N.P. - Алмазный репейник
— А я всегда кино готов смотреть, — лениво пробурчал Илья Муромец.
— Ты зачем меня к себе пригласил? Мне что у тебя здесь делать? Я думала, любовью займемся, а ты завалился фильм смотреть.
— Нина, это я тебе семейную жизнь демонстрирую, ты, что думаешь, мы с женой любовью занимаемся все время? Совсем нет, мы не мешаем, друг другу отдыхать.
— Здравствуйте, пожалуйста, ну ты совсем ненормальный, я-то тебе не жена!
— Нина, спасибо за быстрый ужин, можешь идти домой!
— Я тебе, что прислуга? Пришла, покормила и домой, нет, мне так не нравиться!
— Чего ты хочешь, моя радость? — спросил Илья Муромец.
— Любви, мой козлик, самой простой любви! — воскликнула, изгибаясь, Нина.
— А если у меня на нее лимит? Ну, нет во мне желания, не разбудила ты меня!
— Чем тебя будить? Водой из чайника? Но ты не пьян! Ты просто ленивый!
— Собой, ласточка, собой милая.
— Тебе стриптиз показать? — спросила Нина, снимая с себя блузку.
— Дерзай, можно под музыку, покажи Танец живота, изобрази танцовщицу из гарема, давно я там не был, — заурчал довольный жизнью Илья Муромец.
— Ах, вон оно что! Ты и в гареме был?! И сколько там у тебя было женщин?
— Был, не каюсь, был по делам службы, на меня все жены бизнесмена глаза открыли, чтобы потом у них желание к бизнесмену проснулось, — гордо ответил мужчина.
— Вот ты какой! А теперь и на меня сил нет! — негодовала женщина.
— Нина, ложись рядом и смотри кино, ты уже раздета, терять тебе нечего.
— Ладно, на тебе верхом ездить, все равно, как на ослике из гарема.
— Что ж ты такая непокорная лошадка?
— Скажи еще необъезженная…
— И то верно.
Илья Муромец замолчал, перепалка с Ниной его утомила, и он просто уснул, повернулся и уснул. Она посмотрела на спящего Ильи Муромца, легла рядом, не касаясь его, и тоже уснула. Ночью он проснулся, посмотрел, а рядом спит кудрявое, симпатичное создание, которое от него не дождалось любви. Он обнял спящую Нину, стал целовать ее тело, лицо, зарылся к ней в волосы. Он ее, хотел! Нина проснулась и сразу обняла Ильи Муромца, прижалась к нему всем своим существом любящей женщины. Они слились в едином страстном порыве, двух отдохнувших Людей. Ночь за окном светила звездами, и звезды им желали любви и счастья на двоих в эту тихую летнюю ночь. Ах, какая жизнь мудрая!
Электра просто пошла на работу в офис Блеск. Первые заморозки сопровождались нежным, розовато — голубоватым небом. В другое время года, такое чудо на небе Электра не наблюдала. Всего второй раз в жизни она видела такую красоту, и то считанные минуты утром, да еще с определенной высоты. Словно в небе растаяло женское и мужское начало и светило своим заревом любви.
Офисная жизнь успокаивала. Электра покинула съемочные площадки. Вечная ее подруга и соперница Нина отучилась на курсах бухгалтеров и стала работать в офисе Блеск. Заграничная жизнь притихла. Электра и Антип прошли сексуальный, востребованный возраст. Нежные отношения у них были всего редко и длились считанные минуты. Электре хотелось удержать мгновенья счастья, но они растаяли в жизни так, же быстро, как исчез розоватый цвет неба. Призрак счастья манил своей человеческой теплотой отношений, и растворялся в обычной, повседневной жизни. Электра вошла в офис своей фирмы, коснувшись ключом электронного замка. Антип сидел за столом с компьютером, рядом стоял настольный станок для обработки алмазов, глаза их встретились, вот и все приветствие близких Людей.
— Антип, как дела с новым ювелирным украшением?
— Не хватает двух камней в изделии, хочу заменить их, камнями меньшими размерами. Электра, есть другая задача, садитесь за стол, обсудим.
Стол для гостей стоял в стороне от стола Антипа, за него можно было сесть с двух сторон, разложив все прорисовки нового украшения. Электра прорисовала эскизы нового ювелирного изделия. Она уяснила поставленную перед собой задачу, и решила обговорить все вопросы со шлифовщиком. Потом взять все, что нужно из этого натюрморта и унести к себе на стол, словно добычу. За своим столом Электра могла вспомнить слова Антипа, достать чистый лист бумаги и рисовать, рисовать прорисовки нового изделия. И лишь тогда, когда проявиться ценная мысль на листе, вновь встретиться и обговорить результат поиска нового ювелирного шедевра. И вся любовь — одна совместная работа.
