Сергей Мусаниф - О людях и бегемотах
– Я не это имел в виду.
– Понимаю, – сказал Шварц. – Но все же логика должна быть.
– Придумай ее, – сказал Лева. – Ты же профессионал.
– Пять штук, – сказал Шварц. – И логика в моих статьях будет бить через край.
– Пять штук баксов? – уточнил Лева.
– За статью, – еще более конкретизировал Шварц. – Или это в напряг?
– Вообще без вопросов, – сказал Лева. После гонораров пиарщиков запрошенная Шварцем сумма, еще пару недель назад казавшаяся Леве неподъемной, была смехотворно мала.
– Ага, – сказал Шварц, удивленно задирая брови на лоб, почти под линию волос– И давно у тебя нет таких вопросов?
– Не очень, – сказал Лева.
– Любопытство – врожденная черта журналиста, – сообщил Шварц. – Даже если девяносто пять процентов своих материалов я выдумываю сам. И ты его разбудил.
– Дай ему денег, и пусть оно заснет.
– Просто так оно не заснет, – сказал Шварц. – Откуда вдруг у тебя такой интерес к НЛО, уфологам и прочей дряни?
Этого вопроса Лева ожидал и понимал, что, если не даст журналисту приемлемого ответа, тот просто так не успокоится. Все вопросы незнакомых рекламистов можно было гасить деньгами, но Шварц знал Леву достаточно давно, чтобы поинтересоваться и происхождением денег.
– Ну, – сказал Лева. – Помнишь, я тебе о дяде своем рассказывал?
– Не помню, – сказал Шварц[10].
– А я помню, как рассказывал, – сказал Лева.
– Все равно, напомни.
– Он в семидесятых в турпоездке был, – сказал Лева. – И остался за «железным занавесом». А потом в Америку свалил. Женился там удачно, сделал бабок на фондовой бирже.
– Ну?
– Короче, старый он сейчас. Крыша малость того, поехала. Знаешь, как это со стариками бывает? В детство впадают.
– И?
– А у него сдвиг по поводу инопланетян произошел. Типа общался он там с кем-то или еще что. Короче, решил он двигать эту идею в массы. А чтоб лучше двигалась, решил, что он это будет делать там, а я, как его любимый и единственный племянник, – здесь. Почему бы и не подыграть старичку, увлечение само по себе достаточно безобидное, а деньги тратить он готов.
– Угу, – сказал Шварц. – Знаешь, если верить всем вот таким историям, Америка должна быть забита престарелыми выходцами из СССР, свалившими туда еще До перестройки, выгодно женившимися и сколотившими капиталы на фондовой бирже. Вопрос только в том, было ли у нас в те времена столько турпоездок?
– Это ты сейчас на что намекаешь? – спросил Лева.
– Да ни на что, – сказал Шварц. Непонятно было, поверил он Левиной истории или нет. – Родственники – это святое, особенно престарелые, кого хочешь спроси. Хоть Пушкина. Итак, цикл статей. Как его озаглавить? Они будут смуглыми и золотоглазыми?
– Есть недостоверная и непроверенная информация, – сказал Лева. – Что такими они не будут.
– А нет недостоверной и непроверенной информации о том, какими они будут?
– Толстыми и неуклюжими, – сказал Лева.
Временные парадоксы
– Ты знаешь, – сказал Лева, когда их машина неслась к штаб-квартире гиптиан под Москвой, – все дела да дела. Мы ведь с тобой толком и не разговаривали.
Он сидел за рулем, подменив Марину под предлогом, что она употребляла алкоголь за ужином. Предлог не выдерживал никакой критики, но спорить Марина не стала.
– О чем ты хочешь поговорить?
– Да вообще, – сказал Лева. – Знаешь, бывает, что люди разговаривают о чем-то отвлеченном.
– Зачем?
– Просто так, – сказал Лева. – Это называется «общением».
– Какой смысл в передаче данных, которые никому не нужны?
– А у гиптиан разве такого нет?
– Есть, – признала она. – Но ведь я очень молодой и экспериментальный биоробот. В базовой программе были большие пробелы, а научиться я еще не успела.
– Учиться никогда не поздно, – сказал Лева. Его отношение к Марине было странным. С одной стороны, он видел в ней молодую, очень красивую и умную женщину – сочетание, которое на его коротком жизненном пути ему еще не встречалось, и он продолжал испытывать к ней влечение, по крайней мере, на уровне инстинктов. С другой стороны, он помнил, что она – вовсе и не она, а он или оно, черт его знает, и был-была-было создано искусственно, причем даже не человеком, а другой, чуждой расой, что исключало всякую возможность за ней приударить. Поскольку эти мысленные течения взаимоисключали друг друга, разобраться в ситуации было довольно сложно. – Расскажи мне о себе.
