Терри Пратчетт - Мор, ученик Смерти
— Но ты говорил…
— Это была реклама, — объяснил волшебник. — Такой вид магии, над которой я работаю. Так что тебе нужно? — Он бросил на юношу косой заговорщический взгляд. — Тебе потребовалось приворотное зелье, да?
Что-нибудь, возбуждающее в юных дамах интерес к тебе?
— А можно научиться ходить сквозь стены? — отчаянно, словно бросаясь головой в омут, выпалил Мор.
Рука Кувыркса, почти добравшаяся до здоровенной бутыли с липкой жидкостью, замерла на полпути.
— С помощью магии?
— Без, — ответил Мор, — просто так. Это возможно?
— Ну, тогда надо выбирать очень тонкие стены, — посоветовал Кувыркс. А еще лучше, пользоваться дверью. Вон та как раз подойдет, если ты пришел понапрасну отнимать у меня драгоценное время.
Поколебавшись, Мор выложил на стол мешочек с золотом. Волшебник воззрился на монеты, издал задней частью горла тонкий постанывающий звук и протянул руку к деньгам. Мор резко пресек попытку, ухватив волшебника за запястье.
— Я проходил сквозь стены, — произнес он медленно и внушительно.
— Конечно, проходил, конечно, проходил, — невнятно забормотал Кувыркс, не в силах оторвать взгляд от мешочка.
Он выдернул пробку из бутылки с синей жидкостью и рассеянно, словно не замечая, что делает, отпил из нее.
— Только раньше я не знал, что могу это делать. И когда делал это, я не знал, что делаю. А теперь, хотя я уже делал это, я не могу вспомнить, как это делается. Но очень хочу повторить.
— Зачем?
— Затем, — принялся объяснять Мор, — что, научившись ходить сквозь стены, я смогу делать вообще что угодно.
— Очень глубокая мысль, — согласился Кувыркс. — Я бы даже сказал, философская. И как зовут ту юную даму, что по другую сторону стены?..
— Она… — Мор сглотнул. — Я не знаю ее имени. Даже если бы это имело отношение к девушке, — надменно добавил он, — а я не говорил, что это так.
— Ясно, — произнес Кувыркс. Он вторично отпил из бутыли и пожал плечами. — Отлично. Как проходить сквозь стены. Я займусь исследованием данного вопроса. Однако это будет стоить недешево.
Мор бережно взял в руки мешочек и вытащил одну золотую монету.
— Первоначальный взнос, — предупредил он и положил ее на стол.
Кувыркс взял монетку таким жестом, как будто ждал, что она вот-вот взорвется или испарится, и тщательно обследовал ее.
— Никогда раньше не видел таких монет, — в голосе его прозвучали осуждающие нотки. — Что это за надписи с завитушками?
— От этого золото не перестает быть таковым, — прервал Мор ненужные размышления. — Я хочу сказать, ты вовсе не обязан принимать монету…
— Разумеется, разумеется, золото, — поспешно подтвердил Кувыркс. Самое настоящее золото. Мне просто стало интересно, откуда берутся такие монеты, вот и все.
— Если бы я тебе сказал, ты бы все равно не поверил, — ответил Мор. — В котором часу здесь бывает заход солнца?
— Обычно нам удается воткнуть его между днем и ночью, — говоря, Кувыркс по-прежнему пристально вглядывался в монету и потягивал маленькими глоточками из синей бутылки. — Примерно в тот промежуток, который вот-вот наступит.
Мор бросил взгляд за окно. Он увидел улицу, уже закутанную в вуаль сгущающихся сумерек.
— Я еще вернусь, — пробормотал он и кинулся к двери.
Мор услышал, как волшебник что-то выкрикнул, вслед. Но он уже со всех ног мчался по улице. Со стороны можно было подумать, что за ним по пятам гонится враг.
Он начал паниковать. Смерть ждет его в сорока милях отсюда. Он получит нагоняй. Поднимется страшный…
— А, ЭТО ТЫ, МАЛЬЧИК.
Знакомая фигура выступила из сияния, окружающего стоящее на подставке блюдо с угриным студнем. В руках Смерть держал тарелку с устрицами.
— УКСУС ПРИДАЕТ ОСОБУЮ ПИКАНТНОСТЬ. УГОЩАЙСЯ, ВОТ ЕЩЕ ОДНА ПАЛОЧКА.
Ну конечно же, то, что он находится в сорока милях отсюда, вовсе не означает, что он одновременно не может находиться здесь…
А тем временем Кувыркс, оставшийся один в неубранной комнате, крутил монету, бормотал себе под нос «стены» и осушал бутылку.
Опомнился он только тогда, когда показалось донышко. Сфокусировав взгляд на бутылке, сквозь поднимающийся розовый туман волшебник прочел этикетку: «Овцепикское втирание матушки Ветровоск. Общиукрепляющее и как любовнае зелие. Адну сталовую ложку толька перед сном и не больше».
* * *— Я?
— БЕЗУСЛОВНО. Я АБСОЛЮТНО УВЕРЕН В ТЕБЕ.
— Вот так да!
