Владимир Пучков - Тень великого канцлера
— Это вороны, — пояснил Дракоша. — Не успели свернуть в сторону и воткнулись клювами. Доедем до места, вытащим.
Яромир подивился такой скорости, но промолчал. Долежанс мчался ровно, словно на дороге и не было ни рытвин, ни ухабов. Илья первый это заметил и высказался насчет качества заграничных дорог. На что граф тут же заметил, что дороги тут ни при чем.
— Дорога скверная, — сказал он. — Просто у меня долежанс на воздушной подушке! Таких только три. У меня и у…
— Хренцога сексотского, — вспомнил Илья.
Услышав это, граф Дракоша вздрогнул, как от удара током, и всю оставшуюся дорогу мрачно лежал в гробу. Вскоре за окнами замелькали какие-то строения, экипаж сбросил скорость, колеса разом стукнулись о булыжную мостовую, и долежанс въехал в широкие ворота.
— С прибытием! — возвестил граф и, скрипя суставами, вылез из гроба. Друзья вышли вслед за ним, с удовольствием вдыхая прохладный воздух, который после душного долежанса казался особенно вкусным.
Пока лакей выдирал воткнувшихся в экипаж ворон, богатыри успели осмотреться. Они стояли во дворе замка. Яромир впервые видел такое сооружение и остался недоволен. Вместо роскошных палат, изукрашенных резьбой, перед ним возвышалась мрачная башня из грубого камня, с бойницами наверху. К башне вплотную примыкали еще какие-то строения, такие же мрачные и грубые.
Этот замок может выдержать осаду целой армии! — похвалился граф. — А знали бы вы, какие чудные здесь живут привидения! Особенно одна девушка. Она… она все время бегает передо мной голышом! — тут голос у графа сорвался на фальцет, и он замолчал. Освобожденные вороны недовольно кряхтели и слабо шевелили клювами. Дворецкий графа выбросил их в кусты и засуетился, то запирая ворота, то возясь с ключами у входной двери.
— Прошу вас, ваше Драконское величество, и вас, дорогие гости!
С любопытством озираясь, богатыри вошли в просторную залу, ярко освещенную парящими в воздухе свечами.
— Присаживайтесь, господа! Вы, кажется, хотели супчика? Герман, распорядись!
Дворецкий вежливо поклонился и тут же убежал в соседнюю дверь. Вернулся он с огромной бадьей, в которой что-то булькало, дрожало и попискивало.
— А миски? — строго спросил граф.
— Ах да! — Герман всплеснул руками и тут же принес миски, ложки и полуведерный черпак. Яромир подозрительно повел носом. Как ни странно, от супчика пахло мясом, приправами и даже как бы лучком. Дворецкий принялся сноровисто разливать суп по мискам.
— А вы с нами не отобедаете? — спросил подозрительный Попович.
— Увы, дорогие гости, в силу чисто органических причин я могу питаться только одним…
Тут дворецкий поставил на стол еще одну кастрюлю, плотно закрытую крышкой, и, поклонившись, вышел. В кастрюле кто-то царапался и бегал, громко стуча мелкими ножками.
— Мыши! — коротко пояснил граф. — А вы кушайте, кушайте! У меня все честно, отравы не дам!
— А на меня отрава не действует! — равнодушно пояснил Муромец. — У меня в брюхе от нее заговор!
— Вот и прекрасно! — кивнул граф, запуская руку в кастрюлю. Пошарив, он вытащил оттуда упитанную мышь, сунул ее в рот и задумчиво захрустел. Друзья, стараясь не смотреть на Дракошу, дружно уткнулись в миски. Илья первый расправился со своей порцией. Блаженно вздохнув, он сощурил глаза и посмотрел на хозяина.
— Действительно, супчик хорош! Только уж больно мелкая курятина!
— Мышатина, — меланхолически уточнил граф. Друзья переглянулись и отставили миски в сторону. В воздухе повисло тяжелое молчание. Богатыри дружно сопели, не зная, что делать дальше. Только Яромир оказался на высоте:
— А мне царевич Бодулай рассказывал, что во Франкмасонии едят лягушек, и что он сам их ел, когда был проездом из Британии!
— Едят! — подтвердил Алеша Попович, мрачно облизываясь.
— А кумарцы едят змей! — выдохнул Добрыня. Граф согласно закивал головой:
Кухни мира, — сказал он, тонко улыбаясь, — включают в себя множество удивительных продуктов. В далекой Априке, например, черные мауры кушают червей, жуков и саранчу.
— Эх! — облегченно вздохнул Илья. — Тогда я наложу себе добавочки! А то пока до Британии доберешься, оголодаешь.
Через минуту он уже задорно хрустел мышиными косточками.
— Так вы едете в Британию? — оживился граф.
— Нуда, — сказал Муромец. — Надо снести башку одному гаду. Совсем распоясался!
