Павел Кошовец - Рик: Прогулка в небесах
- Отвёртка, будешь этим, Пятницей. Знаешь, что это такое?
- Пятница - это день недели, - он белозубо улыбнулся. Я проследил за его взглядом - на другой стороне стояла довольная Фиалка, навострившая ушки... И совершенно не занимаясь уборкой! - Значит мы будем встречаться по пятницам, - он уже откровенно смеялся надо мной. - Но так как в нашем календаре вообще нет таких дней, то получается, что вы меня совсем не хотите видеть, - состроил грустную мину.
Я в растерянности развёл руками, и сказал, как бы с сожалением:
- Где тут представитель отдела кадров?.. - И объяснил замершему настороженно Отвёртке: - Если мы не будем пересекаться, то... - сделал драматическую паузу (хотя и не до конца был уверен в действенности своих слов, но проверить их имело смысл), - зачем мне такой работничек? - Отвёртка начал понемногу синеть, словно подавился чем-то (да, шутки имеют способность попадать не в то горло, они ведь состоят на семьдесят процентов из слов, а слова - это такая штука, которая мгновенно может менять кристаллическую решётку - из газообразного, к примеру, состояния - в твёрдую основу), а глаза стали зеленеть, наливаться таким коктейлем чувств, что испуг, злость и мольбу, как основные составляющие, можно было даже не проверять на детекторе лжи. - Не, такой работник мне не нужен, - чётко проговаривая слова, злорадно отчеканил я, не сводя взгляда с провинившегося.
Следующий же момент можно смело сбрасывать в мусорную корзину памяти - воспоминание о нём отзывается неимоверным жаром ушей. А это такая часть головы, без которой истинные эстеты, вроде меня, жить не могут. Я конечно не Нарцисс, пускающий слюни на себя, но окончательно избавиться от общения с зеркалом представляется весьма сомнительным. Ну как одна безухая образина сможет общаться с другой через стекло, когда не слышно ни одной приятственой вещи? Голая небритая мимика.
Отвёртка бухнулся на колени, и в таком положении проелозил в моём направлении, упёрся мокрыми глазами в ноги, и что-то жалобно залепетал, отравляя сыростью из носоглотки мою одежду, а руками оглаживая спину и...чуть ниже.
Когда прошёл первый шок (Отвёртка уже порядком охрип), я первым делом с пониманием посмотрел на Фиалку: ну разве можно такому отказать? Но тут спохватился и стал суетливо отдирать "кающегося" от своих обмякших коленей.
- Ты чё, охренел, блин?! Перекрыли доступ к тормозной жидкости? Так я тебя заправлю! Накатаю в книгу жалоб письмецо - пусть Папа Карло краснеет. Вместе с Мальвиной и прочими Карабасами - Барабасами... Ишь, привычку взяли - коленки ломать и спину щупать. Хорошо, у меня позвоночник крепкий, а то растаял бы, как свечка против ветра, да причесал канделябром скальп - любой индеец побрезговал бы с тобой общаться, не то что первые американские пионеры - комсомольцы, шут их, скауты беспризорные...
Я ещё долго слагал ассоциативную лесенку, потихоньку, помаленьку спускаясь с небес сюда, к людям, точнее, дюлям, выпуская пар, параллельно окидывая взглядом публику и оценивая реакцию.
М-да. Слушали меня внимательно. Даже на галёрке не отпускали ироничных комментариев. На лицо проблемы с чувством юмора. Один Отвёртка не безнадёжен, да и тот выглядит, как недокормленный гусь после морозильной камеры.
Тут руку вверх потянул угрюмый бородатый мужик, жёсткая, спутанная шевелюра которого выглядела, словно моток проволоки. Типаж ещё тот. Времён Сеньки Разина. Был он к тому же высок, и явно вываливался из общей, отутюженной образцово-плакатной массы. Взгляд с победитовым сверлом и чернильными зрачками мог смело идти на таран с танковой бронёй, не то что с моими, ещё не заякорившимися глазёнками. Впрочем, нисколько не испуганными. Я поощрительно ему кивнул.
Мужик откашлялся, отвёл на мгновение взгляд (мне даже почудился намёк на смущение), отчего на душе моментально полегчало, будто с плеч сняли стокилограммовую штангу, почесал затылок плоскогубцами правой руки и изрёк:
- Ваше Главенство, скажите слово, и я забью эту глупую головешку, - кивок на съёжившегося Отвёртку, - в трусы.
Чую, скоро накроет...Моя ненаглядная истерика уже запрягла тройку вороных, и по моим следам, по следам, по запаху... Ух, нагонит скоро... Спокойно! Всё по порядку.
- Какие трусы? - Что значит выдержка, систематические баталии с "буйными", ренегатами, "случайными" и изменниками нашего благородного питейного дела - голос даже не дрогнул.