Заставка компьютера открывала свои тайны при легком нажатии клавиши или мышки. На экране появлялся перечень разработанной, конструкторской документации на ювелирные изделия. Электра находила чистые форматки, они получали новые названия, номера, и новое изделие начинало рождаться в зеленых и белых линиях на черном фоне компьютера. Справа на столе, на металлических полках лежали старые справочники и новые каталоги с выставок и показов драгоценностей. На верхней полке стоял цветок, который никогда не цвел. Своими зарослями он скрывал Электру от сотрудника, профиль которого иначе маячил бы перед ее лицом. Да, Борис иногда работал в офисе, и нельзя было допускать, чтобы их глаза встречались во время работы. Листва нежно и неназойливо прятала Электру и Бориса друг от друга.
Справа от Электры стояла любимая кружка с крышкой. На кружке изображены незабудки, милые цветочки, их и цветами не назовешь, а только нежно — цветочками. За кружкой лежал крокодил стола — темно-зеленая трубка телефона. Электра меньше всего пользовалась услугами зеленого крокодила, больше электронной почтой. За спиной стоял старый шкаф, в котором стояли новые папки с рисунками и документацией на бриллиантовые изделия. Старая документация отправлялась в недра шкафа, и не маячила перед глазами, то, что на ней было изображено, давно произведено и спрятано покупателями, где-нибудь от подземелья до небес. В офис зашла Нина, весьма симпатичная женщина. Она раздала листочки с заработной платой, остановилась рядом с Борисом. Он для нее обладал некой притягательной силой. Они оба излучали улыбки, светились от радости общения. Она не задерживалась рядом с объектом своего обожания, и шла на свое рабочее место. Нина для Бориса облачко мимолетного счастья. Взгляд Электры возвратился на свой стол, она сосредоточенно работала. Случайно она подняла глаза над компьютером, и она увидела небо с белыми клубами облаков, и вновь взгляд возвратился к работе.
В офисе царила тишина. Все работали. За стеклянной стеной слышен голос менеджера фирмы, вдруг голос его усилился, и он закричал:
— Матвей, почему вы не приходите на работу? У вас прогулы и нет больничного листа.
В ответ раздается мужское бурчание. Матвей оказался для фирмы рождественским подарком. Он устроился в декабре на работу, взяли его, как специалиста по обработке бриллиантов, но он превзошел все ожидания. Весьма интересный мужчина, достаточно высокий, хорошо откормленный, с седыми волосами и не лысый, произвел вначале на всех приятное впечатление. На рабочем столе стоял настольный станок, на полке были расположены приборы для контроля готового изделия. Его дело состояло в том, чтобы вести работу нескольких изделий фирмы. День он начинал с телефонных разговоров.
— Алло, — говорю я, — встретимся в 16 часов у магазина…
Или:
— Галочка, здравствуй, милая, как дела? Ты, знаешь…
Антип смотрел на соседа слева и не знал, чем от него отгородиться, но это твердо знал Матвей. Он передвигал шкафы, переставлял приборы. В течение трех месяцев воздвигал он крепость из подсобных предметов. Внутри крепости появился старый столик, покрытый стеклом, на стекле стоял любимый телефон. Перед глазами на плакате висели ювелирные изделия, производства не той фирмы, на которой он работал. Работать за станком Матвей не любил. Все новые папки Антипа перекладывались в шкаф Матвею. Он фильтровал воду в личном, стеклянном фильтре, варил воду в электрическом чайнике, заливал кипяток в свою литровую кружку, кидал в нее много ложек с сахарным песком. Начинался аттракцион: чаепитие в крепости из приборов. Присвистывая, причмокивая, прихлебывая чай, Матвей таял от удовольствия. Внутри его крепости проходил стояк с трехфазным током, провода прикрывал металлический кожух. В этом кожухе Матвей сверлил отверстия, чтобы повесить бухту проводов. Одно отверстие у него получилось, но при сверлении следующего отверстия, он умудрился попасть в один из проводов. Блеск, треск, запах! Тумблер на 380 вольт, вышел из строя, сгорел шкаф для испытания приборов. Это стало началом конца Матвея.
Антип смотрел на него, и ему иногда казалось, что он так и остался при социализме, и пропустил перестройку. Весна внесла свои коррективы в поведение Матвея, своей жене Галочке, он только звонил, а жил на даче. Дача героя наказала, сыростью и простудой. В трех метрах от Антипа постоянно находился человек с кашлем и насморком, плюс чаепитие, да еще шепот из мини приемника. Надоело Матвею чахнуть в крепости, ушел он на пару недель, потом совсем исчез из поля зрения Антипа. Как-то пришла Нина и сказала, что Матвея надо бы уволить за прогулы, но сам он отказывается увольняться. Мероприятие по увольнению Матвея длилось месяцев пять, включая суд. На его место приходил работать сам Антип, он чай не пил на этом рабочем месте, и от него шел тонкий поток флюидов, когда Электра подходила к нему по работе.
