Джон Пристли - 31 июня
— Это долгая история… — начала Нинет.
— Ну, тогда не нужно, — сказал король. — Расскажешь как-нибудь в другой раз.
— Она очень своевольная, государь. Она отправилась в другой мир искать этого человека. Скоро она возвратится, и с ней дядя магистра Мальгрима — тоже волшебник, ужасный старик, его зовут Марлаграм.
— Как? Старый Марлаграм — это тот, что все верещит «хи-хи-хи»? Так он еще жив? Мы знавали его при Мерлине, давненько дело было. Он, конечно, гораздо старше нас.
— Думается мне, он старше всех на свете, — сказала Нинет.
— А нам он, наверно, дал бы лет тридцать. Ну, сорок от силы.
— Разумеется, государь. Как говорила моя тетушка-колдунья, кто молод душой — молод и телом.
— Вот как? Нужно будет это запомнить. Жаль, что нам это не пришло в голову раньше. На редкость умная женщина была твоя тетушка, а какая свежесть мысли! Я всегда это говорил, даже когда ее судили. Налей-ка мне еще, девочка. Будь вместо виночерпия.
— Вот было бы хорошо, государь, — сказала Нинет, поднося ему чашу, — если бы кто-нибудь, ну, скажем, магистр Мальгрим, избавил вас от скучных повседневных забот. Я знаю, какой вы добросовестный, но нельзя же все делать самолично. Это уж слишком.
— Да, в самом деле слишком! — воскликнул сердитый голос, заставивший их вздрогнуть.
Это была Мелисента. Следом за ней вошел Марлаграм.
Растерянность короля сменилась гневом.
— Не смей разговаривать с нами таким тоном! Где ты была? А это кто такой?
Марлаграм ничуть не смутился.
— Хи-хи-хи! Неужто вы не помните меня, король Мелиот?
— Теперь вспомнил. «Хи-хи-хи»! Ну, вот что, Марлаграм, убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову, — сказал король. — Хватит с меня твоего племянника, который все время лезет куда не надо.
— Он малый неглупый, — хихикнул старик. — Только ужасный пакостник. Ловкий интриган, но уж больно самонадеян, сами увидите.
— Мой Сэм все еще в темнице? — спросила Мелисента.
— Какой там еще твой! — сердито оборвал ее король. — Но он действительно в темнице и там останется.
— Ах, отец, молю вас, сжальтесь.
— И вот что, юная леди, хватит с нас твоих выходок и капризов. Завтра после турнира мы объявим, что ты выходишь замуж.
— Никогда! Только за Сэма!
— Мы пока сами не знаем, кто твой жених, это еще надо решить. Но замуж ты выйдешь, даже если придется держать тебя взаперти на хлебе и воде.
— Не выйду, не выйду, не выйду!
— Выйдешь! — вскричал король. — Такова наша королевская воля. Леди Нинет и магистр Марлаграм, будьте свидетелями.
Мелисента повернулась к старому волшебнику.
— Помните ту брошь, которую просил Мальгрим?
— А как же! Хи-хи-хи! Ведь мы оба за ней охотимся.
— Если вы мне сейчас поможете, она ваша, — нетерпеливо сказала Мелисента.
— Идет! — сказал Марлаграм с нескрываемой радостью. — И заметьте, я ее у вас не просил, хи-хи-хи!
— Нам угодно, чтоб ты перестал хихикать, — сказал король. — И что это за идиотский бред насчет какой-то брошки? Как бы там ни было, можете нам поверить…
— Остановись, король Мелиот!
Старый волшебник, весь внезапно преобразившись, величественно поднял руку. Вместо мягкого вечернего света вокруг разлилось зеленое сияние, словно замок очутился под водой. Издалека донесся раскат грома. Женщины испуганно взвизгнули.
— Ну, вот что, Марлаграм, пожалуйста, без этих мерлинских штучек, — неуверенно сказал король. — Они уже давным-давно вышли из моды, мой милый. Так что ты полегче!
Марлаграм заговорил, и зеленый свет перешел в зловещий багрянец.
— Мелиот, король Перадора! Прозрение, дарованное мне властью Соломоновой печати, отныне нисходит на меня. Две грозные опасности надвигаются на твой замок. Одна из них — никому не ведомый Красный рыцарь: на завтрашнем турнире он бросит вызов всем и победит всех, кроме одного. А другая — свирепый, всепожирающий дракон, он и сейчас уже рычит и изрыгает пламя в лесу, под холмом. Только тому, кто победит Красного рыцаря, суждено одолеть дракона. Ему же суждено жениться на принцессе.
— Ну, ясно, ясно, — сказал король. — В такой ситуации это самое разумное. Но, любезный магистр Марлаграм, уверен ли ты насчет Красного рыцаря и дракона? Нет ли здесь какой-нибудь ошибки?
— Ошибки? — воскликнул Марлаграм, и его лицо озарилось в темноте зловещим сиянием, а борода затрепетала, словно язык зеленого пламени. — Как! Ты посмел усомниться в истинности прозрения… в Соломоновой печати?
Грянул страшный удар грома, ослепительно сверкнула молния.
