Александр Матюхин - Голова, которую рубили
— Мгм… и что делать будем? — спросил я у сумки.
Сева коротко мяукнул и дернул в сторону столпотворения ухом.
— Я не понимаю, — признался я. — Ты же не думаешь, что нам придется говорить телу «пожалуйста», а потом вместе с ним убегать? Посмотри на меня!
Судя по Севиному лицу, он думал о чем-то другом. Задумался и я. Но, положа руку на сердце, на ум упорнейшим образом ничего не приходило.
Тем временем масса говорящих и обсуждающих происшествие людей расступилась и показались санитары с носилками. Ловко лавируя между нерасторопных граждан, они мелкой трусцой подбежали к машине «скорой помощи», отворили задние дверцы и засунули внутрь носилки. Своим слабым старческим зрением я разглядел, что на них покоилось. Сарьсысоевское тело, даже не укрытое простыней. Закончив погружение, санитары сели в машину и уехали. Толпа, освещенная фонарями и подгоняемая милиционерами, стала постепенно расходиться.
Я все еще стоял и думал, что бы предпринять, когда рядом возникла милая старушка лет семидесяти.
— Послушайте, — окликнул я ее. Она остановилась, повернувшись в мою сторону, и улыбнулась. Вид сверстника с сумкой и котом, видно, очень ее обрадовал.
— Что здесь произошло? — спросил я, подходя ближе.
— Какой милый котик! — слащаво промурлыкала старушка. — Это ведь сиамская порода?
— Ну… в общем, да! — замялся я. — Так вы не расскажете?
В голове с необычайной ясностью зародился план добычи тела. Я стал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.
— Ничего особенного. В платном туалете обнаружили обезглавленного мужчину. Вот голову не нашли. Говорят, что это уже шестое убийство и все похожи как две капли воды! Представляете? Это маньяк, я уверена. — Она нагнулась и сухим пальцем с коричневым ногтем провела по голове Севы. Севу заметно передернуло.
— А что это он у вас в наморднике?
— Кусается сильно, — ответил я, а в голове план назревал, тяжелел и просился, чтобы его немедленно сорвали с ветки. — А куда его теперь? Я тело имею в виду.
— Куда ж еще можно?! В морг, конечно. — Старушка бросила на меня недоуменный взгляд и снова стала созерцать Севу.
— В морг! — как эхо повторил я.
— А зовут его как?
— Э-э… Марц! — нашелся я.
Теперь уже сиамский кот Марц одарил меня недовольным взглядом.
— Спасибо, но нам пора!
— Да не за что! — махнула рукой старушка. — Может, еще когда увидимся, тогда я приведу Жозефину, познакомлю ее с вашим… мм… как вы сказали?
— Марцем.
— Да, Марцем. Из них может выйти блестящая пара с красивыми котятами!
Марца снова передернуло, на этот раз значительно сильнее, и он скрылся в недрах сумки.
— Я спрошу у жены. — Я улыбнулся всем своим арсеналом из шести зубов, — А сейчас я действительно тороплюсь, до свидания. — Развернувшись, я поспешил по дороге в сторону парка.
— До свидания! — донеслось вдогонку.
В сумке с презрением м-м-мяукнули.
Глава четвертая
1
Людям, сталкивающимся в своей короткой жизни с чем-нибудь необъяснимым, необходимо время, чтобы осознать, что же такое с ними произошло. Например, один мой близкий знакомый по имени Сева однажды укушался пива и, возвращаясь домой, свалился в канализационный люк. Дошло до него, что это уже совсем не улица и далеко не квартира, спустя два с половиной часа, когда в канализацию заглянул сантехник, решивший, что поймал редкой породы (храпящего) медведя.
Вот и я, когда открыл дверь, вошел в квартиру и столкнулся с кем-то совершенно мне незнакомым, в первый момент оторопел. Человек был маленький, плотный и едва доставал макушкой мне до плеча. При всем при том его с такой силой и напором распирало изнутри сознание своей значительности и деловитости, что я сник. Маленькие глазки человечка блестели в свете лампы с яркостью контактных линз. Тонкие волосы странным образом лежали ровно ото лба к затылку и тоже блестели.
Человек смотрел на меня.
И еще одна странность, которая сразу бросилась в глаза, — на нем был фрак поверх белой рубашки и галстук-бабочка, словно мы находились не в однокомнатной квартире заядлого прожигателя жизни, а где-нибудь на балу у иностранной королевы…
Первым дал о себе знать Сева. Показав из сумки сиамскую физиономию, он недоуменно мяукнул. Человек перевел мудрый взгляд на кота, и мне сразу полегчало.
— Вы, извините, что хотели?
— Я? — переспросил человек и вдруг громко крикнул в глубь комнаты: — Сарь Сысоич, он с котом пришел!