А Мурло (так окрестил я нового знакомца; надеюсь, он не сильно обидится, когда какой-нибудь залётный землянин объяснит значение его имени - чур, это буду не я) доверительно так наклонившись, ответствует:
- Его же.
Отвёртка к этому времени уже разобрался, что на должность Пятницы претендует ещё какой-то "плинтус" и начал жечь это "восходящее солнце" прищуренным взглядом, как паяльником, словно не понимая, что градусы-то не те, да и не в градусах, собственно, дело. Тут тоньше нужно действовать. Ускорить, к примеру, наступление ледникового периода. Ладно, это не мои проблемы, это мне не грозит, у меня шкура такая противоударная, что куда там той химзащите: и огонь выдержит, и воду, и медной трубой хоть трижды на ухо наступай - не отвалится. Шутка.
На чём я остановился? Ах, да, любуюсь, как мои соколики - опричники комнатные молниями фехтуют. Пожару бы не наделали. Кстати, как тут у них с "01"? Проверять не будем.
- Стоп - стоп! - Захлопал в ладоши, привлекая уползающее за кулисы внимание. - А что это за звание такое: Ваше Главенство?
- О, это очень...
Махнул рукой, не давая Отвёртке реабилитироваться и навешать на мои уши медалей из спагетти, пусть они и в кетчупе и впаянными кусочками пиццы, и прочими атрибутами итальянской кухни - аппетит пропал. Зато я понял главное.
- Так это что ж выходит? Я над вами главный?
И хитренько так прищурился, мол, попались, цыплятки, во взрослом курятнике, будете теперь яйца изображать и петуха ублажать. А они все смотрят на меня так недоумённо, а Фиалка ещё и жалостливо, будто ёж бы пробегал, у тому было бы понятно. А мне до этого серого шпагоглотателя, оказывается, столько сладкого нужно сожрать, чтоб голова работала, что не грех и пургеном запастись...
- Слушай меня! - Только не злится, только не злится!
Вот, что власть над людьми делает. Другая б ситуация, бегал бы я по стенам вот от этого Мурла, а подначки Отвёртки конспектировал, как нечто вечное и нетленное. А так, наоборот.
Народ, и так давно бросивший горбатиться и подтягивающийся к эпицентру разговоров, окончательно разогнулся.
- А ну стройся по ранжиру! - Загнал я их этим "ранжиром" в краску: кто побледнел, кто покраснел. Плюнул в сердцах. - В линию хоть выстройтесь, чебуреки неотёсанные, чемоданы тревожные... - всё равно пришлось чуть ли не каждого брать за руку и ставить в шеренгу. - А теперь расчитайсь! - даже такое простое действие грозило загнать меня в жуткую депрессию с элементами склероза, психоза и отсутствием глюкозы.
Но даже первые сто лет когда-нибудь заканчиваются. Назрело время Речи.
- Значит так, Ваше Главенство и прочую хрень выбросить из головы, - я прохаживался вдоль шеренги, иногда поднимая перископ, чтобы не терять визуальный контакт, заложив для солидности руки за спину. - Для вас я - Рик, просто Рик, без всяких Вы, Вам и Вась. Второе, рукоприкладство без моего ведома и моего на то согласия, - ну так, на всякий случай, бросил многозначительный взгляд на Мурло, - запрещаю. Виновные будут наказываться жёстко, вплоть до увольнения без выходного пособия, - ужасная формулировка; а что делать? где живёшь, там и дети. - Третье... - я вдруг запнулся - а что дальше? Махнул рукой. - Сейчас разойдись. Заканчиваем уборку, затем это помещение нужно разбить на мужскую половину, на женскую и... по интересам. Потом постараемся придумать, чем заняться. Будем ждать ответа на вопрос, какого рожна вас начислили мне, - мой словарный понос иссяк, я без всякого энтузиазма, физически ощущая, почувствовал, как на лицо налазит кислая мина. Но не в силах этому помешать. - Знакомиться поближе будем в ходе трудовых будней. - Дюли стали расходиться. - Фиалка, Отвёртка и Мурло, останьтесь. Присядем.
Я устало повалился на ближайший предмет мебели и хмуро посмотрел на Мурло, в отличие от двух других так и не присевшего. Странно, я даже не удивился тому, что Мурло понял, что Мурло - это он.
- Садись, в ногах правды нет... - прислушался к себе заинтересованно. - Выходит, если чуть выше, то в заднице? - но в этой задачке мои молчаливые подчинённые помочь мне не могли - этот вопрос нужно решать самому. - Зачисляю вас в штаб этого... этой богадельни. Будете разъяснять политику партии, нести в массы доброе, вечное, а из масс...гм... потом определимся... Я же не знаю, как у вас тут строятся отношения... - начал оправдываться, а потом понял, что это лишнее и заткнулся. - В общем, будете мне помогать, и я надеюсь, у нас получится хорошая команда.
