Андрей Белянин - Моцарт
— Ну у тебя и переходы… — присвистнул я. — Там было всего двадцать четыре, плюсуй двух охранников, которые не боялись солнца. Скажи лучше, где остальные? До наступления темноты мы ещё можем с ними побороться.
— Мы? Мы?!! — От ярости Вик едва не бросился на меня, чуть было не выпрыгнув на свет. — Да я тебя ненавижу, ангел! Я тебе горло перегрызу, как стемнеет! Я с тебя живого ногтями кожу сдеру!
— Если найду что-нибудь белое, солнцеотталкивающее, так, чтобы укутать тебя с ног до головы, пойдёшь со мной?
— Да!!!
— Жди здесь, я быстро.
Мне пришлось всего лишь добежать до углового подвального магазинчика с надписью «Секонд-хенд». Денег хватило впритык, но это было единственное, что могло хоть как-то спасти Вика от убийственных лучей. Если вы никогда не видели, как сгорает вампир, как пузырится и лопается его кожа и тело на миг превращается в бешено пылающий факел, чтобы спустя секунду рассыпаться зловонным пеплом, — просто поверьте, что это очень неприятное зрелище. Я ни на миг не страдаю сентиментальностью к вампирам, но в данном случае Вик был мне нужен. И я всё равно заставлю его мне помочь!
— Нет, ты не просто псих, ты ещё маньяк и извращенец, — обалдело выдавил он, когда я кинул ему пакет с одеждой. — Там что, не было ничего мужского?!
— На солнце градусов тридцать-тридцать пять, — хладнокровно напомнил я. — Либо ты будешь экипирован так, чтобы максимально защититься, либо…
— Ну надену я всё это, и что дальше?
— Кради машину с тонированными стёклами, это ты умеешь. А потом свозишь меня в пару мест. Если будешь умничкой, ещё до двенадцати ночи обнимешь её.
— Кого? — фыркнул он, презрительно разглядывая белые перчатки до локтей и плотную кружевную фату.
— Свою внучку.
Вик скрипнул зубами. Сильвия была права, он с самого начала неровно дышал к этой застенчивой девушке в очках, но им двигала не плотская любовь. Вампиры любить не способны, а вот родственные чувства у них порой проявляются весьма ярко. То есть они могут совершенно спокойно прокусить сонную артерию любимому человеку, а могут, наоборот, лелеять и даже заботиться о своих утерянных детях, внуках и правнуках…
— Если только скажешь ей — убью.
Я посмотрел на Вика в белом свадебном платье, с величайшим трудом сдержал улыбку и галантно согнул левую руку в локте.
— И не думай, что я хоть когда-нибудь тебе это забуду, — прорычал он, демонстративно приподнимая подол, чтобы выйти из гаража.
Мы захлопнули двери, проверили автоматический замок и просто пошли по улице, стараясь по возможности не реагировать на охи-ахи бабушек у подъездов, оскорбительный хохот и свист, длинные издевательские гудки проезжающих автомобилей и всё такое. Ну уж если я иногда чувствовал себя неудобно, то представьте, каково приходилось несчастному вампиру…
— Гляньте-ка на них, люди добрые! Выползли на свет божий, ни стыда ни совести, гомосячье племя… Сталина на вас нету! Уж он бы навёл порядок, он бы вас живо на Колыму да лес валить! Там уж небось позабыли б, чем куда тыкать-то, срамники беспартийные! — долго орала нам вслед крупная бабушка лет восьмидесяти пяти с рядом разноцветных колодок на груди и лихо забекрененным беретом. Ветеран войны и труда, как я понимаю.
Её мы готовы были простить, она войну прошла, с такими лучше не связываться, но следующий типаж…
— Это чё? — Перед нами, загораживая дорогу, встал бритый наголо мужик с невероятно мощной мускулатурой, выпирающим рельефом из-под тонкой майки и едва не лопающихся полосатых штанов. — Вы чё, оба мужики? И этот вот халерик в фате тоже?!! Ох-ре-неть… Неужели разрешили? Значит, теперь всем можно?! Дайте я вас хоть расцелую, противные…
От поцелуев мы увернулись, но каких мне стоило усилий удержать яростно вырывающегося Вика от попыток развернуться и пнуть «его в гантельку по шарам»?! Не понимаю, с чего он так завёлся? Во все времена во всех слоях общества попадались мужчины, интересующиеся такими же мужчинами больше, чем женщинами. И ведь никакое понятие «содомского греха» для них не аргумент, они в него просто не верят. Вернее, не верят всерьез, что это грех и за него придётся нести ответ.
А всё из-за общего наивного заблуждения, что Господь Справедливый остался в Ветхом Завете, а на небесах, «согласно» Новому Завету, правит Господь Милостивый! Следовательно, заповедь «Бог есть любовь» трактуется кем угодно и как угодно, доходя до оправданий гомосексуализма, скотоложства и педофилии. Они думают, что и на Страшном суде прокатят отговорки типа «ой, правда?! А мы Вас просто неправильно поняли! Но Вы ведь теперь Милостивый, должны понять и простить, чего уж там, а…».
