельствах — такая грубая вещь, но вам будет выплачиваться сумма в $20,000 в год (в конце периода) за выполнение этой обязанности, которую я умоляю вас принять.
Если не примете, или если он погибнет не естественной смертью, по твою задницу явится Гильдия Наемных Убийц. Лорду Низзу выплачено $100,000, и его юные джентльмены выследят и выпотрошат тебя как хорька, которым ты и являешься, Сообразительный Мальчик!
Да благословят вас боги за вашу доброту к вдове в беде.
Мойст был впечатлен. Кнут и пряник. Ветинари обычно использовал только кнут, или мог треснуть по голове пряником.
Ветинари! Вот кто должен ответить на парочку вопросов!
Волосы на затылке, натренированные десятилетиями увертывания во всевозможных ситуациях, от все еще скачущих у него в черепе слов письма миссис Роскошь приобрели большую чувствительность и вдруг в ужасе встали дыбом. Что-то пролетело в окно и стукнуло! в дверь. Но пока разбивалось стекло, Мойст уже нырнул на ковер.
В двери дрожала черная стрела.
Мойст подполз по ковру, дотянулся до стрелы, схватил ее и снова пригнулся.
Изящными белыми буквами, напоминавшими надпись на каком-то древнем кольце, были написаны слова: „ГИЛЬДИЯ НАЕМНЫХ УБИЙЦ — КОГДА СТИЛЬ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ“.
Это же, должно быть, был предупредительный выстрел, верно? Просто любезная нота? Своего рода ударение? Так, на всякий случай?
Мистер Непоседа воспользовался возможностью выбраться из своей корзины и облизать Мойсту лицо. Мистеру Непоседе было плевать на то, кем Мойст был или что он сделал, он просто хотел стать друзьями.
— Думаю, — сдался Мойст, — нам с тобой стоит прогуляться.
Пес издал восторженный тявк и принялся толкать мешок с принадлежностями, пока тот не перевернулся. Пес исчез внутри с бешено виляющих хвостом и вылез, вытянув за собой маленькую красную бархатную собачью накидку, на которой было вышито „Вторник“.