— Не короля ли Артура вы имеете в виду? — Глаза графа Дракоши задорно блеснули. — А может быть, рыцарей округлого стола? Давно пора. Эти засранцы у меня уже вот где! — Он выразительно постучал по шее. — Прошлым летом остановились напротив замка, разбили лагерь. Всех мышей, понимаешь, перепугали, а сколько я оскорблений выслушал в свой адрес! Правда, хватило героев всего на одну ночь. Лейтенант Вай взял лагерь штурмом. Вы бы видели, господа, как они бежали! А сэр Ланселот на ходу потерял шаровары. И вы представляете, что мы в них нашли? — Граф деликатно наклонился к уху Ильи Муромца и что-то прошептал. Илья побагровел от натуги, очевидно, пытаясь осмыслить сказанное, и не осмыслил.
— Из железа? — ахнул он.
— Телескопическое устройство на резиновом поддуве! — безжалостно уточнил Дракоша. — Очевидно, свой природный объект он потерял намного раньше, во время одного из дурацких поединков… Вы же знаете, как это делается. Силы много, дури еще больше, мечи, что твоя бритва, чик — и нету!
— Бедняга! — пожалел его Яромир. — Ему теперь в море со скалы или в монахи!
— Это примерно одно и то же, — кивнул граф. — Тем не менее сей доблестный рыцарь при помощи знатного британского кузнеца спроворил себе искусную замену. Я не буду рассказывать подробностей, но сейчас он снова имеет потрясающий успех у дам, чего не было даже в пору его шкодливой юности! Так вот, господа! Мне жаль бедного короля Артура. Времена меняются, люди тоже. Рыцари округлого стола переметнулись к новому хозяину. Он больше платит и собирается подмять под себя всю страну. Да, пожалуй, и не только страну!
Друзья невольно переглянулись. У Яромира так и вертелось на языке имя Кощеева братца, но он смолчал, видя, что остальные богатыри, хоть и пыхтят, но молчат.
— От бедного доброго Артура все отвернулись! — продолжал граф. — С ним остался только повар, который варит ему гороховый суп. Изредка франкмасонский король посылает ему курицу, и то — инкогнито, чтобы не прознал… — тут Дракоша сделал таинственное лицо. — А все это сделал страшный колдун Мерлин!
— И что, ему нельзя набить морду, этому мерину? — не выдержал Яромир.
— Королю Артуру можно, — вздохнул граф. — Мерлину нельзя, зело хитер и могуч. А король ослабел умом, стал читать книжки, более того, сам написал изрядный труд.
— Стихи?! — тут же обрадовался Яромир.
— Увы! Это искусство, столь любимое рыцарством, ему недоступно. Он пошел по пути монахов и сочинил философский трактат «Закат Европы». Хорошо хоть догадался выпустить его под псевдонимом.
— А я пишу стихи! — тут же похвалился Яромир. — Хотите, прочту?
— Хочу! — неожиданно обрадовался Дракоша. — Наверное, про любовь?
— И про любовь тоже, — расцвел Яромир.
На лугу стоит теленок,
Куры ходят по двору.
Посиди со мной, миленок,
А не то с тоски помру.
Друзья тут же разразились восторженными возгласами и не сразу услышали какие-то странные, кашляющие звуки. Яромир первый понял, что что-то не так. Он во все глаза уставился на графа Дракошу. Бедный упырь всхлипывал, промакивая платком в горошек крупные желтые слезы. Наконец он громко высморкался и вздохнул:
— Не обращайте на меня внимания, господа! Эти удивительные стихи пробудили во мне былые чувства и несбыточные желания. Спасибо тебе, витязь, хоть я и не знаю твоего имени!
— Яромир, — сказал богатырь, у которого при виде плачущего вампира тоже защипало в носу. — А разве могут желания быть несбыточными?
— Еще как могут, — мрачно сказал граф. — Вы думаете, мне нравится быть вампиром и заниматься душегубством? Да, я сумел преодолеть позорную страсть, отказался от человеческой крови и перешел исключительно на мышей! Но, честно скажу, мне и мышей жалко. И вот, чтобы поддерживать авторитет, постоянно приходится лгать, хитрить, изворачиваться! Это низко, господа! Я — свой среди чужих, чужой среди своих, а все она, любовь!
Граф Дракоша встал, подошел к старинному буфету, похожему на боярский терем, открыл один из ящичков и вынул оттуда небольшую плоскую дощечку. На дощечке яркими сочными красками был нарисован портрет.
— Не правда ли, она прекрасна! — Он протянул портрет друзьям.
Яромир глянул, и челюсть его отвисла. С портрета на них смотрела Яга, развалив в глупой улыбке щербатую пасть.
Не искушенный в светском этикете богатырь уже раскрыл было рот, чтобы откровенно высказаться по поводу, прелестей незалежной Миледи, но Алеша Попович, вовремя пнул его ногой.
— Одна, но пламенная страсть! — произнес Дракоша трагическим голосом. — Все было готово к свадьбе, и если бы не предательский укус упыря… Мои враги рассчитали все. Они не предвидели только одного, что даже в таком жалком состоянии я останусь верен идеалам рыцарства и гуманизма! — Он вдохновенно поднял голову. Глаза вампира сверкнули грозным малиновым светом. Яромир поежился. Вид у «гуманиста» был страшен. Попадись такой душелюб в чистом поле, запросто можно ума лишиться. Эх, ему бы живой водички попить…