— Нет, нет, нет! — закричал король, вконец перепугавшись. — Ты прав! Это вполне разумно. Мы даем тебе слово…
Он огляделся. В комнате снова стоял мягкий вечерний свет, но волшебника как не бывало.
— Хи-хи-хи! Все идет как по маслу! — Торжествующий голос донесся неведомо откуда. — А ведь это всего-навсего одна из штучек старика Мерлина! Давным-давно вышла из моды, так ведь? Хи-хи-хи!
Хихиканье замерло вдали.
— Кажется, исчез, — сказал король с явным облегчением. — Нинет, налей-ка мне вина. Последнюю на дорожку. Нет, мы всегда говорили: с волшебниками старой школы — если только они в форме — никто не сравнится. Эксцентрично, дорого, довольно сумбурно — это все так, но зато точно знаешь, что тебя ждет.
— И что же нас ждет? — спросила Нинет, поднося ему чашу.
— Кровожадный Красный рыцарь и ненасытный свирепый дракон, — ответил король беспечно. — Ты скажешь, что это многовато, и будешь недалека от истины. А теперь мы, пожалуй, засядем за черновик нашего завтрашнего воззвания.
Глава одиннадцатая. Встреча в темнице
В подземелье было теперь так темно, что два солдата, Джек и Фред, неся Сэму ужин, захватили с собой факелы. Джек поставил миску около Сэма.
— На этот раз мы принесли тебе похлебку для подкрепления сил.
— И еще хлеба, — сказал Фред.
— С этим хлебом ты хлебнешь горя, — сострил Джек. — Каково, Фред?
— Ой, Джек, ты меня уморишь!
— Где сэр Шкипер, ваш капитан? — спросил Сэм.
— Этому сукину сэру солоно пришлось, — ответил Джек. — Сперва мы его арестовали, взяли под стражу, а потом он вместе со вторым молодчиком попал в лапы к волшебнику.
— Так что он, может, уже превратил их в пару такс, — сказал Фред.
— Собачья жизнь, приятель! — подхватил Джек со смехом. — Слышь, Фред, шуточки-то у меня сами собой так и сыплются.
— Ты голова, Джек!
— А ты как думал, Фред! Ну, где же кандалы и цепи?
— Кандалы? — заволновался Сэм. — Это еще зачем?
— Так положено, браток, понял? — сказал Фред, — Это мы вроде бы укрываем тебя на ночь одеяльцем.
— Да ты их и не почувствуешь, приятель, — сказал Джек, заковывая его в цепи. — Ну, как похлебка?
— Жуть! — сказал Сэм. — Из чего ее у вас варят — из наконечников для стрел, что ли?
— Больно уж ты привередлив, браток, в этом твоя беда, — сказал Фред, помогая товарищу. — Мы для тебя стараемся, из кожи вон лезем — и вот благодарность.
— Да, брат, живем-то ведь только раз, — сказал Джек, проверяя, надежно ли закован узник. — А глядишь, немножко доброты — и человек чувствует себя по-другому. Мы с Фредом золотые парни, запомни это, приятель! Ну вот! Я ж тебе говорил — ты и не почувствуешь.
— Да тут добрых четыреста фунтов железа! — завопил Сэм.
— И вовсе не четыреста, приятель. Ты преувеличиваешь. Я так думаю, тут всего фунтов триста.
— Самое большее — двести пятьдесят, — сказал Фред. — А тебе не доводилось бывать в Карлеонской темнице? Поглядел бы, какие там кандалы! Помнишь, Джек, как мы с тобой служили в конвое? Мы еще тогда сцепились с двумя оружейниками.
— А потом вместе пошли в кабачок мед пить! — подхватил Джек. — И по дороге я вышиб мозги двум стражникам. Тебе доводилось когда-нибудь надрызгаться медом, приятель? Крепкое зелье! Ну, теперь, кажется, все в порядке. И, чтоб ты не подумал, будто мы на тебя сердимся, приятель, оставляю тебе этот факел. Я воткну его вот сюда, в гнездо. Спокойной ночи.
— Приятных снов, — сказал Фред.
Они стали подниматься по лестнице.
— А вы не дадите мне одеяла или еще чего-нибудь укрыться? — крикнул Сэм им вдогонку.
— Как? В такую теплую ночь? Ну, это ты, браток, хватил.
Сэм проглотил еще ложку похлебки. Ужас да и только! Сплошной перец. Во рту у него горело, и кусок не лез в горло. Через несколько минут он услышал, как дверь наверху снова отворилась и по лестнице бегом спустился старый Марлаграм.
— Вот я и вернулся, мой мальчик. Хи-хи-хи! А вот настоящий ужин.
— Как мне благодарить вас, магистр Марлаграм!
— Лучшее вино из подвалов короля Мелиота и его любимый паштет. Хи-хи-хи!
— Если он об этом пронюхает, нам несдобровать, — сказал Сэм. — Знаете, что было, когда я отведал его за завтраком? — И он принялся уплетать паштет, сделав перед тем добрый глоток вина. — Вы, конечно, вернулись вместе с принцессой Мелисентой?
