Терри Пратчетт - 03 Ведьмы. Ведьмы за границей
Лилит откинулась на спинку кресла. Разглядеть выражение ее лица под вуалью было невозможно.
– Думаю, будет справедливо и правильно, – сказала она, – если Народная Стража сейчас отведет тебя туда, где ты наверняка научишься петь. А через некоторое время, возможно, и свистеть. Разве это не здорово?
Подземные казематы старого барона наводили ужас. Лилит велела отремонтировать их и заново обставить. Множеством зеркал.
Когда аудиенция закончилась, одна из присутствовавших на ней женщин выскользнула наружу через дворцовую кухню. Стражники у боковой калитки даже не пытались задержать ее. Слишком уж важную роль сыграла эта женщина в их маленьких ограниченных жизнях.
– Здравствуйте, тетушка Приятка.
Она остановилась, полезла в корзинку и вытащила пару жареных куриных ножек.
– Попробуйте-ка мой новый ореховый соус, – сказала она. – Буду счастлива услышать ваше мнение, ребята.
Они с благодарностью взяли по ножке. Тетушку Приятку любили все. Она такое умела делать с курами, что птицы, наверное, почитали за великую честь очутиться на ее разделочной доске.
– А сейчас вот решила сходить купить кой-каких приправ, – сообщила она.
Стражники некоторое время смотрели, как тетушка Приятка, похожая на толстую целеустремленную стрелу, быстро удаляется в направлении городского рынка, расположенного на берегу реки. Затем принялись за куриные ножки.
Тетушка Приятка шествовала между рядами рыночных прилавков, причем изо всех сил старалась именно шествовать. Даже в Орлее встречались люди, готовые при первом же удобном случае доложить о тебе кому следует. Особенно в Орлее. Она была поварихой, а поварихе полагается шествовать. И тетушка Приятка всегда старалась оставаться толстой, ну а веселым нравом она, к счастью, обладала и так, от природы. Еще она тщательно следила за тем, чтобы руки у нее всегда были в муке. Если же она чувствовала на себе чей-нибудь подозрительный взгляд, то отпускала что-нибудь вроде: «Батюшки-светы!». И пока все проходило удачно.
Она поискала взглядом нужную вывеску. И наконец нашла. Навес над прилавком, что был заставлен клетками с курами, гусями, индюками и прочей домашней птицей, поддерживал столб, и на столбе этом сидел черный петух. Значит, колдунья вуду на месте.
Стоило взгляду тетушки Приятки упасть на петуха, как тот тоже повернул голову и в ответ уставился на нее.
Чуть в стороне от остальных лотков расположилась небольшая палатка, ничем не отличающаяся от своих товарок. Перед ней на огне булькал котел. Возле котла высилась стопка мисок и лежал черпак, а рядом с ними стояла тарелочка, в которой поблескивали монеты. Монет было довольно много – за варево госпожи Гоголь люди платили столько, сколько считали нужным, и тарелочка едва вмещала все, что в нее кидали.
Густая жидкость в котле была неаппетитного бурого цвета. Тетушка Приятка налила в миску немного похлебки и стала ждать. Госпожа Гоголь обладала определенными талантами.
Через некоторое время из палатки донесся голос:
– Ну, тетушка Приятка, что новенького?
– Она упекла игрушечных дел мастера, – ответила тетушка Приятка, ни к кому конкретно не обращаясь. – А вчера посадили старого Деверо, хозяина гостиницы. За то, что он слишком худой и у него недостаточно красное лицо. Итого, за этот месяц уже четверо.
– Входи, тетушка Приятка.
В палатке было темно и душно. Здесь горел еще один очаг, над которым висел еще один котел. Госпожа Гоголь, склонившись над ним, помешивала содержимое. Жестом она указала гостье на лежащие рядом мехи.
– Раздуй немного пламя, и посмотрим, что там к чему, – сказала она.
Тетушка Приятка повиновалась. Сама она волшебством не пользовалась, ну разве что подрумянить пирог или чтоб тесто поскорее поднялось, но волшебство других она уважала. Особенно волшебство таких людей, как госпожа Гоголь.
Угли раскалились добела. Густая жидкость в котле забурлила. Госпожа Гоголь вгляделась в пар.
– Госпожа Гоголь, а что ты делаешь? – тревожно спросила кухарка.
– Пытаюсь понять, что будет дальше, – ответила колдунья вуду. Ее голос стал гулким, как у медиума.
Тетушка Приятка, прищурившись, вгляделась в кипящее варево.
– Должно быть, кто-то будет есть креветочный суп? – наконец решила прийти на помощь она.
– Видишь эту часть гумбо? – спросила госпожа Гоголь. – И то, как наверх всплывают крабьи клешни?
– Уж на что на что, а на крабье мясо в супе ты никогда не скупилась, – поддержала ее госпожа Приятка.
