Анджей Земянский - А если Бог это я?
— Как мне ими пользоваться?
— Пока что — методом тыка. А когда проснешься, то не издавай из себя стонов, словно умирающая девица, а попроси принести компьютер и поставить так, чтобы ты мог видеть экран, после чего хорошенько изучи инструкцию по обслуживанию. В яви, вместо того, чтобы ждать, когда придет следующий сон и освободит тебя от мучений, пользуйся временем с толком. Обучись чему-нибудь и постепенно изменяй этот мир. Шаг за шагом.
— Это я создал этот мир?
— В какой-то степени. Ты начал управлять сном. И все вокруг сделалось реальным. Здесь тепло, холодно; тут ты можешь чувствовать боль, заниматься сексом. Здесь, просто-напросто, действуют физические законы. Ты можешь здесь по-настоящему жить, и это реальное бегство от страданий наяву. Там попросту формируй свой разум, чтобы пользоваться им здесь.
Парень все время крутил головой. С любопытством он касался ладонью различных фрагментов оснащения боевой машины.
— Но ведь этот бронетранспортер ты не создал, правда?
— И да, и нет. Ты такую возможность допускаешь, так что создать ее мог я. Как будто не допуская, что если бы в этом мире не было, к примеру, огня, процесса сгорания, то эту хрень нельзя было бы запустить ни за какие коврижки…
Казалось, Игорь мало чего понимает. Он создал себе свой маленький, сотканный из проекций собственных страхов мирок, в котором, все же, сумел избавиться своего величайшего кошмара из яви. Вот интересно, все вокруг не было слишком дружелюбным, и все же лучшим, чем то, что творилось в реальности. Парень не был в состоянии сотворить Эдема. Он не мог полностью освободиться от страхов, потому он перенес его в другие регионы. Темнота, мрачные деревья, пустота… Инстинкт подсказал ему, что лучше бояться чего-то неопределенного, имея действующие руки и ноги, чем торчать в «дружелюбном» мире полностью парализованным. Неисповедимы пути больного ума.
«Росомаха» остановилась перед небольшим озерцом. Ружицкий повел по нему лучом прожектора, размещенного в башенке.
— Какая-нибудь рыба здесь имеется? — спросил он.
— Не знаю, — пожал парень плечами. — Если и есть, то наверняка пираньи, — он нервно потер подбородок.
— Закинь туда гранату. Поглядим, что выплывет.
— А вдруг ядовитые змеи? Может, не надо…
— Ну, если выплывут, они и так уже будут дохлыми.
— Но мне змеи противны…
— Слабак! — Ружицкий опустил ствол пушки и дал пару залпов. Машиной хорошенько тряхнуло. Какое-то время они вообще ничего не могли слышать. Уставившись в ноктовизоры, они следили за поверхностью воды.
— Э-э, ничего и не выплыло. Тебе еще следует поработать над этим миром, сделать его более дружелюбным.
— Но как?
— Просто пожелай. А твой рациональный разум сделает все остальное.
— Но ведь я не умею.
Ружицкий открыл люк и выскочил на броню. Увидав серебряный отблеск, позволивший увидеть блестящую поверхность озера без тепловизора, он улыбнулся.
— А ведь умеешь.
— Но…
— Высунь-ка голову, — он подождал, пока тот не выполнит приказ и указал пальцем. — Видишь? Луна уже имеется.
Игорь сморщил брови.
— И… это я его сотворил?
— Ну, наверняка уж не я, — Ружицкий отнял бинокль от глаз. — Лично я знаю, как выглядит Море Спокойствия, так что сделал бы его гораздо лучше, чем на этой дешевой подделке.
Игорь хотел было что-то сказать, но передумал. Скорее всего, он плохо слушал соответствующий урок в школе, или же с памятью на карты у него было не ахти.
— А не означает ли это, что в таком случае завтра здесь будет день?
«Умный сукин сын».
— Да. Ведь Луна отражает свет Солнца.
— А… А Луну можно будет как-то поправить?
— Да.
— А вы в любой сон можете входить? — неожиданно сменил тему Игорь.
— Да, — в третий раз ответил Ружицкий.
— А я?
— Нет. Но я могу отвести тебя к кому-нибудь из знакомых, прежде чем здесь появятся другие люди. Во всяком случае, поболтаешь с кем-нибудь.
Парень даже подскочил на месте.
— И к Гире тоже? — Он вспомнил парализованного, как и он сам, парня, который приезжал к нему в гости на инвалидной коляске. — У него тоже имеется такой сон?
— Почему бы и нет. — Ружицкий слегка усмехнулся. — Только гляди, не слишком удивляйся.
— А сейчас мы можем это сделать?
Вздох вовсе не был деланным.
— Элементарно. Но не забывай, ты сам этого хотел.
