KnigaRead.com/

Ю. Жукова - Сами мы не местные

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ю. Жукова, "Сами мы не местные" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Ох ты ж… — бормочет мать. — Так она там с тобой, что ли?

— Да, — Азамат кивает, как будто собеседница может его видеть, а потом быстро добавляет, — и она понимает по-муданжски.

Мать снова охает.

— Чего ж вы не предупредили?

— Ма, мы живём в Ахмадхоте. Далековато ездить, чтобы предупредить. А телефона твоего даже Арон не знает.

Кажется, Азамат начинает расслабляться. Он уже говорит нормальным голосом и, видимо, чувствует себя увереннее.

— Да ему-то зачем… — ворчит мать за своей калиткой. Интересно, она из каких-то соображений всё ещё не открыла дверь или просто растерялась?

По ту сторону снова повисает тишина, так что Азамат не выдерживает и окликает родительницу.

— Ма? Ты там ещё?

Вместо ответа мы слышим лязг щеколды, калитка открывается.

Ма оказывается практически с меня ростом. Маленькая сутулая старушка в такой же длинной сплошной шубе, как были у пастухов. Из-под капюшона белеет косынка, а лица в темноте не разобрать.

Азамат неожиданно сдавливает мою руку и прижимается крепче к забору. Испугался, что сейчас она его разглядит, что ли? Чувствую, надо перехватывать инициативу в свои руки.

— Здравствуйте! — говорю я жизнерадостно, изобразив на лице придурковато-счастливую улыбку. — Очень рада видеть вас в добром здравии, имигчи-хон!

Я величаю её имигчи, что значит примерно «уважаемая матушка». Так обращаются к старшей замужней женщине, если она выше по социальному положению или особенно многодетна. Хон — это обычная дань вежливости, «госпожа» или «господин». Я понимаю, что согласно муданжским представлениям она ниже меня по положению, потому что, собственно, земляне всегда выше всех, но надо же польстить бабушке…

— Ох, здрасьте… — мямлит она, совершенно растерявшись. Вот и чудненько. Я немедленно набрасываюсь на неё с объятьями, пользуясь этим, чтобы шагнуть за калитку.

— Мне так важно с вами познакомиться, — тараторю я. — У нас на Земле принято знакомиться с родителями мужа ещё до свадьбы, чтобы получить их одобрение, но, увы, мы с Азаматом никак не могли навестить вас до свадьбы, и это меня очень расстроило!

Кажется, ошибок я нагородила вагон и маленькую тележку. Интересно, сколько процентов она понимает из моей восторженной болтовни.

— Ох, — снова говорит несчастная старушка. — Вас же в дом пригласить надо, а у меня там неприбрано….

Я на это быстро и безграмотно отвечаю в том смысле, что дом матери всегда прекрасен, в каком бы состоянии он ни прибывал, и что я девушка со скромными запросами, и что раз уж мы без объявления прибыли, то и в мыслях не имеем требовать порядка в доме. После этой тирады я тайком кошусь на Азамата, который обошёл нас сбоку, чтобы стоять против света. Он закрывает рот рукой — жест, у муданжцев означающий «ну ты и заливаешь!»

Матушка однако поддаётся на мои косноязычные уговоры и, закрыв калитку обратно на щеколду, ведёт нас к дому по скрипящей тропинке.

— А про одобрение родителей — это правда? — шёпотом спрашивает у меня Азамат на всеобщем.

— Была когда-то, — так же отвечаю я.

Мы поднимаемся по слегка присыпанному снегом крыльцу, при этом я подаю бабуле руку для опоры, чем, кажется, окончательно её добиваю. Она нервно хихикает и заваливает меня комплиментами, из которых я понимаю хорошо если треть. Впрочем, это не так важно, лишь бы она пока не задумывалась о внешности Азамата. Когда мы войдём в дом да сядем за стол в тепле и при свете, ей придётся хотя бы сделать вид, что она рада видеть сына, иначе будет уж совсем неловко. А вот с порога ещё может и прогнать. Я, конечно, всё ещё плохо понимаю устройство загадочной муданжской, а тем более женской души. Но ведь все мы, чёрт возьми, одни и те же обезьяны!

Сквозь тугую дверь в тёмные сени (почему-то именно так мне хочется назвать это место), оттуда через другую тугую дверь — в кухню. Ну вот, опасная зона позади. Теперь надо быстренько тут окопаться.

Кухня вся так и пылает жёлто-оранжевым светом дешёвых самодельных ламп, созданием которых подрабатывают подростки, учащиеся на инженеров. Бок печки, выступающий из правой стены, пышет жаром. Мне хватает секунды, чтобы спрогнозировать тепловой удар, так что я стремительно принимаюсь раздеваться. Азамат ещё колеблется — ему волю дай, так бы и остался в капюшоне. Я выразительно показываю ему кулак.

