Терри Пратчетт - Дамы и Господа
– В полночь? – предложила Диаманда.
– В полночь? А что такого особенного в полночи? В полночь каждая дура – ведьма, – фыркнула матушка Ветровоск. – А вот как насчет полудня?
– Конечно. За что будем сражаться? – осведомилась Диаманда.
– Сражаться? Кто-то собрался сражаться? Нет, мы просто покажем друг другу, на что способны. По-дружески, – улыбнулась матушка Ветровоск.
Она встала.
– Ну, мне пора. Мы, старухи, обычно спим по ночам, сама знаешь, наверное.
– А что получит победитель? – не отступала Диаманда, однако в ее голосе появилась легкая неуверенность. Едва заметная, ноль целых неизвестно сколько тысячных балла по шкале сомнений Рихтера. Примерно такие же колебания производит пластмассовая чашка, упавшая на ковер в пяти милях от вас. Но тем не менее это была неуверенность.
– О, победитель получит победу, – пожала плечами матушка Ветровоск. – Как и должно быть. Не беспокойся, не провожай, ты ведь нас и не приглашала.
Дверь захлопнулась.
– Психический кинез. Примитивный трюк, – растолковала Диаманда.
– Ну да. Он самый, – откликнулась матушка Ветровоск, исчезая в ночи. – Этим-то все и объясняется. Все счастливы.
До изобретения параллельных вселенных дорожные указатели были крайне простыми: Вверх-Вниз, Направо-Налево, Вперед-Назад, Прошлое-Будущее…
Но в множественной вселенной подобные знаки не работают – там слишком много измерений, нужную дорогу так просто не отыщешь. Поэтому, чтобы дорогу все-таки можно было отыскать, пришлось придумать новые указатели.
Например, На Восток От Солнца, На Запад От Луны.
Или же – Не Знаю Куда.
А еще – Край Ойкумены.
Туда И Обратно – тоже все понятно объясняет.
Иногда дорогу можно срезать. Через дверь или какие-нибудь врата. Через стоящие вертикально камни, через расщепленное молнией дерево, платяной шкаф.
Или, скажем, через некую вересковую пустошь…
Главное – найти место, где «там» почти становится «здесь».
Почти, но не совсем. Однако малейшей утечки вполне достаточно для того, чтобы заставить маятник качаться, а физиков – сходить с ума, чтобы дом сочли населенным призраками и котелок иногда летал по комнате. Достаточно небольшой утечки, чтобы трутни вылетели в воздушные патрули.
Кстати о трутнях.
Существуют собрания трутней. Иногда в погожий летний день в неком определенном месте со всей округи собираются трутни – собираются и летают кругами, жужжа, будто радары дальнего слежения, каковыми они и являются.
Пчелы разумны. Это человеческое слово, но пчелы являются упорядоченными созданиями, в их гены заложена ненависть к хаосу.
Если бы люди умели определять утечку, если бы они понимали, что происходит, когда переплетаются «здесь» и «там», то могли бы (опять-таки, если б знали как) отметить место утечки некими определенными камнями.
В надежде, что каждый дурак поймет это недвусмысленное предупреждение и предпочтет держаться подальше.
– Ну, что думаешь? – спросила матушка по дороге домой.
– У толстенькой и молчаливой есть природный дар, – пожала плечами нянюшка Ягг. – Я его сразу почувствовала. Ну а всем остальным, как мне кажется, просто делать нечего. Решили поиграть в ведьм. Сама знаешь, планшетки для этих, как их, спиртических сеансов, карты, черные кружевные перчатки без пальцев. Тяга к оккультному.
– Терпеть не могу, когда тягают всякие культы, – твердо заявила матушка. – Я знаю лишь одно: начинаешь баловаться с культами – начнешь верить в духов, начинаешь верить в духов – начнешь верить в демонов. А потом глядь – ты уже и в богов поверила. После этого все, твое дело – швах.
– Но ведь все они и в самом деле существуют, – возразила нянюшка Ягг.
– Это еще не значит, что в них надо верить. Они от этого только наглеют.
Матушка Ветровоск перешла на шаг.
– Ну а как насчет нее? – немного погодя спросила она.
– Что насчет нее?
– В ней ты силу почувствовала?
– О да. Честно говоря, у меня волосы встали дыбом.
– Кто-то передал ей эту силу. И я даже знаю кто. Ведь совсем еще девчонка, книжек начиталась, в голове черт знает что, и вдруг бац – на нее падает сила, а что с этой силой делать – непонятно. Карты! Свечки! Детские игры какие-то, а не ведьмовство. Тяга к культам… Ногти черные – ты заметила?
– Ну, у меня они тоже не совсем чистые…
– Я имела в виду, они выкрашены в черный цвет.
– В молодости я красила ногти на ногах красным лаком, – с тоской в голосе промолвила нянюшка.