* * *Советская артиллерия обстреливала Варшаву с противоположного берега. Разрывы были довольно-таки отдаленными, но при каждом из них Игорь инстинктивно приседал. Вместе с Ружицким он пробирался среди бежавших в противоположном движении солдат.
— Ой беда, ой беда! — кричал какой-то отчаявшийся гражданский. Несколько семей, тянувших тележки со скарбом, прижалось к стене каменного дома, чтобы не попасть под копыта кавалерийского соединения, скачущего по центральной улице.
Ружицкий потянул совершенно дезориентированного Игоря за временную баррикаду из мешков с песком, подошел к какому-то офицеру.
— К Начальнику!
— А пан кто таков?
— Сообщение государственной важности!
То ли генеральский мундир, что был надет на Ружицком, то ли «ходы», что были у него в этом мире, но офицер вникать не стал. Он повел их прямиком в командный пункт в угловом доме. Они прошли мимо постов из солдат-фронтовиков в полевых мундирах и по широкой лестнице прошли в штаб на втором этаже. Офицеры, собравшиеся возле карт, были, правда, похожи на персонажи со старинных фотографий, но вот о Пилсудском этого никак сказать было нельзя. Гиря, несмотря на наличие пышных усов, был слишком молод для роли Начальника[23]. Но никто вокруг на это внимания не обращал.
Офицер, который привел их в штаб, молодцевато дорожил. Гиря его проигнорировал и сразу же подошел к неожиданным гостям.
— Бли-ин[24], Усрись уже среди живых. — Он подал руку ровеснику. — Как вам, пан доктор, удалось сделать это так быстро?
— Похоже, пока что его мир тебе бы не понравился, — буркнул Ружицкий.
— Да я ведь тоже начинал потихоньку. — Гиря похлопал Игоря по бицепсу. — Ну, настоящий Шварценеггер. Я поначалу был похож на Рэмбо.
Ружицкий склонился над ближайшей картой, что лежала на штабном столе.
— И как там акции Тухачевского? Он все еще мечтает завоевать весь мир?
— Мы с генералом Розвадовским[25] как раз планируем один такой небольшой маневр, который заставит его поломать голову.
— Ээээ… повторение действительности.
— С чего вы взяли? В реале они бы от изумления речь потеряли. Мы пишем историю наново.
Ружицкий кивнул.
— Ну да, я слышал, как ты наяву обсуждал что-то с историком. Тем самым, которому трамвай отрезал ноги.
— Не-е. Маневр выдумал я сам.
— Ну да ладно. Игорем займешься? Мне бы хотелось, чтобы он потихоньку начал привыкать к различным реальностям, перед тем, как толком сотворит собственную.
— Ясное дело. — Игорь при этом хлопнул ровесника по спине. Гиря спросил у него: — Ты кем желаешь командовать? Кавалерия тебя интересует?
— Скорее уж авиация, — неуверенно ответил новичок.
— Тогда забили. Есть тут у меня одна американская эскадра бипланов. — Он дал знак дежурному офицеру. — Бог послал нам выдающегося эксперта по воздушным боям. Доставьте его на аэродром и выделите ему личный самолет.
— Слушаюсь!
— А если я убьюсь? — вырвалось у ошеломленного Игоря.
— Ну что же, будешь мертвым, — пожал Гиря плечами.
Ружицкий остановил его жестом.
— В этом случае ты проснешься. После этого попытайся заснуть еще раз, а я проведу тебя сюда снова. Понятное дело, если ты захочешь. Ведь существует очень много миров, где в течение целого дня стреляют гораздо меньше. Пациентов у меня много.
— Черт, наверно, я предпочел бы танк.
— Тогда придется подождать всего лишь пару десятков лет. Буквально один моментик. Для Гудериана я тоже готовлю чертовски неприятную неожиданность.
Ружицкий предпочел не догадываться, какого рода танк встанет на пути немецкого генерала, и с чем придется сражаться мессерам. Он уже успел познакомиться с придумками Гири, будучи как-то свидетелем сцены, когда Брут взывал к небесам в безграничном изумлении: «А это чего такое?». Бедняга никак не мог вонзить стилет в кевларовый жилет Юлия Цезаря[26].
Когда уже они остались одни (если не считать штабных офицеров), Гиря сразу же сделался серьезным.
— Сюда кто-то пытался вломиться, — буркнул он.
От удивления Ружицкий даже вздрогнул.
— Сюда? В твой сон? Но ведь это же невозможно.
— И я же об этом.
— Погоди, а может это та новенькая девчонка, Оля? Она на многое чего способна.
— Нет, с Олей мы уже договорились в яви. Мы даже уговорились, что она будет командовать обороной Москвы, когда я буду ее захватывать.
