Terry Pratchett - К оружию! К оружию! (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
Потом закрыл дверь.
– Какой холодный ветер, – пожаловался он своему посетителю. – Но за работу, за работу!
Высота потолка в мастерской была всего пять футов, то есть более чем достаточно. Для гнома.
– ОЙ! – раздался голос, которого никто не услышал.
Крюкомолот еще раз оглядел зажатый в тисках предмет и взял отвертку.
– ОЙ!
– Поразительно, – сказал он. – Думаю, если дернуть эту трубку вниз по стволу, то вот эти шесть гнезд переместятся и подставят новое гнездо к… э-э… стреляльному отверстию. Это понятно. Спусковой механизм очень похож на огниво. Пружина… совсем проржавела, но я легко ее заменю. Знаешь, – промолвил он, поднимая голову, – очень интересный прибор. Учитывая химикаты в трубочках и все остальное. Такая простая идея. Это клоуны придумали? Своего рода автоматическая хлопушка?
Он покопался в банке с обрезками железа, нашел подходящий и взял напильник.
– Я сделаю с него несколько эскизов, ладно? – спросил он.
Примерно через тридцать секунд раздался хлопок, и в воздух взвилось облачко дыма. Рьод Крюкомолот встал с пола и потряс головой.
– Повезло! – воскликнул он. – А ведь чуть не покалечился.
Он попытался разогнать рукой дым, а потом снова потянулся за напильником. Пальцы нащупали пустоту.
– КХМ-КХМ.
Рьод предпринял еще одну попытку.
Напильник был бесплотным, как дым.
– Что такое?
– КХМ-КХМ.
Владелец странного прибора с ужасом таращился на что-то, валяющееся у его ног. Рьод посмотрел туда же.
– О, – сказал он.
Понимание того, что произошло, застывшее на грани сознания Рьода, наконец перешло эту грань. Со смертью всегда так. Если она (или, в случае Плоского мира, он) случается с тобой, ты узнаешь об этом одним из первых.
Посетитель схватил устройство с верстака и торопливо сунул в матерчатую котомку. Окинув мастерскую безумным взором, он подхватил тело господина Крюкомолота и потащил его через заднюю дверь к реке.
Раздался отдаленный всплеск – ну, или нечто похожее, поскольку добиться подобного звука от Анка крайне затруднительно.
– Вот те на, – покачал головой Рьод, – а я плавать не умею.
– ЭТО ВРЯД ЛИ СОСТАВИТ ПРОБЛЕМУ, – откликнулся Смерть.
Рьод посмотрел на него.
– А ты меньше ростом, чем я думал.
– ЭТО ПОТОМУ, ГОСПОДИН КРЮКОМОЛОТ, ЧТО Я СТОЮ НА КОЛЕНЯХ.
– Проклятая штуковина убила меня!
– ДА.
– Знаешь, со мной такое впервые…
– КАК И С МНОГИМИ ДРУГИМИ. НО ТЫ ПРИВЫКНЕШЬ.
Смерть встал. Хрустнули коленные суставы. Наконец-то он мог выпрямиться, потому что потолка уже не было. Помещение постепенно теряло очертания.
У гномов – свои боги. Нельзя сказать, что гномий народец отличается религиозностью, но они живут в мире, где в любую минуту может треснуть крепеж в шахте или взорваться рудничный газ, а потому боги для гномов – своего рода сверхъестественный эквивалент каски. Кроме того, приятно крикнуть что-нибудь богохульное, когда ты засадил себе по пальцу восьмифунтовым молотом. Только убежденные атеисты особого типа могут прыгать по мастерской, зажав руку под мышкой, и орать что-нибудь вроде: «О, случайная флюктуация пространственно-временного континуума!» или «Вот чертова примитивная и устаревшая концепция!»
Рьод не стал тратить время на расспросы. После того как умираешь, появляются иные неотложные дела.
– Я верю в перевоплощение, – заявил он.
– ЗНАЮ.
– И пытался жить праведно. Это зачтется?
– НЕ МНЕ РЕШАТЬ. – Смерть откашлялся. – ВПРОЧЕМ, РАЗ ТЫ ВЕРИШЬ В ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ… ЗНАЧИТ, РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.
Он чуть подождал.
– Ага, понял, – наконец кивнул Рьод.
Гномы, можно сказать, знамениты своим чувством юмора. Указывая на них, люди, как правило, говорят: «У этих злобных дьяволят то еще чувство юмора».
– ГМ. КАЖЕТСЯ, В МОЕМ ПОСЛЕДНЕМ ЗАЯВЛЕНИИ ТЫ НЕ НАШЕЛ НИЧЕГО СМЕШНОГО?
– Э-э… Да нет вроде.
– ЭТО БЫЛ КАЛАМБУР, ИГРА СЛОВ. РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.
– Правда?
– ТЫ НЕ ЗАМЕТИЛ?
– Нет.
– О.
– Извини.
– МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ВЕСТИ СЕБЯ С КЛИЕНТАМИ БОЛЕЕ РАСКОВАННО.