Матушка тоже стягивает через голову свою шубу и остаётся в самодельном, но не вышитом халате, мешковатых женских штанах и белой косынке, из-под которой торчит хвостик короткой косички. Она выглядит совсем старенькой и сморщенной, хотя по земным меркам ей всего около ста. У нас в этом возрасте женщина ещё женщина, а не коряга. Впрочем, непохоже, чтобы Азаматова мать особенно следила за собой. Да и подтяжку тут не сделать…

— У меня ж ничего нет на стол поставить, — принимается причитать она. — Только рыба одна вчерашняя, да ты такую и не станешь есть, небось…

— А у нас всё с собой! — радостно возвещаю я, извлекая из термопака фрукты и ставя пироги на подогрев. Хорошо всё-таки, что я их так много напекла. Впрочем, при наличии техники, которая сама всё режет и перемешивает, уж кулебяки-то можно пластать хоть сотнями.

Матушка до сих пор стояла к нам спиной, оглядывая своё жилище в поисках еды, а тут наконец обернулась. Азамат тут же шагнул в тень, но мог и не напрягаться — я благополучно перетянула на себя всё внимание почтенной родственницы.

— О-о-ой, — медленно выдохнула она. — Какая беленькая… Как из сказки! Боги, да кто ж тебе позволил ночью зимой по лесам тут шастать? Азамат, куда ж ты смотришь?

Азамат только пригибает голову, чтобы выбившиеся из косы пряди прикрыли обзор. Я отвечаю вместо него:

— Зима тоже белая, — говорю. — А как мороз стукнет, никому мало не покажется. Вы по внешности-то не судите.

— Хе-хе! — восклицает она как-то пронзительно и снова осматривает меня с ног до головы. — Чудно говоришь!

Тут термопак сообщает, что всё разогрелось, так что я принимаюсь выгружать на стол горячие пироги, попутно объясняя, что это сделано из теста по земному рецепту, да, я готовила, а вообще у нас традиция в гости ходить с угощением, особенно если издалека. Бабушка не знает, чему больше поражаться — моим пирогам или фруктам посреди зимы.

* * * Из мемуаров Хотон-хон.

Сельскохозяйственные культуры на Муданге круглый год можно выращивать только в экваториальной зоне. Уже даже в Ахмадхоте зимой плодоносят процентов пятнадцать съедобных растений. А торговля с регионами налажена плохо. Точнее, совсем не налажена. Однако дело не в том, что муданжцы такие неорганизованные, а в том, что завоеватели джингоши приспособились устраивать досмотр всем видам грузового наземного транспорта и забирать себе деликатесы. А летательные аппараты типа «унгуц» имеют принципиально ограниченную грузоподъёмность, так что перевозить на них овощи и фрукты оказывается неприбыльным делом, да и сами «унгуцы» довольно дороги и доступны далеко не всем фермерам и торговцам.

* * *

Матушка суетится, расспрашивает меня, какой лучше чай заварить, откапывает по закромам всякие сласти (кстати, вполне свежие и в таких количествах, что ими одними можно было бы поужинать). Я стараюсь принять посильное участие в сервировке стола. Наконец стол накрыт, пиалы расставлены, огромный глиняный чайник водружён посередине, вокруг него наши гостинцы. Меня она пытается усадить на почётное место, но я многословно заверяю её, что это она как мать и хозяйка должна его занять, а мы, молодые, лучше на диванчике.

И вот мы усаживаемся: матушка во главе стола, а мы по длинной стороне справа от неё, причём сначала я, а потом Азамат. Таким образом она видит только его левый профиль, на котором почти нет шрамов.

Мы изрядно проголодались за время полёта, так что набрасываемся на пироги без раздумий. Матушка же вертит в руках какую-то очередную разновидность хурмы, которые так многочисленны на этой планете и бормочет:

— Надо же, посреди зимы… Это ж сколько денег! — она наконец обращается к Азамату. — Потерпел бы уж, скоро снег стает, тогда и фрукты покупать, а то одна растрата!

Азамат удивлённо сглатывает.

— Ма, я сейчас богаче, чем был отец, когда на тебе женился. Уж на корзинке фруктов не разорюсь!

— Да ты что! — ахает она. — Это ты на чужбине так заработал?

Во всяком случае, я предполагаю, что это неприязненное слово, которое она сказала, означает «чужбина». Мне забавно, как Азамат к ней обращается, это его «ма». Это и правда первый слог слова «мать», но по-муданжски он звучит как эх, так что на мой слух получается довольно смешно. На курсах нам ничего про такое обращение не говорили, да и за этот месяц я такого ни разу не слышала. То ли очередная северная черта, то ли вовсе Азаматово личное изобретение.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*