Михаил Успенский - Приключения Жихаря (сборник)
– У иных племен, – сказал Безымянный Принц, – умение красть коней почитается величайшей доблестью, так что сэр Мара по–своему прав, а мы выказали достойную сожаления беспечность.
Они сели, прислонившись к валуну, и стали расписывать друг другу величайшие и достойные восхищения качества украденных коней. Жихарь, к своему удивлению, узнал от себя же, что Ржавый, к примеру, мог перескочить в высоту любое дерево. Петух взлетел на вершину камня и тревожно обозревал окрестности. Потом захлопал крыльями и пронзительно закричал.
– Чует врага! – Жихарь вскочил с мечом в руке.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Что за пришелец? Что бледен твой лик? Не спал ли ты с трупом?
Речи АльвисаПо правой дороге к ним неторопливо приближалась довольно странная пара.
Вообще–то странным был только один, и то – не весь, а наполовину, поскольку половина эта являлась не человеческой, а конской, хотя и покрытой шерстью телесного цвета. У полуконя было строгое и даже величественное лицо, обрамленное седыми волосами и такой же бородой, а торс мускулистый, как у молодого.
Спутник его отличался довольно плотным сложением, а длиннополое платье его было шито золотом. На черной гриве его каким–то чудом держался тонкий венец, борода завивалась мелкими колечками. Чернобородый подпирался тяжелым посохом и шел босиком, перебросив связанные сапоги через плечо. Никакого оружия у незнакомцев, кажется, не было.
– Мир по дороге! – воскликнул Жихарь и убрал меч в ножны.
– Привет вам, достойные сэры, – сказал Принц.
– Шалом! – откликнулся чернобородый. – Куда собрались?
– Бредем туда, не знаем куда, – честно признался Жихарь.
– Радуйся, юноша, молодости своей, – сказал человек. – И в дни юности твоей да будет сердцу благо, и ходи по путям, куда влечет тебя сердце…
– Примерно туда и стремимся, – кивнул Жихарь.
– Путники, кто вы, откуда и как ваше имя? – строго прогудел полуконь. – Ложью язык ваш правдивый да не осквернится!
– Это греческий кентаврос, – пояснил человек. – Он всегда так говорит, так что не удивляйтесь.
– Врать нам незачем, – сказал Жихарь. – А по молодости лет мы первые назвать себя должны, это он правильно заметил. Я Жихарь, был ратником в Многоборье…
– Я же зовусь Безымянным Принцем, – сказал Безымянный Принц, – и прошу не счесть эту скрытность за оскорбление.
– Кентавроса в здешних местах именуют Китоврас, – сказал чернобородый. – А я всего лишь смиренный царь Соломон.
– Цари пешком не ходят! – хмыкнул Жихарь. – То есть ходят, но только разве по нужде…
– Поставлена глупость на высокие посты, – сказал царь Соломон и похлопал Китовраса по крупу, – а достойные внизу пребывают. Видел я рабов на конях и князей, шагающих пешком, как рабы!
– Хорошо сказано, – вздохнул Жихарь. – Сколько я в жизни начальства ни видел – дурак на дураке. Вот и мы на своих на двоих…
– Позвольте, – вмешался Принц. – Неужели вы тот самый царь Соломон? Можно ли в это поверить?
– Можно, – разрешил царь. – Меня трудно с кем–нибудь спутать. Про меня так и говорят: «Подобного тебе не было прежде тебя и после тебя не восстанет».
Ой, многих людей назовут потом Соломонами, но ни один из них не станет царем…
– Отчего же, сэр царь, идете вы не только пешком, но и без обуви? – почтительно спросил Принц.
– Для уничижения, – ответил Соломон. – Смиряю гордыню. Однако разговоры разговорами, а надо двигаться, иначе будем ночевать под звездами… А если вам все равно, куда идти, тогда пойдемте с нами прямо в Иерусалим!
– А Полуденная Роса в ваших краях имеется? – спросил Жихарь.
– Вот он, – указал царь Соломон на Китовраса, – утверждает, что у них в Элладе есть буквально все. Так я вам скажу, что это наоборот. Горькое вино со смолой и маслины. Наша же земля течет молоком и медом…
– Я про Полуденную Росу, – не уступал Жихарь.
– Полуденная, шмуденная, – проворчал царь. – Зачем она тебе, безумный юноша? Не расточай дни свои на поиски ее, и благо тебе будет… Ибо многие к ней устремлялись, но ни один не нашел. Вот есть у нас медвяная роса, есть мучнистая – от нее садовники стоном стонут…
– Мне бы Полуденную, – тосковал богатырь.
