Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...
— Ты знаешь…? — Задумчиво произнес Брыня. — Видел я штрафников на войне. У них, похоже, такая же фигня, как и у нас с тобой, но побратимы тоже не Боги.
Иван с Брыней посмотрели друг на друга и, крикнув: «Земляки», крепко обнялись.
— Вот смотри, Диоген. — Никанор наклонился к философу в трусах. — Сколько лет живут рядом и только что встретились.
— Да-а-а. — Протянул Диоген. — Повезло ребятам.
Лейтенант Семкин стоял на обочине шоссе и тупо смотрел на проезжающие машины. Настроение было поганым. Хотя, какое, к черту, поганое. По сегодняшней жизни, поганое настроение, является нормой. Скорее всего, его настроение было ближе к дерьмовому, чем к поганому. У него перед носом, в сторону Москвы, летели дензнаки разного достоинства, а он, вместо того, чтобы собирать их в потайной карман, вынужден тупо подсчитывать свои убытки.
— Козлы. — Скрипнул зубами Семкин, провожая глазами серую «ауди» с непристегнутыми пассажирами. — Минимум штука псу под хвост.
Он тяжело вздохнул. Конечно, можно было остановить и выписать квитанцию, но квитанцию на хлеб не намажешь. Да и премию за штрафы только канцелярским дают. Что ж он, дурак что ли, этих крыс кормить? Семкин снова вздохнул и медленно двинулся вдоль шоссе.
— Что мне так не везет сегодня? — Спросил он сам у себя и рубанул жезлом по воздуху.
Послышался визг тормозов. Семкин обернулся. Сзади остановилась «ока». За рулем сидел дедок и кроликом смотрел на удава-инспектора.
"Копейки!" — Прикинул убыток лейтенант и махнул, разрешая продолжать движение.
Посмотрев вслед отечественной фитюльки, он снова двинулся вдоль шоссе, но уже на встречу движущемуся транспорту.
День не задался с самого утра. Подозрения возникли еще во сне. Сам сон был приятным. Его чем-то награждали и подбрасывали на руках в воздух. Потом подошел его шеф, майор Хапугин, и стал его поздравлять. Вот это и было подозрительным, потому что Хапугин не поздравлял даже с очередным званием. И вообще. Если он к тебе подошел, то пришла пора раскошелиться. Семкин хотел даже проснуться, в знак протеста против таких снов, но его опередил будильник. Он затрезвонил громче обычного, Семкин врезал по нему ладонью, но попал по коту, которого принесла им теща, чтобы они присмотрели за ним, пока она отдыхает в Турции. Тот видно давно ждал этого момента, потому что среагировал молча, полоснув когтями по руке. Лейтенант заорал на зависть коту, чем вызвал недовольство жены, которая спросонья понесла какую-то ахинею. Зализывая глубокую царапину на руке, он старался понять, что же хочет его жена, рассказывая о потерянных годах, об обносках и прическах. Все встало на свои места, когда драгоценная супруга, озвучила итоговую цифру, которая поможет ей оправдать Семкина в ее же глазах. Цифра была такая, что в пору назвать ее нецензурной. Семкин хотел, было поторговаться, но взгляд супруги предупредил его. Вздыхая и поглаживая саднящую руку, он подошел к своей одежде, вынул из карманов все, что имело отношение к финансам, и стал пересчитывать. Рука жены схапала содержимое карманов, включая пластиковую карту. Настроение пошло вниз, но он сдержался. Через час заступать на дежурство, так что бабла нарубит, зато жена на неделю выведена из строя.
— Да? Котяра. — Подмигнул Семкин коту, пробегающему за ушедшей в ванную комнату женой, и врезал ему пинка.
Настроение полезло вверх. Правда, не очень быстро, потому что чертов котяра, уже в полете, все-таки дотянулся до ноги Семкина своей лапой.
Слегка хромая, он дошел до кухни, включил кофеварку, заправленную с вечера, и пошел в туалет.
Завтракали втроем. Семкин с женой за столом, а кот у мойки. Жена щебетала, подсовывая ему изысканные бутерброды, а кот ел молча, изредка поглядывая в сторону Семкина мстительным взглядом.
— Да! — Его дражайшая половина что-то вспомнила. — Вчера Ленку встретила. Помнишь Ленку?
— Нет. — Ответил Семкин, хотя захаживал, иногда, к этой Ленке.
— Да? — Супруга подозрительно посмотрела на мужа. — Ну, мы с ней учились в одном классе.
— Угу. — Семкин уткнулся в чашку.
— Что, угу? — Взгляд стал еще подозрительней. — Вспомнил, что ли?
— Ты чо, Ксюш? — Глоток кофе, чуть не свернул в дыхательное горло. — Ты у меня самая классная. Я других женщин и не замечаю. Не о том думаешь. У тебя куча денег. Думай о хорошем.
— Не волнуйся, дорогой. — Промурлыкала Ксения. — Я бабульки тратить умею.
Кофе сделал еще одну попытку прорваться в запретную зону.
