Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли
Хочуги послушно двинулись следом.
Столовая
Впоследствии Аесли объяснял, что это был тактический ход. Тонкий, логичный и полностью обоснованный. Во-первых, он сразу вышел из зоны обстрела. Во-вторых, ошеломленная такой наглостью МакКанарейкл утратила боеспособность. В-третьих, любой специалист по психологии массового сознания скажет, что ритмичная музыка делает агрессивную толпу управляемой. В-четвертых… что-то там имелось в-четвертых, и даже в-пятых, но на самом деле причина была одна – неодолимая, всеразрушающая Решительность.
Это она вынудила Сена на бегу крутануть ручку патефона, с помощью которого Лужж хотел устроить настоящие мальчишниковые танцы. Она перенесла мальчика к прекрасному в своей ярости профессору. И уж конечно, ничто, кроме Решимости, не могло заставить Аесли-младшего схватить мисс Сьюзан за руки и с криком «Первый танец мой!» увлечь в центр зала.
Патефон завелся со второго танцевального па.
Подстраиваясь под порывистые движения парочки, он то рвал нервы аргентинским танго, то убаюкивал классическим вальсом, то срывался на краковяк.
Это было то еще зрелище! Представьте себе руины огромного зала, подсвеченные мерцанием сферы Фигвамера, пригнувшиеся за баррикадами силуэты колдунов и колдуний, хрип старенького патефона и щуплого невысокого мальчишку, который вертит самой опасной и капризной ведьмой на Земле, словно однокурсницей!
Неудивительно, что первая минута этого хореографического безумия прошла в гробовом молчании. Ведьмы и маги превратились в статуи с поднятыми палочками и отвисшими челюстями. Лужж размеренно моргал и даже не пытался дышать. Оливье Форест застыл в позе «мальчик, намеревающийся швырнуть табуреткой сквозь сферу Фигвамера». Развнедел перестал икать, упал на пол и закрыл голову руками. Мадам Камфри промахнулась походной фляжкой мимо рта.
Первым пришел в себя закаленный в боях и распределениях материальных ценностей майор Клинч. Он прошептал Лужжу несколько слов – ректор тут же вышел из ступора, отключил сферу Фигвамера и со свистом трансгрессировал.
Майор Клинч повернулся к дамам.
– За мной! – скомандовал бравый завхоз, хотя за ним никого не было, и метнулся к Форе Туне.
Прорицательница так и начала танец – с распахнутым ртом и выпученными глазами.
Коридор перед кухней
Когда ректор перенесся из зоны бедствия в зону бедствия, Порри Гаттер, Гаргантюа и Дубль Дуб сидели вдоль стены и задумчиво смотрели перед собой. Кухонная пурга набирала обороты. Хлопья слились в единую вязкую кашу, которая с тяжелым гудением вращалась вокруг Волшебного Боба. Стены кухни ощутимо дрожали, а закрывающая дверной проем голубоватая пленка все сильнее прогибалась в коридор.
В каком-то смысле задачу обороняющиеся выполнили – хочуги в кухню больше не совались. Оставалось решить проблему взбесившейся манной каши.
Югорус Лужж коротко глянул на еле различимый в белой мути ствол Волшебного Боба, прикрыл глаза, отследил в небе над школой преследуемых хочугами Рыжика с Мергионой. Покачал головой. Потом посмотрел на героических защитников Первертса, защитивших Первертс от последствий собственной глупости.
– Молодцы, – сказал он. – Справились. Не ожидал.
Порри, поняв, что Лужж не иронизирует, а всерьез их хвалит, воспрянул духом.
– Правда, профессор? – воскликнул он, вскакивая. – Мы правда справились? А как же пурга? Вы сможете ее остановить?
– Пурга – не проблема. Только давай не останавливать ее, а наоборот. Смотри.
Югорус опустил острый конец волшебной палочки и принялся вертеть им по направлению вращения каши, словно размешивая сахар в стакане чая. Манный смерч начал ускоряться, вытягиваясь в размытые белые линии.
– Знаешь ведь, – сказал Лужж, – что если очень быстро вертеть колесо велосипеда, то спицы как будто исчезают?
– Да, это всем известно.
Каша достигла такой скорости, что стала невидимой.
– Но не всем известно, что если вертеть колесо действительно очень быстро, то спицы…
Он резко остановил палочку.
– …исчезнут на самом деле.
В опустевшей кухне раздался тонкий смех любимой солонки Гаргантюа.
Столовая
А в столовой происходило неслыханное. Наверное, это подействовала излучаемая Сеном Аесли Решительность: мальчишки один за другим подлетали к однокурсницам и начинали галантно оттаптывать им парадно-выходные туфельки [52] . Кружащиеся и натыкающиеся друг на друга парочки заполнили столовую. Не избежали в общем-то не свойственных им танцев Развнедел и Мордевольт.