– Я – экспериментальный образец серии Дельта-3 А...
– Это я знаю, – сказал Лева.
– Тогда что тебя интересует?
– Какая ты?
– Как люди и гиптиане, я состою из протоплазмы. Благодаря сложным химическим процессам в моем организме я могу самостоятельно регулировать собственный вес, объем, рост, внешний вид и форму...
– Это я тоже знаю, – сказал Лева.
– Тогда что тебя интересует?
– Ты мальчик или девочка?
– На данный момент – девочка.
– А вообще?
– А вообще – не знаю. – Марина развела руками. Чисто человеческий жест. – На данный момент я выгляжу как девочка, следовательно, думаю и говорю о себе как о девочке, потому что это соответствует заданию. С получением нового задания все может измениться.
– Понятно, – сказал Лева, покривив душой. Существование гиптиан он принял довольно легко, однако смириться с мыслью о девушке своей мечты, которая совсем и не девушка, было куда сложнее. – А ты можешь испытывать эмоции?
– Да, – сказала Марина. – Поскольку в базовую программу заложена способность к обучению, теоретически я способна испытывать эмоции, иначе функциональная пригодность была бы не полной и не соответствовала бы заложенным параметрам.
– Теоретически, – повторил Лева. – Но способна ли ты испытывать их сейчас?
– Я – молодой экспериментальный образец и...
– Иными словами, нет, – сказал Лева.
– Иными словами, нет, – согласилась Марина. – Это составит проблемы на следующем этапе?
– Вряд ли, – сказал Лева. – Даже наоборот.
Следующий этап пугал его до чертиков. С другой стороны, именно Лева убедил гиптиан в его необходимости, и будет лучше, если с ним рядом окажется кто-то, не испытывающий того же панического страха.
– Ты хочешь еще о чем-то поговорить? – спросила Марина.
– Хочу. – Лева закурил сигарету. Шоссе было пустынно, как и положено загородному шоссе в три часа ночи, и он держал скорость около двухсот. – В истории гиптиан есть один момент, который я не могу понять, и все время забываю спросить у Юнги или Кэпа.
– Если я в состоянии, я разрешу твои проблемы.
– Понимаешь, – сказал Лева, – по гиптианскому летоисчислению корабль-разведчик, который первым обнаружил Землю, стартовал с планеты за три года до вашего судна. Около двух месяцев вы провели в поисках и пути.
– Так, – сказала Марина. Очевидно, она перенимала некоторые человеческие жесты и привычки чисто автоматически.
– Когда разведчик обнаружил планету, – сказал Лева, – он доложил, что она необитаема. А через три года, когда появился второй корабль, на ней уже были мы, человеческая цивилизация, которая, по моим подсчетам, никак не могла возникнуть и развиться за три года, пусть даже и не земных. Не равен же на Гип-то год нескольким миллионам лет.
– Не равен, – подтвердила Марина.
– Вот я и хочу понять, как это произошло. Может быть, вы нашли не ту планету, о которой докладывали разведчики?
– Ту, – сказала Марина. – В ближайших системах нет ни одной планеты с пригодными для жизни условиями. Просто мы прилетели позже.
– Как это?
– Ну, – сказала она. – Э...
– Ты не можешь или не хочешь объяснить?
– Я хочу и могу объяснить это явление с точки зрения гиперпространственной физики и теории пространственно-временных континуумов, – сказала Марина. – Только я сомневаюсь, что ты, не будучи экспертом, способен меня понять.
– А если на пальцах?
– Как я могу объяснить физику на пальцах?
– Это метафора, – пояснил Лева. – Я имел в виду какую-нибудь упрощенную версию, доступную для понимания отсталого дикаря с заштатной планетенки.
– Ты – не дикарь.
– Это была ирония, – сказал Лева. – Так ты попробуешь?
– Попробую, – сказала Марина. – Видишь ли, планеты существуют в линейном пространстве, вы еще называете его евклидовым. Оно насчитывает четыре измерения. Гиперпространство... Оно существует в космосе, и оно нелинейно. Кроме того, в нем отсутствует четвертое измерение, время.
– Да ну? – удивился Лева.
– Да, – сказала Марина. – Я могу обосновать это заявление математически.
– Не стоит, – сказал Лева. – Что дальше?
– В гиперпространство можно попасть только через специально рассчитанные точки перехода, – сказала Марина. – И только на определенной скорости. То же самое происходит с выходом. Но внутри самого гиперпространства ты можешь двигаться с любой скоростью, главное, чтобы ты успел затормозить или ускориться перед выходом, а то...
