Пирс Энтони - Огр! Огр!
– Ой, ты не пострадал? – вскрикнула Танди. – Я так перепугалась...
– Обвалы ограм не страшны, – отозвался Загремел. – Я хотел прихватить трофей на память, но тут обвалился потолок. – Он стряхнул с себя каменную пыль.
– Трофей? – не поняла Танди.
– Хвостовую часть какой-то кошки, повешенную на стену.
– Так это же и был котастрофей! – воскликнула сирена. – Я как раз просила тебя его не накликать!
Котастрофей – трофей в виде задней части кота. Теперь Загремел понял. Он не применил по назначению свой новый интеллект, а в результате нанес существенный урон садику с кошачьей мятой. Что ж, в будущем он постарается быть осторожнее. Если уж на нем лежит проклятие интеллекта, надо извлечь из этого всю возможную выгоду.
– Наверно, мне лучше убрать из сада все эти камни, – сказал Загремел. Это тоже было не огрское желание, но, вероятно, так на нем сказывалось проклятие интеллекта и присутствие девушек.
– Нет, не беспокойся, – отозвалась сирена. – Ты все равно не знаешь, как привести это в порядок. Гусеница-котушка позаботится об этом, когда мы уйдем. Ей нравится двигать камни.
Они вернулись к водопаду по кошачьей тропе и направились к котапульте. Котапульта оказалась котообразным существом величиной с небольшого сфинкса, припавшим к земле на прогалине. На конце ее хвоста находилось что-то вроде сети, достаточной для того, чтобы в ней мог поместиться крупный валун. Неподалеку стояла корзина такого же размера.
Сирена приблизилась к котапульте.
– Не будешь ли ты так любезна подбросить нас до озера Огр-Ызок? – спросила она. – У нас есть для тебя немного кошачьей мяты.
Котяра просияла и кивнула усатой головой. Они положили перед ней кошачью мяту, затем подтащили корзину к ее хвосту. Все трое забрались в корзину и опустили плетеную крышку.
Зверь принюхался к кошачьей мяте. В предвкушении лакомства хвост его напрягся. Затем котапульта куснула мяту. Это было сильное средство, и оно возымело действие. Хвост внезапно резко выпрямился, подбросив корзину высоко в воздух, и вся троица обнаружила, что летит.
Они смотрели в щели между прутьями корзины. Ксанф проплывал под ними – зеленый, голубой, желтый... Вокруг них теснились в беспорядке низкие облака – белые понизу, а поверху, где их никто не мог видеть, всех цветов радуги. Некоторые облака были дождевые, похожие на наполненные сверкающей водой бассейны. В них попадались купающиеся птички и летучие рыбы, выбравшиеся подышать воздухом. Корзина зацепила одно из таких облаков, проделав в нем дыру, – вода полилась вниз жутким ливнем. Снизу, оттуда, где над лесом пролился незапланированный дождь, донеслись возмущенные возгласы. Но в любом случае это была Область Безумия – никто не разберется, из-за чего все произошло.
В это время Загремелу пришло в голову, что надо бы подумать и о приземлении. Взлетели-то они со всеми удобствами, но посадка может оказаться значительно менее мягкой.
И вдруг из крышки корзины вырвалась какая-то ткань. Она развернулась куполом, который, словно по волшебству, наполнился воздухом; падение корзины замедлилось, и в конце концов она приземлилась на берегу озера Огр-Ызок.
Они открыли крышку корзины и выбрались на землю.
– Вот здорово! – с детским восторгом воскликнула Танди. – Но как же котапульта получит назад свою корзину?
К ним уже спешило оранжевое существо, смутно напоминающее кота.
– Я позабочусь о корзине, – сказало оно.
– А ты кто? – поинтересовалась Танди.
– Я – доверенный агент в этом районе. Моя работа в том, чтобы вещи возвращались туда, откуда появились. У нас с котапультой подписан контракт на возврат ее корзин.
– О, понятно. Тогда тебе лучше взять ее. Но я не представляю, как ты потащишь эту здоровенную корзину через джунгли, а тем более через Область Безумия.
– Пустяки. Я уже наполовину сумасшедший. – Оранжевый агент подхватил корзину и зашагал на север. Растительность при его приближении увядала и отмирала, уступая ему дорогу.
– О-о, такова, видно, его магия, – сказала Танди. – Оранжевый агент уничтожает растения.
Они повернули к озеру Огр-Ызок – чудесному голубому озеру с водоворотом в центре.
– Не ходите туда, – предупредила сирена. – Там живут донные прокляторы.
– Что в этом дурного? – поинтересовался Загремел. – Моя мать из них.
Сирена обратила на него взгляд, исполненный недоумения: – О... Я так поняла, что ты огр. Прокляторы – люди. У меня не было намерения...
