Ника Ракитина - Дело о физруке-привидении
— Вы это… — сказал Максим. — Я того… подумать нужно… идем?
"Только бы не коза!"
Поскольку злоумышленник, таившийся в кустах, признаков жизни не подавал, Катька и Даник не стали упрямиться. А возле столовой Максим случайно исчез.
"22 апреля. Последний день похода к коммунизму в отдельно взятой семье. Ветер слабый, зато дождь очень сильный. Дождь нам теперь не страшен — нашлась база, крыша (взамен нашей съехавшей) и даже вот тетрадка для записи.
(Приписка на полях другим почерком: "А кричал: домой! Замерзнем! Промокнем!")
"Дневник педагогической практики", придумают же такое! Бедные детишки, как они в школе мучаются.
(Приписка на полях другим почерком: "А то нам в институте легче. Сам на втором курсе, а туда же: школьники… детишки… Взросленький ты наш!")
* * *Это надо описать, я считаю. В конце концов, на то и дневник. Хоть будет что внукам рассказать. Если доживу. У Алданова, кажется, я вычитал — все, кто пишет дневник, рассчитывают на его последующее напечатание и славу от этого. Ну и что в том плохого, если дневник, конечно, хорошо написан и про интересные вещи? А я думаю, что наш поход не самая скучная вещь в мире. Да и не все, наверно, рассчитывают на напечатание.
(На полях, другим почерком: "А насчет того, что дневник написан хорошо, сомнений не возникло, значит? От скромности не помрешь!")
Ну так история начинается с того, что мы отправились на север за приключениями. Нет, не так, наверное. Все-таки цель похода у нас была (поначалу точно была) — мы хотели найти место для ролевой игры. Чтоб там было мало людей, какой-нибудь источник воды (лесная речушка или даже ручеек нам бы подошел), не очень комариный лес. Ну, тогда для ясности пару слов — что такое ролевая игра. Ведь про это говорят сильно по-разному. И "Зарница с мечами", и "вырядились придурки", и "рыцари — это которые на конях бегают, и за народ". В общем, одно другого веселее. А смысл, как и везде, простой: ролевая игра — это театр без готовой пьесы. В обычном театре делают так: сначала раздают роли, потом актеры выходят на сцену и показывают зрителям то, что им по роли следует. Злодей злодействует, добрые персонажи творят добро, в общем, каждый делает свое дело. Но только каждый раз актеры играют одну и ту же историю. Не бывает в театре так, чтобы один и тот же сюжет каждый раз завершался по-разному. Все действия и слова в нем от раза к разу повторяются. Актеры кладут кучу времени на репетиции именно затем, чтобы на спектакле не сбиться с роли, не сказать отсебятины. Точно так, как и книга: вот она есть, вот она написана, и все тут. Хоть разбейся, не спасешь персонажа, который тебе симпатичен. Не помешаешь тому, которого хотел бы остановить. Не подскажешь, не сделаешь того, не изменишь этого… А очень хочется. Вот и появилась такая вещь, как ролевая игра.
Вообще же в играх обыгрываются самые разные ситуации, и участвуют в них не только дети. Крупные и серьезные фирмы часто организуют для своих сотрудников ролевые игры на темы решения какой-нибудь важной для фирмы проблемы. Чаще всего в ходе игры проблема действительно решается, потому что игра позволяет увидеть, как будут действовать в каком-нибудь случае те или иные люди. Пожарные и военные играют очень часто — всякие учения и есть, по сути, ролевая игра. Ведь не станешь ради обучения устраивать настоящую войну, на которой убивают, или поджигать настоящий город.
Так что ролевая игра — совсем не пустячное и не неприличное занятие, как мне приходится иногда слышать. Из игры можно взять очень многое. Есть игроки, которым нравится фехтовать и вообще вступать в поединки. Поединок на настоящем оружии может закончиться настоящей смертью, а в игре ты просто на какое-то время из игры выйдешь, и потом сможешь вернуться с новой ролью. Есть игроки, которым нравится примерять на себя новые роли. Они думают: "А вот есть такой-то персонаж. Интересно, смогу ли я влезть в его шкуру?" Есть игроки, которые имеют способности к организации — такие чаще всего становятся капитанами команд, они умеют объяснить людям, что надо сделать, чтобы добиться определенной цели. Наконец, есть люди, которым нравится делать сами игры и наблюдать, как живет созданная ими система. Каждый берет от игры свое, и каждый может чему-то научиться в ней.
