Сергей Шведов - Планета героев
Дарью от их вида прямо мутило. Да и мне, честно говоря, противно было, что весь Кощеев зверинец ее столь бесцеремонно разглядывает и шуточки разные отпускает. Вот паскуды! Один особенно там развлекался– в паричке, губы от уха до уха, худой, серая кожа да кости. Все его Смычком называли. Ник ему на ногу наступил нечаянно, но с большим удовольствием. Смычок прямо взвыл. А мы ничего – стоим как статуи. Нечисть заволновалась.
– Уйми своих людей,– велел Жабан Соловью.– Топают, как в лесу.
– А они не мои вовсе,– усмехнулся Свистун,– а Каронга.
Тут у Жабана спеси разом поубавилось, и весь зверинец мгновенно притих. Ближе чем на пять метров к нам уже никто не приближался.
– Пожалуй, я рискну потревожить Его Бессмертие,– вздохнул Жабан.– Надо полагать, они уже отдохнули.
И на цыпочках направился к двери, лишь полы белого кафтана заплескали, как крылья моли. Еще до дверей не дошел, а уже пополам сломался – только что носом до мраморного пола не доставал.
Из-за дверей визг послышался, потом что-то шлепнулось, а уж после Жабан вывалился: одна щека красная, другая белая как мел. Интересно, кто это ему так приложил: неужели сам Кощей?
– Велели подождать,– проквакал он.
И такой ужас был в его глазах, что я ему даже на секунду посочувствовал. Кощеевы придворные разом примолкли: ясно стало, что хозяин в большом гневе. Вот оно, холуйское счастье: только что их распирало от веселья, а тут – как мокрые курицы. Даже наш Соловей среди этой публики орлом смотрелся.
А потом откуда-то слева шаги послышались – громкие и уверенные. Толпа надвое раскололась и замерла в сверхпочтительном молчании – даже дышать многие, по-моему, перестали.
– Каронг...– прошептал Соловей побелевшими губами.
Довольно высокий мужчина. Лицо не сказать что красивое, но среди окружающих рож – даже приятное. Глаза вот только его портили. Круглые, как пуговицы, и холодные, словно в них навеки поселились мокрицы. Я сразу вспомнил, где видел этого человека, и, честно скажу, удивился.
Длинный, шитый золотом плащ прошелестел по натертому до зеркального блеска полу. Костюм из белого атласа проплыл мимо замерших придворных. На бледных губах промелькнула брезгливая улыбка. Кивнул небрежно только Жабану, остальных демонстративно проигнорировал. И уверенно толкнул дверь к Кощею.
Оттуда опять было визг послышался, но быстро прекратился. Зато зазвучал голос знающего себе цену человека. Слов разобрать было нельзя, но, судя по интонации, Каронг что-то требовал от Кощея или выговаривал ему. А потом послышался женский голос – приятный и мелодичный. Публика у дверей прямо растаяла от этого голоса. Захрюкали нежно и подобострастно:
– Каролинга, Каролинга...
И вновь тот же уверенный голос из-за дверей:
– Жабан!
Стрелой помчался лакей, даром что не хозяин звал. И так же стрелой вылетел обратно:
– Кличут Его Бессмертие!
Кликали, оказывается, нас. Соловей вошел первым, мы следом, Дарья между нами. Честно говоря, я был разочарован. Кощей, Кощей, а что Кощей? Так, старичишка статей не богатырских, лицо – яблоко печеное, нос – крючком, чуть не до нижней губы, волосенки жиденькие во все стороны торчат, рубаха белая до полу, не стиранная добрую сотню лет... В общем, неприятный старик, с какой стороны ни взглянуть. Но глазки ост-рые– прямо так и впились в Дарью. А потом уж он на Соловья взглянул. Руку протянул для поцелуя. Бедный Свистун чуть не на четвереньках пополз хозяина приветствовать.
– Откуда? – небрежно спросил Каронг у Соловья.
– В двух шагах от замка, вашество, наткнулись.
– Одна?
– Землю вокруг взрыли – более никого.
– Ну-ну.– Каронг подозрительно посмотрел на Свистуна.– Крутишь, по-моему.
– Соловей не продаст,– возразил Кощей.– Тысячу лет уж служит.
– А девка та самая, что была с ними?
Соловей в ответ на вопрос Каронга только руку к груди прижал... И умеют же некоторые притворяться: морда у Соловья – честнее честного, мне и то смотреть противно стало.
– Сразу надо было в замок тащить,– проворчал Кощей.– Учишь вас, учишь.
– От усердия Ваше Бессмертие,– захныкал Соловей.– Не хотелось вас утруждать. Извели бы сами, и дело с концом.
– Что ж не извели?
– Да кто же знал, вашество? – всплеснул руками Соловей.– Вывернулись как-то. Я своим упырям и лешим головы поотворачиваю! Обленились стервецы!
– К твоему усердию да ума бы самую малость – цены бы тебе не было, Соловушка!