– И видишь, в какой цвет окрашивают пузыри листья оку? А завихрения возле розовой луковицы заметила?
– Да! Да! Вижу! – воскликнула тетушка Приятка.
– А знаешь ли ты, что все это означает?
– Наверное, то, что суп получится просто отменный!
– Само собой, – добродушно согласилась госпожа Гоголь. – А еще это значит, что скоро появятся какие-то люди.
– Правда? И сколько?
Госпожа Гоголь зачерпнула ложкой немного кипящей похлебки и попробовала на вкус.
– Трое, – сообщила она и задумчиво облизала губы. – Все женщины.
Она снова зачерпнула ложку похлебки.
– Есть небольшой привкус, – поморщилась она. – С ними кот. По сассафрасу сразу ясно. – Она пожевала губами. – Серый. С одним глазом. – Она поковыряла кончиком языка в дупле. – С… левым.
У тетушки Приятки прямо челюсть отвалилась.
– Они найдут тебя раньше, чем меня, – продолжала госпожа Гоголь. – И ты должна привести их сюда.
Тетушка Приятка взглянула на мрачно улыбающуюся госпожу Гоголь, а потом снова уставилась на варево в котле.
– И они направляются сюда только ради того, чтобы попробовать вот это? – спросила она.
– Конечно. – Госпожа Гоголь уселась на стул. – Ты ведь навещаешь девушку – ту, что живет в белом доме?
– Юная Золушка, – кивнула тетушка Приятка. – Разумеется. Когда могу. Но это случается только тогда, когда сестры отправляются во дворец. Малышка страшно боится их, госпожа Гоголь.
Она снова взглянула на котел, после чего опять перевела взгляд на госпожу Гоголь.
– Неужели ты и впрямь видишь?…
– По-моему, ты собиралась что-то мариновать? – осведомилась госпожа Гоголь.
– Ах да, да.
Тетушка Приятка попятилась было к выходу, но двигалась она крайне неохотно. А потом и вовсеостановилась. Тетушку Приятку, коли уж она остановилась, не так-то просто было сдвинуть с места против ее желания.
– Эта Лилит утверждает, что в своих зеркалах видит весь мир, – сказала она с легким осуждением в голосе.
Госпожа Гоголь покачала головой.
– В зеркалах человек видит лишь самого себя, – сказала она. – Зато в добром гумбо можно увидеть буквально все.
Тетушка Приятка кивнула. Хорошо известный факт. С этим не поспоришь.
Когда кухарка наконец вышла, госпожа Гоголь печально покачала головой. Колдунье вуду приходилось очень стараться, чтобы люди поверили, будто она знает про все на свете, но ей было немного стыдно делать перед честной женщиной вид, что она и в самом деле видит будущее в котле с какой-то там похлебкой. По правде говоря, в котле госпожи Гоголь можно было увидеть лишь то, что в ближайшем будущем вас ожидает неплохой обед. В действительности все вышеописанное она увидела в горшке с джамбалайей, которую приготовила накануне.
Волшебную палочку Маграт держала под подушкой. Юная ведьмочка то проваливалась в легкий сон, то снова просыпалась.
Разумеется, лучше, чем она, для палочки хозяйки не сыщешь. Иного мнения здесь быть не может. Иногда Маграт даже начинала сомневаться, что ее старшие товарки вообще имеют какое-то отношение к ведьмовству. В большинстве случаев они прекрасно обходились без него. Впрочем, оказываясь под одной крышей с матушкой Ветровоск, Маграт не позволяла себе столь рискованных размышлений.
Но взять, например, всякие снадобья. Маграт точно знала, что разбирается в лекарственных растениях гораздо лучше матушки Ветровоск и нянюшки Ягг. От тетушки Вемпер, домик которой она теперь занимала, ей по наследству досталось несколько больших книг на эту тему, и она даже внесла в них кое-что от себя, так, для эксперимента. Маграт могла рассказать людям, как пользоваться чертовой скабиозой, причем излагала все так захватывающе, что слушатели тут же убегали, очевидно горя желанием поскорее поделиться этими изумительными сведениями с кем-нибудь еще. Она умела производить возгонку и двойную перегонку, умела делать многие другие вещи, которые требовали, к примеру, сидеть всю ночь до утра, наблюдая за цветом пламени под колбой. Она работала над этим.
Нянюшка же предпочитала пользовать больных горячими припарками и всегда рекомендовала пациентам раз в день употреблять большой стакан их любимого напитка, полагая, что если уж человек все равно заболел, то почему бы ему не поболеть с удовольствием. (Маграт в отличие от нее решительно запрещала своим пациентам принимать спиртное, поскольку оно вредно влияет на печень, а если они не знали, насколько губительным оно может быть для их печени, Маграт не ленилась подробно поведать им об этом.)