— Может, ты мне поможешь, а? — рявкнул на меня Вик, когда ему показалось, что я слишком долго о чём-то там думаю. Он возился уже с четвёртой машиной.
Во-первых, я не знал, что их так трудно угонять в дневное время суток. Во-вторых, угонщикам лучше быть людьми незаметными, а мужчина в свадебном платье невесты всё-таки слишком навязчиво привлекает к себе внимание…
— Что нужно делать?
— Не знаю! Походи на голове, полетай на ангельских крыльях, сотвори какое-нибудь компактное чудо узкого радиуса действия. Короче, сделай так, чтобы десять минут люди смотрели на тебя, а не на меня!
Легко сказать… У торгового центра «Пирамида», куда мы кое-как дошли по теневой стороне улицы, всё равно было слишком много народу. Люди сновали взад-вперёд, делали покупки, садились в машины, общались, встречали знакомых, просто торчали у входа без всяких дел, и отвлечь их всех хоть чем-то представлялось абсолютно нереальным.
Тем паче что как ангел я не мог, например, злонамеренно пугать людей. Вопль «здесь заложена бомба!» мог спровоцировать панику, и тогда бы пострадали невинные, а крик «здесь бродит дьявол!» в лучшем случае вызвал бы только смех. Хотя парадокс: в отношении бомбы это была бы ложь, а в отношении дьявола — правда…
Меня спас роскошный чёрный «мицубиси» с тёмными стёклами, долго искавший место на стоянке. Когда машина наконец-то припарковалась, из неё вышел могучий батюшка лет тридцати, с окладистой бородой, в дорогих джинсах под рясой, в начищенных ботинках и с килограммовой цепью с крестом на шее. Проходя мимо нас, он так пристально посмотрел на Вика, что даже меня это задело…
— Содомитствуешь, отрок?
— Ничего подобного! — нагло отбрил запарившийся вампир. — Хожу в платье невесты, дабы склонить грешников к пониманию цены невинности и благости законного брака!
— Сие дело полезное, — подумав, признал священник. — Благословить бы тебя, да жарко…
— Полтинничек пожертвуйте, так я вам этим же подолом стёкла в машине протру.
— Грех со священника деньги требовать, чадо, — не оборачиваясь, бросил батюшка. — И так протри, ещё одно богоугодное дело совершишь.
Викентий мгновенно опустился на колено, успел поймать его руку и запечатлеть короткий поцелуй сквозь фату. Я сплюнул, жадные служители церкви также встречались во все времена. Понятно, что жалованье он не получает, живёт с платных (по договорённости) обрядов и добровольных пожертвований на храм. Но, судя по машине, приход у батюшки не бедный и сам он отнюдь не нищенствует…
— И почему людей так раздражает финансовый успех другого? — в тон моим мыслям бормотал Вик, теперь уже на полном основании и никого не боясь подходя к чёрной машине. — А в особенности богатый священник! Богатого олигарха, актёра, бизнесмена, даже продажного прокурора простят охотнее, чем служителя церкви. Почему, Моцарт?
— Может, потому, что Христос и его апостолы ходили в рубище и ели простую пищу.
— Это не аргумент. В Библии нигде не сказано, что быть богатым плохо. Там написано, что «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное», но это лишь фигуральное выражение. Ибо очень многие католики, возведённые в ранг святых, отнюдь не чурались золота. Про сребролюбие римских пап вообще молчу… Всё, залезай!
Я плюхнулся на переднее сиденье. Как он умудрился открыть такую машину ногтем, было за пределами моего понимания. Ещё большее изумление вызвал тот факт, что нам в открытую подмигивал охранник из торгового центра, пара молодых парней ободряюще махала руками, а компания курящих девиц самого нежного возраста свистела вслед и приплясывала от избытка чувств!
— Они что, рады?
— А кто не рад? Я так вообще счастлив, у этого батюшки хороший кондиционер и фиговейшая сигнализация. — Вик сунул руку в бардачок. — А также дебильная привычка держать вторые ключи в машине. Похоже, он куда больше надеется на иконку Николая Угодника, чем на новинки противоугонной системы.
Мы выехали, не задержанные никем. Разумеется, в иной ситуации я бы не одобрил воровства чужого имущества, но сейчас слишком многое было поставлено на карту. Жизни двух девушек против одной машины. Да я уверен, что, даже просто попроси мы этого батюшку одолжить нам «мицубиси» ради такого святого дела, он бы с радостью согласился. Помоги ближнему своему… Разве не этому учит всех нас святая церковь? Будем считать, что он помог. Просто пока не знает об этом. И чем дольше не узнает, тем лучше…
