Александра Руда - Ола и Отто. Грани
Я шла по знакомым улочкам, поражаясь тому, что видела. Там сломан забор, там посреди двора валяется что-то очень неприглядное, по всей улице темень, хотя раньше каждая семья обязательно вывешивала фонарь у калитки. А самое главное, в воздухе витал стойкий дух разложения, всегда сопровождающий оживших мертвецов. Где все? Люди, понятно, заперлись по домам, а вот где же маги? Где патрули на улицах? Даже мне, человеку далекому от практической магии, понятно, что где-то в окрестностях бродят зомби. Или это особый вид лунной нежити, который нападает стройными рядами в заранее обозначенном месте?
— Помогите! — раздался приглушенный крик справа.
Я побежала в ту сторону. При свете луны я увидела, как зомби сосредоточенно ломает двери в чей-то дом. Им двигало одно — желание разорвать живую и горячую плоть, которая была за дверью, поэтому он не обращал внимания на все остальное.
Подавив в себе желание быть благородным рыцарем на белом коне — тем более что ездить верхом я так и не научилась, — я огляделась по сторонам. С одним мертвецом я уж как-нибудь справлюсь, с двумя — возможно, тоже, но вот с большим количеством… Становиться героиней посмертно в мои планы отнюдь не входило, тем более что умирать — это я знала по собственному печальному опыту — это очень больно. К тому же вряд ли на этот раз Ирга придет мне на помощь. Я даже была уверена, что он с радостью поможет мне не только отойти в мир иной, но и сам к тому же закопает, чтоб уж наверняка я больше никогда не тревожила его покой.
Однако после небольшой разведки выяснилось, что зомби был один. Наверное, прятался где-то, когда этот район зачищали. Хотя сомнительно, у лунной нежити нет инстинкта самосохранения, да и что сохранять? Может быть, это мертвец с ближайшего кладбища, который поднялся остаточной магической энергией? А вот это плохо, потому что как раз недалеко находится городское кладбище. Папа всегда гордился его близостью, говорил, хорошо, район такой тихий! До поступления в магический Лицей я тоже была довольна наличию рядом кладбища, в его старой части, заросшей кустарником, было так весело играть. Потом в Лицее мне открыли глаза на то, сколько неприятностей могут принести ожившие мертвецы. А уже в Университете я имела возможность лично в этом убедиться. Но не уговаривать же родителей переезжать из родного дома только поэтому? И вообще, мир полон опасностей, не отгораживаться же от него крепостной стеной!
Я активировала нужный артефакт, и зомби разлетелся на мелкие кусочки. Высунувшись из-за забора, за которым предусмотрительно спряталась, я убедилась, что зловонные останки мне уже не угрожают, подошла к двери и деликатно в нее постучалась.
— Эй, живые, отзовитесь!
— Слава Небесам! — В проеме, выломанном мертвецом, показалось знакомое лицо.
— Доброй ночи, Тяка! — усмехнувшись, сказала я. Вот уж не думала, что мне выпадет такая честь — спасти жизнь девушке, которую я ненавидела и боялась все лицейские годы. Приехав на практику в Университет, Тяка с лучшей подружкой Урьей подставили меня так, что, если бы не вмешательство Бефа, меня бы исключили без права восстановления.
— Ольгерда, — ошеломленно произнесла Тяка, — что ты здесь делаешь?
— Жизнь тебе спасаю, — сказала я и, не удержавшись, добавила: — Поверь, это не доставило мне никакого удовольствия.
— Ты убила его? — тихо спросила бывшая мучительница.
— Да, — небрежно бросила я, пытаясь вести себя как спасители прекрасных дам в романах: независимо, гордо, так, будто бы спасение чужой жизни было таким же обыденным делом, как завтрак.
— А я подумала, что тут никого нет, и, вот, решила выйти…
— Не знала, что ты тут живешь.
А если бы даже знала, неужели что-то бы изменилось? Смогла бы я пройти мимо криков о помощи, зная, что тут живет человек, которому лет десять назад я ежедневно мысленно придумывала всевозможные кары? Сомневаюсь. Никому, даже злейшему врагу, не пожелаю смерти в зубах ожившего мертвеца.
— Я тут не живу, в гости пришла. А потом объявили, чтобы все спрятались по подвалам и не высовывались.
— И чего ты высунулась? — спросила я раздраженно. До родного дома мне оставалось пройти всего две улицы.
— Здесь целый день было тихо, — всхлипнув, сказала Тяка. — А мне хочется домой. Я ведь не знаю, как они там!
Против воли я посочувствовала девушке. Я и сама была в такой же ситуации.