Предложение мигом вымело из головы Мора остальные мысли, и он изрядно удивился, обнаружив, что не испытывает особой тошноты. За последнюю неделю или что-то около того он повидал изрядное число смертей. Ситуация лишается всякого ужаса, когда знаешь, что впоследствии еще побеседуешь с жертвой.
Большинство испытывало облегчение, изредка кое-кто гневался, но все без исключения были рады услышать пару теплых слов напоследок.
— НУ ЧТО, СПРАВИШЬСЯ?
— Пожалуй, сэр. Да. Мне так кажется.
— ВОТ ЭТО ПРАВИЛЬНЫЙ НАСТРОЙ. Я ОСТАВИЛ БИНКИ У КОРМУШКИ, ЗА УГЛОМ.
КОГДА ЗАКОНЧИШЬ, ВЕДИ ЕЕ СРАЗУ ДОМОЙ.
— А ты останешься здесь? Смерть смерил глазами улицу. В его глазницах вспыхнуло пламя.
— Я ПОДУМАЛ, НЕ ПРОГУЛЯТЬСЯ ЛИ МНЕ ПО ОКРУГЕ? — загадочно произнес он.
— Я НЕ ВПОЛНЕ ХОРОШО СЕБЯ ЧУВСТВУЮ. МОЖЕТ, СВЕЖИЙ ВОЗДУХ ПОМОЖЕТ.
Словно припомнив что-то, он извлек из таинственных теней своего одеяния три пары песочных часов.
— ВПЕРЕД И ТОЛЬКО ВПЕРЕД, — напутствовал он Мора. — ЖЕЛАЮ ХОРОШО ПРОВЕСТИ ВРЕМЯ.
Развернувшись, он, тихонько мурлыча под нос какую-то мелодию, зашагал прочь.
— Да уж. Спасибо, — сказал вслед ему Мор.
Он поднял часы к свету. Ему бросилось в глаза, что в одних часах песок уже совсем на исходе. Через горловину просачивались последние песчинки.
— Значит, я теперь за все отвечаю? — позвал он, но безответно.
Смерть уже скрылся за углом.
Бинки приветствовала его приглушенным сердечным ржанием. Мор взгромоздился в седло. От тревоги и сознания ответственности сердце у него бухало, словно молот. Пальцы действовали автоматически. Он вытащил из ножен косу, приладил и закрепил лезвие (в ночи оно заполыхало синим пламенем, отсекая от звездного света тончайшие ломтики, точно от салями). Садясь верхом, он проявлял особую осторожность, кривясь и передергиваясь, когда задевал натертые седлом места. Но потом он почувствовал, как мягко ступает Бинки. Ехать на ней было все равно что сидеть на подушке. Уже пустившись в путь, он вспомнил еще кое о чем. Опьяневший от врученной ему власти, Мор вытащил из седельного мешка дорожный плащ Смерти, завернулся в него и закрепил на шее серебряной брошью.
Еще раз взглянув на первые часы, он слегка ударил коленями в бока Бинки. Лошадь втянула ноздрями холодный ночной воздух и пошла рысью.
У них за спиной из дома вырвался ополоумевший Кувыркс и, набирая скорость, помчался по морозной улице. Он несся, не разбирая дороги, а полы его плаща развевались по ветру, точно два крыла.
Лошадь перешла в легкий галоп, постепенно увеличивая расстояние между своими копытами и булыжниками мостовой. Свистящими взмахами хвоста она задела несколько крыш. Вот лошадь и ее всадник плавно взмыли в ледяной простор ночного неба.
Все это прошло мимо сознания Кувыркса. Его заботили более злободневные проблемы. Совершив прыжок, которому позавидовали бы прыгуны как в длину, так и в высоту, он приземлился прямо в лошадиную кормушку-поилку с начавшей подмерзать водой и тут же благодарно вылетел обратно, окруженный, точно планета — астероидами, мелкими осколками льда. Через некоторое время от воды повалил пар.
Мор держался на небольшой высоте, опьяненный и охваченный восторгом от скорости полета. Под ним с беззвучным ревом проносились спящие окрестности.
Бинки шла легким галопом, скольжение ее мощных мышц под лоснящейся шкурой видимым отсутствием усилий напоминало соскальзывание аллигаторов с песчаного берега в воду. Грива лошади хлестала Мора по лицу. Ночь, точно воды перед носом летящего на всех парусах корабля, вспенивалась и, закрученная водоворотом, уносилась прочь, когда стремительное лезвие косы рассекало ее на две сворачивающиеся половинки.
Так они неслись — озаренные лунным сиянием, молчаливые, точно тени, видимые только кошкам да тем из людей, которые вечно суют носы в дела, о которых смертным задумываться не положено.
Впоследствии Мору так и не удалось вспомнить точно, но весьма вероятно, что он смеялся.
Вскоре заиндевевшие равнины сменились растрескавшейся почвой предгорий.
А вот уже и горные цепи самих Овцепиков, точно армия в стремительном марш-броске, летят им навстречу. Бинки пригнула голову и понеслась большими скачками, держа курс на расселину между двумя горами. Горы были такими же острыми, как зубы гоблина. Где-то завыл волк.
