Никогда не было, но вот опять. Попал 2 (СИ) - Борков Алексей Николаевич

— Гм… Интересное предложение. А как быть с дозой?

— Пропорционально массе тела. Насколько средняя мышь будет весить меньше среднего человека, настолько и дозу уменьшать. А скорее всего, делать еще меньше.

— А что! Можно попробовать. Вы как, Аглая Борисовна, возьметесь или мышей боитесь.

— Я, Александр Ионович, уже мало чего боюсь и мышей в том числе. А опыт провести будет очень интересно, только мышей, где взять?

— Ну, это не проблема. — Улыбнулся доктор. — Пообещаем соседским мальчишкам копеек по пять за мышку, они столько наловят, что и на три опыта хватит.

— Что ж господа ученые, счастливо вам послужить науке. Скажите, что я должен за консультацию? — Церемонно произнес я.

— Нет, ты посмотри на него. — Вдруг засмеялся Александр Ионович. — Прямо аристократ! Но мы тоже аристократы не из последних, поэтому денег за консультацию брать с вас господин Забродин не будем. Вы заходите к нам иногда, уж очень интересно вы рассуждаете о последних достижениях науки. Послушаем и обсудим.

— Непременно загляну при случае. Да кстати, а вы знаете, что госпожа Зотова — талантливый художник. Я тут приобрел несколько ее акварелей в подарок одной даме. Я бы сказал — весьма не дурственные картинки.

— Вот как! И кому же, если это не секрет, вы их собираетесь дарить? — С насмешливой улыбкой спросил доктор. Похоже, он никак не хотел принимать меня всерьез.

— Не секрет. Хочу подарить акварели Анне Николаевне Глебовой. Ей они должны понравиться.

По тому, как оживился Александр Ионович при упоминании нашей красавицы, я заключил, что знает, знает доктор Подгорский о существовании данной особы. И, похоже, не только знает, но и лелеет насчет неё, некие коварные замыслы. Хотя, по моему, совершенно напрасно. Аннушка показалась мне женщиной здравомыслящей, иронично веселой и вполне довольной собой и своим мужем.

Думаю, что бедному доктору там ничего не светит. Довольно с него горничной, которая по некоторым параметрам ничуть не уступает, а по одному даже и превосходит Анну Николаевну. Но, в общем, все это не важно. Главное, акварели художницы Зотовой и красавица Аннушка в сознании доктора встали в один ряд, и надеюсь, теперь Дарьины рисунки покажутся ему вполне талантливыми и достойными покупки. А если он еще и перед знакомыми похвастается, то совсем хорошо. Так, что первый шаг в раскрутке художественного таланта Дарьи Зотовой мною сделан.

Я хотел было раскланяться, но доктор после упоминания о прекрасной Аннушке, возжелал услышать подробности. Пришлось рассказывать. Наконец, когда я стал прощаться, ссылаясь на дела, то Александр Ионович сказал, что послезавтра зайдет к Зотовым часам к трем после полудня. Осмотрит больную, ну и за одним на рисунки глянет. На том и расстались.

Выйдя на улицу, взглянул на солнце, чтобы определиться со временем. Похоже время обеда. Все забываю часы прикупить. Правда, наручных часов в продаже нет, а эти здоровенные карманные, что сейчас в ходу не очень мне нравятся. Но делать нечего придется покупать. Видел на Московской улице магазинчик, где среди прочего торгуют и часами, двинул туда. По дороге заглянул в трактир пообедать. Блин, а ведь неплохо кормят в этом трактирчике и вроде не дорого. Но это как посмотреть: для меня может и не дорого, для кого-то неподъемные деньжищи.

В магазинчике выбор часов был не велик, вернее его не было совсем. Часы друг от друга отличались лишь цепочкой с помощью которой крепились к одежде. Цепочку выбрал по надежнее и самую длинную из имеющихся. Увесистый отделанный серебром агрегат в корпусе с крышкой, вполне можно использовать как кистень. Но думаю после такого издевательства над сложным и дорогим механизмом, часы уже ходит не будут. Продавец по моей просьбе выставил на циферблате текущее время и я, опустив покупку в карман, отправился на базар в надежде застать там продавца-книголюба.

Старик оказался на месте. Он сидел за прилавком и что-то читал. Когда я подошел и стал перебирать книги, он, отложив чтение, сказал:

— Это снова вы молодой человек. Неужели уже прочли книжки, что недавно купили.