– На ногах – это совсем другое дело. И красный цвет тоже, – возразила матушка. – Кроме того, ты делала это, чтобы выглядеть обольстительной.
– И, надо сказать, у меня неплохо получалось.
– Ха!
Они еще немного помолчали.
– Я ощутила большую силу, – наконец сказала нянюшка Ягг.
– Ага.
– Очень большую.
– Ага.
– Нет, конечно, ты ее побьешь, – быстро произнесла нянюшка. – Иначе и быть не может. Но, полагаю, лично я на это не способна, да и тебе все-таки придется попотеть, как мне кажется. Ведь чтобы победить ее, нужно будет причинить ей боль.
– То есть ты намекаешь, что я переоцениваю собственные силы?
– Э-э…
– Она очень рассердила меня, Гита. Я не сдержалась. И теперь мне предстоит поединок с семнадцатилетней девчонкой. Причем, если я выиграю, меня сочтут задиристой старой ведьмой, ну а если проиграю…
Она яростно пнула кучу прелых листьев.
– Ну, не умею я сдерживаться, не умею.
Нянюшка Ягг промолчала.
– Выхожу из себя по любому поводу…
– Да, но…
– Я еще не закончила!
– Извини, Эсме.
Мимо пролетела летучая мышь. Матушка приветливо кивнула ночному зверьку.
– Не слышала, как там дела у Маграт? – спросила она тоном столь же небрежным, сколь небрежно обнимает вас корсет.
Они подошли к перекрестку, под лунным светом едва заметно светилась белая пыль. Одна дорога вела в Ланкр, где жила нянюшка Ягг. Другая сначала терялась в лесу, становилась дорожкой, потом тропинкой и наконец приводила к хижине матушки Ветровоск.
– Когда мы вновь увидимся… вдвоем? – спросила нянюшка Ягг.
– Слушай, – покачала головой матушка Ветровоск, – она сделала выбор, понимаешь? Да и сказать по чести, в королевах ей будет гораздо лучше.
– А я ничего и не говорила, – мягко произнесла нянюшка Ягг.
– Знаю! Я прямо-таки слышу, как ты ничего не говоришь. Молчание у тебя – мертвец позавидует!
– Тогда… Где-то в одиннадцать, что ли?
– Именно!
Когда матушка зашагала по тропинке к хижине, снова поднялся ветер.
Матушка и сама понимала, что слишком уж разошлась. Но столько всего нужно было сделать. С Маграт разобрались, нянюшка сама о себе может позаботиться, но вот Дамы и Господа… Их она не учла.
И самое главное…
Самое главное, матушку Ветровоск никак не оставляло ощущение, что в очень скором будущем ее ждет смерть. Это предчувствие начинало действовать ей на нервы.
Знание точного момента собственной смерти является одним из тех странных преимуществ, которые предоставляются настоящим пользователям магии. Хотя, как ни крути, это ведь и в самом деле преимущество.
Многие волшебники ушли в мир иной, весело допивая остатки винных погребов и занимая у всех знакомых подряд огромные суммы денег.
Интересно, порой гадала матушка Ветровоск, что чувствует человек, когда вдруг видит… в общем, видит то, что на него надвигается? То, что в итоге оказывается пустотой…
Люди считают, жизнь подобна точке, пролетающей из Прошлого в Будущее и оставляющей за собой, будто комета, пышный хвост воспоминаний. Однако на самом деле воспоминания распространяются не только назад, но и вперед. Обычный человек не понимает, что такое воспоминания о будущем, поэтому они приобретают форму интуиции и наития, предчувствий и дурных предзнаменований. Ведьмы же, напротив, умеют разумно распорядиться данным им знанием, и наличие пустоты там, где, по идее, должны быть завитки будущего, действует на них примерно так же, как вид очень высокой скалы прямо по курсу – на пилота самолета, вынырнувшего из плотного тумана.
Ей осталось несколько дней, а потом – все. Она-то надеялась, у нее будет время привести в порядок сад, убраться в хижине, чтобы унаследовавшая ее домик ведьма не посчитала матушку неряхой, выбрать приличное место для погребения и какое-то время посидеть в кресле-качалке, не делать ничего, только смотреть на деревья и думать о прошлом. Однако… как говорится, боги располагают.
Однако и это еще не все. Память начала выделывать какие-то странные фокусы. Но, быть может, так все и должно происходить? Может, к концу жизни ты просто истощаешься, как это случилось с нянюшкой Грапс, которая к концу жизни завела себе привычку ставить кошку на плиту, а кастрюлю выпускать на ночь погулять?
Матушка заперла за собой дверь и зажгла свечу.
В ящике комода лежала шкатулка. Поставив ее на кухонный стол, матушка открыла шкатулку и аккуратно вынула сложенный лист бумаги. Там же хранились чернила и ручка.