– А про твою Полуденную скажу так: живой собаке лучше, чем мертвому льву…
– Сэр царь, мой друг и побратим сэр Джихар связан неким обетом, который принял на себя и я, хотя и не постигаю его целей, – сказал Принц. – Кроме того, я не совсем понял, – нахмурился он, – кого именно из нас вы отождествляете с собакой…
– Пока что вы вполне живые львы, – успокоил его царь. – Но на избранном вами поприще очень скоро сделаетесь мертвые. Ай, такие приличные молодые люди – зачем вам какая–то Полуденная Роса? И Самсон во всей силе своей не смог бы ее добыть.
– Значит, есть она все–таки? – настаивал Жихарь.
– Немножко есть, – признался царь Соломон. – О ней написано в древних книгах.
– Вот и хорошо, – сказал Жихарь. – Ты, премудрый царь, покажи нам дорогу к ней, а мы будем охранять вас от лихих людей.
Царь пожал плечами.
– До сих пор мы с Китоврасом обходились своими силами, – сказал он и ловко подбросил и поймал заостренный снизу посох. – Но в компании веселее. Как это я говорю: и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется.
Так и зашагали: впереди Принц и Китоврас, позади Жихарь и царь Соломон, чтобы в каждой паре был человек при оружии. Принц и полуконь толковали в основном о лошадях и понятиях чести, которые у кентавроса оказались тоже весьма своеобразными, не хуже странного слога.
Жихарь и царь толковали решительно обо всем, поскольку богатырь желал все знать, а Соломон уже здорово преуспел в этом деле и утверждал, что в многой мудрости много печали, так что не стоит Жихарю стараться. Потихоньку богатырь давай выпытывать, отчего и почему царя с Китоврасом занесло в такие далекие края. Соломон сперва уклонялся от прямых ответов, а потом махнул рукой (все равно уже слухи пошли во всему миру) и рассказал.
Соломон затеял построить у себя в Иерусалиме храм, равного которому не было бы нигде и никогда. Задача сама по себе трудная, но и того царю показалось мало: он поклялся, что воздвигнет храм, не прибегая к помощи железа. Ладно, кедровые балки можно обработать и бронзовым теслом, а вот вырубать и обтесывать каменные блоки стало нечем. Тогда и выписал он из Эллады Китовраса, славного чародейным искусством. Сговорились насчет оплаты, и полуконь вручил царю особого червяка, который умел прогрызать твердый гранит и мог точить его круглые сутки без всякой кормежки, потому что он как раз этим самым камнем и питался.
Камнеед оказался работящим и смышленым, строительство шло к завершению, и Китоврас потребовал положенную мзду. Соломонова казна к тому времени сильно поистощилась, царь начал придираться к мелочам и всячески оттягивать расчет. Дело в конце концов дошло до рукоприкладства, и разгневанный кентаврос так наподдал венценосному заказчику копытом, что царь улетел на самый край света.
Чтобы не произошло безвластия и смуты, Китоврас принял облик премудрого царя и начал, как уж мог, править. Подданных очень тревожила новая манера владыки изъясняться, да и в судебных делах он стал допускать подозрительную нерасторопность, а ведь как раз судом своим и славился Соломон. И с особенным ужасом пожилой полуконь узнал, что под его начало вместе с престолом перешел и царский гарем, насчитывающий в своих прекрасных рядах семьсот жен и триста наложниц…
– Сил недостанет на то ни человечьих, ни конских! – обернулся Китоврас; он, оказывается, не забывал прислушиваться к разговорам сзади. – Справиться с ними не смог и тучегонитель Кронион! Жен семиста ему мало, давай еще триста наложниц!
– А верно, Соломон Давидыч, ведь многовато, – сказал Жихарь. – Мы вот с Принцем от левой дороги отказались, чтобы до срока в хомут не залезть…
– Он же дорогу избрал, на которой сулили женитьбу, – снова вмешался Китоврас, – так говоря про меня: мол, кому и кобыла невеста!
Царь расхохотался над своей пошлой шуткой.
– Э, семьсот жен, – сказал он. – Если вокруг тебя столько племен и народов, то лучше всего жениться на дочерях владык и вождей, чтобы сохранить мир.
Шалом! – Он многозначительно поднял палец. – Когда идет война, невозможно построить не только храм, а даже маленькое отхожее место.
– Мир – дело благое, сэр Соломон, хотя и весьма прискорбное для воина, – обернулся Принц. – Но все–таки триста наложниц…
– А триста наложниц, – снова поднял царь палец, – это чтобы выводить на чистую воду всяких там самозванцев! – и указал на Китовраса.
Расчет хитрого царя оправдался: полуконь очень скоро понял, что от такой жизни откинешь копыта до срока, и, оставив царство на верных людей, отправился якобы в паломничество по путям Авраама. На самом же деле он бросился на розыск улетевшего царя и в конце концов нашел его, как и рассчитывал, на краю света, где всякая земля кончалась и начиналась сплошная соленая вода.