– Землю буду есть, Ваше Бессмертие.– Свистун аж засиял от преданности, как медный пятак.– Ни в чем перед вами не виноват, чист аки голубь. От усердия все. Надо было самому, да вишь – на русалок понадеялся, а у них не сладилось.
– Не сладилось! – проворчал Кощей.– Ищи их теперь по дремучим лесам.
– Раз девка здесь, то и сами где-то поблизости,– сказал Каронг.– Они за своих баб держатся. Пошли Волчару, Твое Бессмертие, люди не иголка.
– Можно и послать.– Кощей вздохнул и устроился поудобнее в кресле.– Только на что они нам сдались, коли у них молоко еще на губах не обсохло?
– Когда обсохнет – поздно будет. Планы у нас обширные, Твое Бессмертие, не хотелось бы, чтоб какая-то безделица помешала нам их реализовать.
Мне почему-то показалось, что Его Бессмертие без большой теплоты на своего помощника посмотрел, словно бы жалея, что связался.
– Жабан!
Впорхнул услужливый, рассыпался по полу – сама готовность землю носом рыть. Тьфу, нечисть!
– Вели Волчаре лес прочесать вокруг замка. Чтобы из-под земли мне их достал!
Как ветром сдуло Жабана. Дисциплина у Кощея была на высоте – ничего не скажешь. А я все смотрел, где же эта самая Каролинга? Любопытно ведь – не при Дарье будь сказано.
Портьера дрогнула, и она наконец-то объявилась. Вся из себя. Черные волосы до пят. В глазах, как в омуте, утонуть можно. Кивнула небрежно Каронгу, на нас даже не взглянула. Присела в кресло, о чем-то задумалась.
– Ну что,– спросил ее Каронг,– договорилась с Его Бессмертием?
Каролинга подняла глаза и как-то странно посмотрела на Каронга. Мне показалось, что она не поняла в первый момент, о чем он ее спрашивает. Но, видимо, я ошибся: Каролинга слабо улыбнулась, отчего ее лицо стало еще прекраснее, и отрицательно покачала головой:
– Его Бессмертие слишком стар для столь серьезного и опасного дела.
А голос был такой грустный-грустный, и слезу она уронила прозрачную, как бриллиант. Кощей, по-моему, удивился, встрепенулся в своем кресле, видимо, хотел что-то возразить, но взглянул пристально на Каронга и промолчал. Мне показалось, что Каронг ему подмигнул, хотя, конечно, могу и ошибаться.
– А эти молодые люди? – спросила Каролинга со вздохом и уронила еще одну слезу.
– Увы,– Каронг развел руками,– мы потеряли их след благодаря чрезмерному усердию этого болвана. Правда, появилась надежда, что они все-таки живы, и, значит, не все еще потеряно.
У Соловья едва глаза не вылезли из орбит. Я, честно говоря, тоже удивился. По-моему, эти люди затеяли какую-то игру, но какую, а главное – для кого?
И тогда я впервые заподозрил, что Каронг нас узнал, несмотря на опущенные забрала шлемов. Узнал не сразу, поэтому и сказал много лишнего, а теперь пытается исправить ситуацию. Но с какой целью? Мог бы кликнуть стражу, например, да мало ли? И кто он вообще такой, этот Каронг? В первую нашу встречу его называли не так, однако он и там был не последним человеком.
– Дык,– сказал Соловей, искоса на нас поглядывая,– может быть, я чем-нибудь могу помочь – в смысле поиска Героев? На пути там встречу или еще как? Может, передать чего надо? Мы с дорогой душой. А что опростоволосились – так это от усердия и по малой грамотности нашей. Глубинка.
– Ох и дурак ты, Соловушка,– вздохнул Кощей.– Можно сказать, вся надежда на Героев была!
– Дык, может, не все еще потеряно? – заюлил Соловей.– Девка-то вот она, может, у нее спросить, раз такое дело?
Тут Каролинга встрепенулась и бухнулась перед Дарьей на колени, заламывая в волнении руки:
– На вас надеюсь, на ваше доброе сердце!
Мне, прямо скажу, не по себе стало – столько искренней муки было в ее голосе. Ну и красивая она, эта Каролинга... Да разве ж Герой может устоять перед такой женщиной? И Ник не устоял. За тот раз я его не виню, потому что и у меня сердце защемило: уж очень женщина убивалась!
– Не за себя прошу!
Ну и все такое. Короче говоря, на ее страну напали злые вороги, разорили народ, угнали в плен мужа – человека пожилого и немощного. И эта самоотверженная женщина мечется теперь по всем мирам и планетам в поисках Героя, способного освободить ее страну и спасти мужа, который не перенесет плена и позора. А Каронг – добрая душа и близкий родственник – помогает ей в поисках. Так они попали к Кощею, который принял их как отец родной, но, к сожалению, ничем существенно помочь не может, потому что вороги сильны и могущественны.
– Вы бы в милицию обратились,– растерянно сказала Дарья.– Или даже в ЦРУ.