— Я не могу тебя здесь задерживать, но должна предупредить, что по округе все еще бродят мертвецы, которые с удовольствием тебя порвут на части. — Повинуясь внезапному порыву, я протянула бывшей мучительнице парочку артефактов. — Вот этот — замораживает зомби, его должно хватить на трех, от силы на четырех, а вот этим я только что разорвала на куски того, который тебя домогался. Еще на одного артефакта хватит. А я побежала, мне нужно к моим родным.
Я уже сбежала с крыльца, когда услышала:
— Ольгерда… — Я обернулась. Тяка стояла на пороге, сжимая в руках артефакты. В широко распахнутых глазах отражалась полная луна. — Почему ты это делаешь для меня? Несмотря на то, что я… была часто к тебе несправедлива.
Ах, если бы я и сама могла ответить на этот вопрос! Каждый артефакт, особенно с учетом того, что, возможно, сейчас поднимается все кладбище, был для меня на вес золота.
— Умирать неприятно, — наконец сказала я, так и не сформулировав обрывки мыслей, которые вертелись в голове.
Сначала я решила навестить Дарию, которая с Лешеком жили через несколько домов от моих родителей. Сестра должна была вот-вот родить, и я волновалась, как нашествие нежити сказалось на ее состоянии.
Уже подбегая к ее двору, я услышала стоны. Осторожно выглянув из-за калитки, я увидела Трохима, лежащего посреди двора с мученическим выражением лица. В доме раздавались рыдания.
К ногам моментально как будто привязали неподъемные гири. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в кишках образовалась пустота. Я схватилась за калитку, пытаясь вдохнуть. Все хорошо, все хорошо, я уверена, ничего страшного не случилось. Быстро, Ола, соберись, возможно, понадобится твоя помощь. А ты тут нюни распускаешь! Я укусила себя за ладонь — проверенный способ и сейчас подействовал. Мысли перестали разбегаться в голове, как испуганные тараканы на кухне при включении света. Сердце вернулось на положенное место и стало биться почти ровно. Ноги сделали первый, самый трудный шаг.
— Трохим! — позвала я, осторожно касаясь руки бывшего одногруппника.
— Я умираю, Ола, — прохрипел он.
— Врешь, не умрешь, — возразила я. — Тоже мне, страдалец.
Активировав артефакт жизненной энергии, я положила его Трохиму на грудь, послала вестник в направлении городского Дома Исцеления. У меня в сумке были еще целительские артефакты, которые Отто купил за большие деньги и огромную взятку у начальника городской стражи. Полугном выдал мне их со строгим наказом разобраться, как они работают, потому что секрет их производства строго охранялся. Прости, Отто, но жизнь друга важнее. Я положила драгоценные артефакты на Трохима и, ничуть не сомневаясь в принятом решении, активировала их. Потом, сосредоточившись, припомнила свою практику у целителей, произнесла обезболивающее заклятие, туго перебинтовала другу руку и ногу, из которых обильно текла кровь. Честно говоря, я не знала, как избавить раны от трупного яда, попавшего туда от укусов зомби, и что делать с переломами, и просто решила ждать помощи.
— С твоей сестрой все в порядке, — сказал Трохим. Губы его перестали отливать синевой, и дыхание выровнялось. — Мы позаботились о ней.
Когда я услышала, что с Дарией все хорошо, то почувствовала такое облегчение, что чуть не взлетела.
— Спасибо, — прошептала я, смаргивая слезы. — А кто это — мы?
— Мы — это герои. Я и Ряк, — сказал Трохим, закрывая глаза. Он помолчал и детским, жалобным голоском пожаловался: — Больно.
— Я знаю, — печально сказала я, положив его голову себе на колени. — Потерпи, сейчас придет целитель. Ты же мужчина.
— После того, что я увидел, я этому рад, — попытался улыбнуться Трохим.
Я не успела спросить его, что он имеет в виду, как на крыльце появился шатающийся Ряк. Он был покрыт кровью, которая блестела черными потоками при свете луны. Он опустился на колени, сполз с крыльца и, добравшись до меня, уткнулся головой в бок.
— Что с тобой? — испугалась я. — Ты сильно ранен?
Он замотал головой.
— Ты весь в крови, — сказала я, вспомнив, что иногда, от боевого возбуждения, воин не чувствует боли от ран.
— У меня несколько царапин, — глухо ответил Ряк. — Это кровь твоей сестры.
Мое сердце опять замерло и укатилось в кишки.
— Что с ней? — еле двигая губами, прошептала я.
— Родила, — простонал Ряк, начиная раскачиваться из стороны в сторону. — У тебя племянница. Сестра себя хорошо чувствует, насколько это вообще возможно. Я принимал роды!
![Мобснабсбыт Ухорезов - Аццкий нуб [СИ]](/uploads/posts/books/145630/145630.jpg)