— А Ленка, так, к слову пришлась. — Продолжила Ксюша. — Жаловалась на своего пентюха. Мне позавидовала. А что? Ты у меня парень крутой. И при деньгах, и при власти, и в постели. — Она прикусила нижнюю губу и прикрыла глаза. — А ее Ванек, на пиво в подворотне стреляет.
— Он же, у нее, учитель. — Возразил Семкин. — Какое пиво в подворотне?
Глаза раскрылись, и подозрение проснулось.
— А ты откуда знаешь?
— Ну, ты сказала, что училась. Я и вспомнил. — Семкин посмотрел на часы. — О-о-о! Мне пора. Сегодня Хапуга разводит.
Он допил кофе и выскочил в коридор. Одевшись и чмокнув жену, Семкин торопливо сбежал по лестнице и вышел на улицу.
"Прокол!" — Подумал он. — "С подругами надо завязывать!"
Он подошел к машине, квакнул сигнализацией и увидел на дверце нацарапанную надпись "Це менто воз".
Настроение, от греха подальше, прыгнуло в дерьмо по самые небалуй. Захотелось пострелять по окнам из автомата, но тот был в оружейке. Отметив, в ближайших планах, "зарыть уродов", Семкин, не соблюдая правил дорожного движения, помчался на службу.
Приступив к своим обязанностям на подступах к столице, он тормознул первую подвернувшуюся машину, мчавшую прямо на него. Подходя к остановившейся «Ниве», он неожиданно задумался над вечной проблемой: "Что такое не везет, и как с ним бороться!". Причина, которая толкнула его на эти раздумья, вылезала из машины. Эта причина называлась "майор Хапугин".
"Сон в руку! Пропала дневная выручка!".
Семкин весь, как-то, сник и направился к ожидавшему его начальству. Тот отпустил «ниву» и ожидал.
— Здорово, Семкин. — Поприветствовал Хапугин. — На Багамы насшибал?
— Здравия желаю, товарищ майор. Я не ради чинов и наг…
— Ой, брось! — Майор поморщился. — Я это в школе проходил. Никому не нужны чины с наградами. Всем бабки подавай, и желательно зеленые. А если кто за чинами гонится, так только для того, чтобы эту зелень грести лопатой. И не пудри мне мозги своей лапшой. У тебя прозвище, какое?
— Какое? — Насторожился Семкин.
— "Сотник". — Хапугин захохотал. — Потому что меньше сотни не берешь.
— Злые языки. — Возразил лейтенант.
— Лучше злые языки, чем добрая собственная безопасность. Короче! Слушай приказ!
Семкин невольно вытянулся.
— Ты чего вытягиваешься как в петле? Слушай и запоминай. Мне позвонили. — Хапугин показал пальцем в небо. — Мимо тебя, тут, печь должна проехать.
— Чего-о-о! — Ошалел Семкин.
— Ни чего, а что. Печь, говорю. Транспортное средство, закамуфлированное под печь. Понял?
— Понял.
— Остановишь под любым предлогом. Составишь протокол со всеми отягчающими. Ну, сам знаешь: оскорбление при исполнении, оказание сопротивления, наркотики под сидением. На. — Майор протянул Семкину пакетик с порошком.
— Товарищ майор. — Спросил тот, пряча пакетик в карман. — А если они на самом деле окажут?
— Чего окажут? — Не понял майор.
— Ну, это. — Семкин кивнул головой. — Оскорбление, сопротивление…
— А-а! Им же хуже. Сейчас к тебе автобус с омоновцами приедет. Они спрячутся и вступят в игру в нужное время. Еще с телевидения подъедут. Будут на камеру снимать. Так что смотри у меня. Никаких поборов. Придется попоститься на посту. — Хапугин захохотал. — Если ты добьешься того, что их будет за что посадить, тогда жди награду.
— А если их не за что будет сажать?
— Тогда наслаждайся сегодняшним днем. Он у тебя будет последним в этой жизни. — Майор приблизил свое лицо к Семкину. — Заказ сделали очень серьезные люди. Я даже свою машину в отделении оставил. Видел, на попутке приехал? Вот такое дело наклевывается! Да ты не дрейфь! — Хапугин стукнул по плечу. — В случае чего, сразу стреляй.
Он покрутил головой, высматривая что-то.
— Ладно! — Сказал майор и взглянул на часы. — Ты в курсе, эти подъедут, а мне пора сматываться.
Он остановил проезжающую «газель» и, сказав водителю, что по делам службы, укатил в сторону Москвы.
Минут через пятнадцать приехали омоновцы, а следом за ними и телевизионщики. Омоновцы загнали автобус в лесополосу, а сами рассредоточились за ближайшими кустами. Телевизионщики поставили щит с окном и укрылись за ним.
Вот так вот, для Семкина, начались его будни. Под неусыпным оком телевизионщиков, приходилось бродить возле колодца и умирать от жажды. Хоть бы скорее эта чертова печка приезжала.