– Как ты сказал? Я рьожусь заново?
– ДА.
– Я подумаю над этим.
– СПАСИБО.
* * *– Значит, так, – начал свой очередной урок сержант Колон, – это ваша дубинка, в простонародье – патрицизатор или ночная палка. – На некоторое время он замолчал, вспоминая свои армейские деньки. Лицо его вдруг озарилось. – И вы будете заботиться о ней, понятно?! – заорал он. – Есть ею, спать с нею, вы…
– Прошу прощения.
– Кто это сказал?
– Я здесь, внизу. Младший констебль Дуббинс.
– Слушаю тебя, констебль?
– А как можно есть дубинкой, сержант?
Колон выпустил набранный в грудь воздух. Он с подозрением относился к младшему констеблю Дуббинсу, так как считал его скрытым смутьяном.
– Что-что?
– Мы должны пользоваться ей как ножом или как вилкой? Или нужно сломать ее пополам, чтобы получились палочки для еды?
– Что ты несешь?!
– Можно вопрос, сержант?
– В чем дело, младший констебль Ангва?
– А как именно надлежит с нею спать, сэр?
– Ну… я хотел сказать… Капрал Шноббс, отставить хихикать!
Колон поправил нагрудник и решил сменить тему лекции.
– А теперь перейдем к этой кукле-шмукле, она же статуя в лучах заката. – Колон подмигнул новобранцам и указал на отдаленно напоминающую человека фигуру из кожи, набитую соломой и водруженную на кол. – По прозванию Артур, тренировки обращения с оружием для. Младший констебль Ангва, шаг вперед! Вот скажи-ка, младший констебль, ты могла бы убить человека?
– А сколько времени у меня есть?
В занятиях произошла небольшая заминка – на этот раз капрала Шноббса пришлось поднимать с земли и хлопать по спине, пока не прошла икота.
– Ладно, смотрите сюда, – наконец объявил сержант Колон, – вам следует вот что сделать. Берете дубинку вот так, по команде «раз» резко следуете к Артуру, а по команде «два» резко лупите его по башке. Раз… Два…
Дубинка отскочила от шлема Артура.
– Очень хорошо, но одно плохо. Кто-нибудь скажет что?
Все покачали головами.
– Сзади, – возвестил сержант Колон. – Бить нужно сзади. Чего ради рисковать, верно? Так, теперь ты попробуй, младший констебль Дуббинс.
– Но сержант…
– Выполнять!
На некоторое время воцарилась тишина.
– Может, принести ему стул? – предложила Ангва, после того как прошло пятнадцать мучительных секунд.
Детрит гнусно захихикал.
– Мал он еще, чтобы быть стражником, – сказал тролль.
Младший констебль Дуббинс перестал подпрыгивать.
– Прошу прощения, сержант, – пожал плечами он, – но гномы совсем не так поступают…
– А стражники поступают именно так, – парировал сержант Колон. – Хорошо, младший констебль Детрит – честь не отдавать! – попробуй ты.
Детрит зажал дубинку между тем, что формально можно было назвать большим пальцем, и тем, что у людей заменяет палец указательный, и треснул Артура по шлему. И уставился на обломок дубинки. Потом Детрит сжал то, что за неимением лучшего определения можно назвать кулаком, и треснул Артура по тому, что совсем недавно напоминало голову, вогнав кол на три фута в землю.
– Вот теперь и гному сподручненько, – хмыкнул он.
Прошло еще пять мучительных секунд. Наконец сержант Колон откашлялся.
– Ну да, – кивнул он, – думаю, можно считать его целиком и полностью задержанным. Капрал Шноббс, запиши. Удержать с младшего констебля Детрита – честь не отдавать! – один доллар за порчу казенной дубинки. И вообще-то, после задержания задержанного, как правило, еще допрашивают.
Он оглядел останки Артура.
– По-моему, – задумчиво проговорил он, – наступило время продемонстрировать вам преимущества стрельбы из лука.
Госпожа Сибилла Овнец посмотрела на жалкую полоску кожи – вот и все, что осталось от Пухлика.
– Что же это за человек, который мог так гнусно поступить с бедным маленьким дракончиком?! – воскликнула она.
– Вот это мы и пытаемся определить, – сказал Ваймс. – Мы… мы думаем, его привязали к стене и взорвали.
Моркоу склонился над стенкой клетки.
– Цыпа-цыпа-цыпа…
Дружелюбное пламя опалило ему брови.
– Он был такой ручной, – продолжила госпожа Овнец. – И мухи за свою жизнь не обидел, бедняжка…
– А как заставить дракона взорваться? – поинтересовался Ваймс. – Можно это сделать, например, пинком?
– О да, конечно, – кивнула госпожа Овнец. – Если хочешь остаться без ноги.
– Значит, эти типы поступили по-другому. Ну а какой-нибудь другой способ есть? Чтобы самому не пострадать?
– Нет. Проще сделать так, чтобы он сам взорвался. Сэм, пойми, у меня нет ни малейшего желания разговаривать о…
– Я должен это выяснить.