– Моя мать – актриса. Ей пришлось играть роль огрицы в адаптированной версии обыкновенской сказки «Спящая красавица».
– Да, разумеется, – слабым голосом сказала сирена.
– Но в декорации случайно забрел мой отец Хруп, бродивший в поисках костей, увидел актрису и, пораженный ее исключительно отталкивающей внешностью, похитил ее. Разумеется, она вышла за него замуж.
– Да, разумеется, – рассеянно согласилась сирена. – Я завидую ей. Во мне тоже есть людская кровь.
– Донные прокляторы напустили великое проклятие, загубившее целый лес, – продолжил Загремел. – Но мои родители избежали его, став вегетарианцами. Большинство огров грызет кости, так что проклятие не сработало так, как надо, и рассеялось.
– Ты вырос в доме, где не грызли костей! – воскликнула Танди.
– Тем не менее я огр, – попытался защищаться Загремел.
– Я рада, что все так хорошо обернулось, – сказала сирена. – Но, я полагаю, к донным прокляторам все-таки лучше не заходить. Они могут не оценить тебя по достоинству.
– Думаю, да, – признал Загремел. – Но актеры они все-таки великолепные. Мою мать никто никогда не принимал за человека.
– Уверена, что никто, – согласилась сирена. – Я однажды видела один из их спектаклей. Это была прекрасная постановка. Но общаться с теми, кто под горячую руку и проклясть может, как-то неуютно.
Загремел рассмеялся:
– Очень может быть! Однажды я поступил не по-огрски, уступив одной твари найденный мною изумруд...
– Это моя матушка его там поместила! – с гордостью воскликнула Танди.
– А моя матушка выдала мне проклятие, – продолжил Загремел, – которое обожгло землю рядом со мной и выбило почву у меня из-под ног. С тех пор я ни разу не уступал ни одному монстру.
– Это жестоко с ее стороны, – вступилась Танди. – Она не должна была тебя проклинать.
– Жестоко? Разумеется, нет. Это огрская любовь, единственно доступная и понятная ограм. Однажды моя мать прокляла моего отца, да так, что он поправился только через два дня, но все это время улыбка не покидала его лица.
– Ну, не знаю, – необычайно серьезно ответила Танди.
Может, и она как-то связана с прокляторами? Загремел запомнил это, чтобы позже узнать все поточнее.
Они обошли часть озера Огр-Ызок, стараясь не привлекать внимания. Здесь не было ни одного огра, не заметно даже каких-либо следов их пребывания – ни поломанных деревьев, ни расколотых валунов, ни утоптанной земли.
Но также, казалось, не было поблизости и ничего угрожающего. Озеро окружали чудесные песчаные пляжи, протянувшиеся насколько хватал глаз, а в хрустально-чистой воде не просматривалось ни одного чудовища. Очевидно, донные прокляторы просто выжили отсюда всех сколько-нибудь опасных соседей.
– Смотрите, смотрите: носы! – крикнула Танди, указывая в сторону воды.
Загремел посмотрел. Косяк носов, выстроившихся парами, плыл к берегу, поднимая маленькие волны. По мере его приближения Загремел понял, что носы – только выдающаяся часть более значительных по размеру длинных тел каких-то рептилий.
– О-о, это ызки, – успокаивающе сказала сирена. – Они практически все безвредны. Ызки не относятся к роду пчел. Они не жалят. Иногда кто-нибудь из них забредает и в мое озеро.
– Но какие у них большие зубы! – сказала Танди.
– Это имитация; они не тверже подушек.
Один ызок выполз на берег. У него были коротенькие толстенькие зеленые лапы и зеленая же морщинистая шкура. Сирена погладила его по голове, и ызок растянул пасть в улыбке. Она дотронулась до одного из его зубов, и тот согнулся, словно резиновый, тут же распрямившись, как только сирена отпустила его.
Но Загремела обуревали сомнения.
– Помню, отец рассказывал мне кое-что об ызках. В большинстве своем они абсолютно безвредны, но некоторые...
– О да, – согласилась сирена. – У немногих из них – у очень немногих – зубы настоящие. Эта разновидность опасна.
– Тогда давайте держаться подальше от плохих ызков, – предложила Танди. – А как они выглядят?
– Я не знаю, – призналась сирена.
– Точно так же, как и хорошие, – порывшись в памяти, сообщил Загремел.
– Но... но тогда любой из этих может оказаться плохим, – встревожилась Танди.
– Совершенно справедливо, – подтвердил Загремел. – Если только донные прокляторы от них не избавились.
– А как донные прокляторы могут их различить, если мы не можем этого сделать? – спросила Танди.