— Я знаю, что не с бегемотом, дурья твоя башка, — раздался хорошо знакомый басок. — Я ж говорил, что один из этих марципанов загипнотизированный.
— А он ничего не запомнил, лопух! — добавил еще кто-то из зала.
— За лопуха отвечать будешь! — Человек щелкнул пальцем, пробормотав под нос непонятное стихотворение, и в зале вдруг что-то с треском разорвалось. На нас дыхнуло волной теплого воздуха, принесшего с собой запах горелого.
— Эй-эй! — воскликнул я. — Что вы там делаете? Это моя квартира!
Человек крепко сжал мое плечо костлявыми пальцами:
— Не волнуйтесь, дедушка, мы за все отвечаем перед Ними лично!!!
— Перед кем?
— Перед Ними, и ни перед кем больше! — Человек сделал таинственное лицо и ткнул пальцем в потолок. — Но об этом позже. — Лицо его вмиг расплылось в дружественной улыбке. — Пойдемте в комнату, там все узнаете подробно!
Я выпустил Севу, который тут же, задрав хвост, ринулся на кухню. Я последовал за человеком.
В комнате находилось еще двое (а точнее будет сказать — полтора) — голова Сарь Сысо-ича, которая покоилась на покрытом газетой столе, и еще один неизвестный.
Этот был длинный, но не худой, а словно вытянутый вертикально вверх, и мне показалось, что его макушка трется о потолок комнаты. На лице его не читалось абсолютно ничего, кроме вселенской скуки и желания убраться отсюда как можно быстрее. Он стоял у окна, подмяв под себя занавески, и беспристрастно, нет, скорее нагловато, меня рассматривал.
Я сел на диван, закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди и стал ждать продолжения комедии.
— Я понял, — сказал Сысоич, подумав. — Ты хочешь, чтобы я превратил вас обратно.
Сева прибежал из кухни и коротко мяукнул.
— А вот тебя бы ни в коем случае, — заметил Сысоич. — Котом, Сева, ты выглядишь лучше.
Сева требовательно мяукнул и начал царапать палас. Сысоич вздохнул, закатил глаза и щелкнул языком. Воздух вокруг меня задрожал, покрылся рябью, запахло чем-то не очень приятным — и вот он я уже совсем такой, как был раньше. Сева, сидевший на полу в позе лотоса, драл ногтями палас. Увидев, что он уже совсем не кот, Сева прекратил постыдное для человека занятие и облегченно вздохнул:
— Я уж думал — все, т-так и придется до конца дней хвостом полы подметать.
Размяв как следует косточки, я ощутил разливающуюся по мышцам невероятную силу, бурлящую в венах кровь, с наслаждением поклацал зубами (все, черт возьми, если не считать одного раскрошившегося полгода назад!). Тут я совсем расслабился и поинтересовался, что значит сие появление двух незнакомцев у меня в квартире, да еще без моего согласия. Сева, подсевши ко мне с едва уловимой кошачьей грацией, многозначительно добавил: — Да!
— Ну, марципаны, не все сразу, — засмеялся Сарь. Как-то странно было видеть отрубленную голову, которая говорила, двигала ртом, подбородком, вращала глазами. — Для начала я вас познакомлю. Никто не против?
— Сначала меня! — сказал долговязый.
— А по ушам! — заорал тот, что был во фраке, и стрельнул пальцем сноп белых искр. Искры врезались в вытянутую ладонь долговязого и разлетелись в стороны, с шипением угасая.
— А за это я тебе сейчас, ну, скажем, отгрызу ухо!
— А я тебя в жабу превращу! Она у меня лучше всех получается.
— Лучше чего? Ты кроме как в летучую мышь ни в кого больше и превращать-то не умеешь!
— Я не умею?! — Теперь уже около моего уха пролетела какая-то зубастая тварь и воткнулась в дверь, изрыгая громкие проклятия.
— Ты не умеешь! Позавчера кота соседского в банку шпрот пытался превратить — сколько времени прошло?
— Для нас время — понятие относительное!
— Ах, теперь уже относительное…
— Ну-ка заткнитесь оба, а то растоплю на масло! — прервал дискуссию Сысоич. — Я не для этого вас вызвал!
— Это его не для этого, — отозвался долговязый, — а меня за деньги.
— Не вижу разницы. — Сарь Сысоич посмотрел на меня. — Знакомьтесь. Вот тот, клыкастый и во фраке, граф Яркула Беркович. Квалифицированный вампир третьего разряда.
— Высшего! — добавил граф не без гордости, поправляя бабочку.
— Еще он умеет превращаться в тринадцать различных животных за одну минуту…
— Мой личный рекорд пятьдесят две и три десятых секунды! Но я тогда торопился на работу, и мой рекорд некому было фиксировать, а кто ж на слово поверит? — Граф Яркула пожал нам руки. Ладонь у него была холодная и почему-то влажная.