Первый, посчитав, что опасность миновала, направился к месту боевых кухонных действий [53] , но неудачно задел мадам Камфри. Переполненная чувствами и бодрящими напитками главврач шмякнулась в профессорские объятия, да так и не отпустила «такого замечательного танцора». Танцором Развнедел был отличным – во всяком случае, устойчивым.
Второй, прикрываясь халатом с белым крестом, почти добрался до выхода, где его и настигла судьба. Разгоряченная танцем МакКанарейкл совершенно случайно выскользнула из объятий Сена, абсолютно внезапно оказалась рядом с Мордевольтом и безусловно неумышленно оперлась на его руку.
– Ах, Уинстон, – проворковала она, – так мило, что ты меня пригласил.
Отставной Враг Волшебников вздохнул и покорился судьбе.
Кухня
Гаргантюа присел возле стайки вечно молодых цыплят, получившихся из мороженой курицы, и принялся крошить им черную икру, оставшуюся от мороженого осетра. Похоже, повар смирился с опустошением любимой кухни. А еще с тем, что он нескладный, лысый и худой, как зубочистка.
Югорус Лужж не был настроен столь философски. Испробовав на Волшебном Бобе несколько мощнейших заклинаний, покореживших пространство, но не нанесших неуязвимому растению существенного вреда, он нервно повернулся к Гаттеру.
– Не знаю, что и делать. Высококачественная Неуязвимость. Снимать заклятие нужно аккуратно и медленно, а у нас… – ректор глянул сквозь Астрал, оценивая позицию Рыжика возле границы миров, – …всего минуты две.
Лужж опустил голову и принял траурный оттенок:
– Если бы у нас было время… – с каждым словом Югорус становился все темнее. – Можно было бы просто покрыть Боб ослабляющими заклинаниями и оставить в покое… За пару сотен лет он состарится, высохнет и рассыплется в пыль…
«Что-то такое я когда-то слышал, – подумал Порри. – Или видел? Помойка!»
Гаттер подскочил к ректору, который уже напоминал абсолютно черное тело (и продолжал чернеть дальше) и заорал:
– Время! Что может быть лучше времени!
– Проще, – автоматически поправил его Лужж и вдруг начал светлеть. – Как же я сам не додумался! [54] Все из кухни! Живо!
Гаргантюа сгреб цыплят, Дуб – Гаргантюа и Гаттера, и ректор остался наедине с Волшебным Бобом.
Небо над Первертсом
Граница миров приближалась с каждым взмахом крыльев Рыжика. Следовавшие за ним хочуги превратились в подобие огромного осиного роя, который глухо жужжал и тянулся к желанной добыче.
Рядом с Мергионой появилась напряженная морда Кисера.
– Мерги, – мяукнул он, – у нас минуты полторы… от силы. А потом они до нас доберутся. Вот попадется тебе хочуга Вечного покоя…
Тут кот вздрогнул, ощутив, как время вокруг стебля начало опасно вибрировать.
– Верблюд! Держись от гороха подальше!
Рыжик заложил вираж, качнув хочужный рой из стороны в сторону, скользнул к проему и нырнул в…
…Тот Мир
Мерги показалось, что они действительно нырнули и оказались под водой. Звуки стали гулкими, движения замедленными, а Кисер, Рыжик и Волшебный Боб – размытыми, будто нарисованными. Зато хочуги внезапно стали резкими, задвигались быстрее, попрыгали с Боба и, растопырив мохнатые края, бросились окружать Рыжика.
Если бы не Кисер, который прекратил ныть и взял на себя роль штурмана, все бы закончилось быстро и печально.
– Вправо-вверх! – командовал волшебный кот, вертя головой так быстро, что его уши слились в меховую дугу. – Левее! Правее! Еще правее! Чуть медленнее! Пропускаем! Теперь полный вперед! На правый разворот! Приготовиться к штопору!
Мергиона глянула вниз и увидела, что зеленый ствол быстро побелел, начал крошиться и… исчез!
– Исчез! – с восторгом закричала она. – Нет Боба!
– Держись крепче! – прорычал в ответ кот, изо всех сил прижимаясь к горбу. – Верблюд, штопор!
Рыжик сделал величественное сальто и по спирали устремился к дверному проему. Миг – и Тот Мир остался позади.
Хочуги ринулись к проходу между мирами, увидели, что добыча ускользнула, увидели, что мост в вещественный мир исчез, и завыли в бессильной ярости… Из воя прорезался потусторонний скрип дверных петель. Дверь между мирами описала полукруг и оглушительно захлопнулась, прищемив нечто вроде носа хочуге Абсолютного Познания. Граница между мирами содрогнулась, и наступила тишина. На этот раз людям повезло.