Однако, чтобы все это стало возможно, игру надо сделать. Нужен игровой полигон, где все будет происходить. Нужна вода, отпечатанные правила, аптечки, костюмы, сами игроки, написанные роли, место, где будут отсиживаться «убитые» в игровых сражениях, нужен способ разрешения игровых и неигровых споров, (а обязательно будут недовольные), нужно иметь варианты действий на случай, если из близлежащего населенного пункта припрутся пьяные. И комаров в лесу не должно быть много, и район должен быть безопасен в смысле каких-нибудь там клещей. Совсем непросто отыскать в густонаселенной стране полигон, который отвечал бы всем этим требованиям, да плюс еще находился бы не очень далеко от дорог."
Симрику читать было интересно. И почти понятно. Что такое ролевые игры, он уже слегка знал: Кира просветила. И про это, и про толкинистов. Даже поиграли отрядом, попутно собрав все стекла на участке за корпусом: только за них можно было купить пехотинца, рыцаря и колдуна для команды.
Максим был уверен, что про запланированную автором дневника игру воспитательница должна была слышать. Лучше бы не спрашивал! Кира зафыркала не хуже разозленной ежихи. Кира сказала, что к ней в клуб ходят нормальные дети, а не какие-то там студенты БелГУТа. Что они там все из себя занятые и выквиты цивилизации (вот этого Макс не понял при всей своей эрудиции — как и того, при чем тут БелГУТ), и муравьи их грызут, и эти двое, как их там, из похода точно не вернулись, а если вернулись, то на следующий же день скончались от насморка. Короче, были у Киры с Университетом транспорта какие-то личные счеты, и Симрик отстал. И без того было ему стыдно: друзья в поте лица ведут расследование, а он левые дневники читает! Но ничего поделать с собой не мог.
3.
"Место для полигона мы хотели сначала поискать на север от города, между двумя впадающими в Сож речками. Если судить по карте, которая у нас была, там почти отсутствовали деревни. Мы и подумали, что там, наверное, большой лес, где можно найти безопасное от хулиганья место. (На полях, другим почерком: "На самом деле — никакой не лес"). Тут стоит объяснить, наверное, про карту — мы-то собирались за день-полтора дойти до середины этого леса, устроиться лагерем на пару дней и из него совершать вылазки в разные стороны, отыскивая подходящее место. Что из этого получилось, не буду говорить сразу — дальше по дневнику сами увидите. Так вот, карту подробную мы имели лишь до первой речки, до Беседи. Что там за Беседью дальше, мы могли посмотреть на старом автомобильном атласе, или на административной карте Беларуси — на ней только населенные пункты показываются и самые важные дороги. А лес, поле или болото, оттуда не узнаешь. Но ведь цель нашего похода и была — разведать территорию в деталях, так что отсутствие подробной карты нас не смутило. Оба мы студенты, не самые плохие, и вполне смогли отпроситься в институте и у семей на три дня. Считая с выходными — пять дней свободы. Так мы сложили рюкзаки и потопали. Тем более, что погода держалась хоть и сырая, но теплая.
До первого моста мы просто радовались дороге. Единственная проблема — рюкзаки с непривычки резали плечи так, что я останавливался каждые полчаса поправить лямки. Степан шел легче — то ли выносливей был, то ли привык к весу, то ли нагрузил поменьше. (Приписка: "И то, и другое, и третье") А рюкзак у меня хороший — еще когда собирали мы березовый сок под Новобелицей, лямки ему перешили. Там, где они опираются на плечи, мать сделала широкие вставки из толстого линолеума, и рюкзак не впивался в тело узкими полосками, а опирался на спину с некоторым даже достоинством. Но я так редко ходил с полным грузом, что теперь даже под широкими лямками плечи болели.
Только получать кайф от дороги это вовсе не мешало. Я знал по опыту, что уже на следующий день и плечи привыкнут, и вес уменьшится — есть же мы будем! Зато сразу за мостом пропал городской шум. Слышно было только ветер, заблудившийся в кубических желтокирпичных башенках, среди которых мы сейчас шагали. Эти постройки размещались на вершинах насыпных холмов. Каждый холм был высотой метра три, да еще сама башня — нормальный этаж, то есть еще примерно столько же. Каждый холм был обсыпан на склонах большими кусками розового кварцита — эти места каждую весну затапливал разливающийся Сож, и холмы защитили от размывания такой каменной наброской. Вокруг желтых кирпичных кубов кое-где уцелела ограда из привычной металлической сетки, и — самое приятное — к каждой такой постройке, к самым дверям ее подходила нормальная асфальтированная дорожка, шириной как раз проехать машине. А уж двум пешеходам пройти и вовсе в кайф.