— Еще нет. — Сознался я. — Габорио друзья читают, а «Мертвое озеро» мне не понравилась, хотя женщины наверное с удовольствием читают. Такое впечатление, что к написанию этого романа еще и какая-то дама руку приложила. Местами уж слишком сентиментально и душераздирающе.

Старик с интересом взглянул на меня и сказал:

— А ведь вы правы молодой человек. Простите не знаю вашего имени.

— Забродин Алексей. — Представился я.

— Вы правы Алексей. Госпожа Панаева Авдотья Яковлевна ручку свою приложила.

— Вот как. Значит, не ошибся я. А кто она такая эта Авдотья Яковлевна?

— О! Госпожа Панаева очень интересная дама. Писательница, хозяйка литературного салона, куда ходили все известные литераторы. Жена писателя Панаева Ивана, другом которого был Некрасов.

— Это с Панаевой у Некрасова были какие-то дела, да еще вроде при живом муже?

— Были. Но я не хочу обсуждать женщину, особенно такую как Авдотья Яковлевна. Да и жива она и по слухам воспоминания пишет. Вот опубликует тогда и почитаем.

Ну, блин и нравы у творцов, так и норовят у друга жену отбить. Сначала, значит, Некрасов отметился, а там и Герцен у лучшего друга жену увел. Тенденция, однако.

— Скажите Павел Степанович повесть «Цветы запоздалые» Чехова Антона Павловича уже опубликована?

— Есть такая. Толька автор вроде Антоша Чехонте.

— Это псевдоним Чехова. Вот вы сказали, что в салон к Панаевой хаживали все известные ныне литераторы. А списочек можно. Поимённо.

— Можно конечно. Только зачем это вам?

— Хотелось бы с настоящей литературой ознакомиться. Вы назовите, я запомню.

Не говорить же милейшему Павлу Степановичу, что хочу разобраться в чем отличие этого мира от мира моего, ну то есть не моего, а старика, чей памятью загружен мозг Леньки Немтыря.

Старик усмехнулся и начал перечислять столпов российской литературы вхожих в салон Авдотьи Панаевой. Имена все мне были более или менее известны. Хотя нет, вот про этого даже не слышал.

— Вы сказали Соболевский? А кто это?

— Разве не знаете? Поэт известный, хотя сейчас его немного забывать стали.

— А можно его стихи почитать?

— Чего же нельзя. Вот, пожалуйста. — Старик, покопавшись, извлек небольшой томик.

Я взял книгу, полистал, прочитал пару стихотворений. А ведь что-то похожее по стилю на Некрасова или мне это показалось. Надо прочесть.

— Я, пожалуй, куплю эту книжку. Из сочинений господина Дюма у вас ничего не появилось?

— Достал можно сказать специально для вас. Вот «Три мушкетера». — И подал мне несколько потрепанный том.

— Вот спасибо. И скажите, есть ли такая книга, где бы в сжатой форме излагались исторические события, хотя бы только за нынешний век, или какой либо учебник истории?

— Гм….Сразу и не скажу, но поищу. Заходите почаще.

— Обязательно зайду. Может еще что ни будь посоветуете почитать деревенским парням.

— Возьмите вот Гоголя «Тарас Бульба», я думаю, вам понравится.

— Давайте.

Расплатившись, с книгами под мышкой пошел домой. В халупе, где мы с парнями остановились, никого не было. Значит, гуляют где-то парни. Заглянул к хозяевам; деда тоже не было. Неужели дед со Свиридом завис. Сторговались, а сейчас сделку обмывают? А почему нет. Надо же и деду иногда расслабляться.

Залег на лавку и принялся читать Соболевского Александра. Ну что сказать, пожалуй, этот Соболевский и есть альтернатива Некрасову. Правда, на мой взгляд, «и дым по жиже, и труба пониже». Хотя как знать, в том достаточно объемном сборнике, что в свое время просматривал, у Некрасова довольно много, но опять же на мой взгляд, ерундовых стихов. Впрочем, у кого из поэтов их нет. Может у этого Соболевского в других сборниках и есть что-то, но в этой книжке не встретилось мне ничего, что бы запало в душу.

Отложив книжку, я призадумался. Литература это ведь своеобразное отражение действительности. И судя по этому отражению мир, в котором я сейчас обретаюсь, прёт по той же генеральной прямой, слегка запаздывая и не критично отклоняясь в ту или иную сторону, что и мир старика Щербакова. Это означает, что высока вероятность повторения войн и революций. И что я должен делать в этом случае? Да хрен его знает.