Терри Пратчетт - Бац!
Наверное мне не стоило приводить с собой тролля, подумал Ваймс. Но к чему могут привести такие уступки? К тому, что они будут сами выбирать себе полицейских из списка?
На страже перед домом Мясодробилки стояли два дварфа. Они были одеты в более тяжелые доспехи, чем обычные дварфы, насколько такое вообще было возможно, и производили гнетущее впечатление. Однако, оно, вероятно, создавалось черными кожанными кушаками, подпоясывающими стражников. Для тех, кто в этом разбирался, кушаки означали, что их владельцы служат забурившимся дварфам и потому на них также распространялась аура благоговения и страха, которые скальты вызывали у городских дварфов, отошедших от традиций.
Они уставились на Ваймса тем особым взглядом, характерным для стражников всех стран мира, говорящим: ты практически мертвец, только моему терпению ты обязан тем, что еще жив. Но Ваймс был готов к этому. Каждая собака знает, как часто он сам принимал такой вид. И он парировал его ответным равнодушным взглядом человека, ничего не замечющего.
— Коммнадер Ваймс, Городская Стража. — сказал Ваймс, показывая свой значок. Мне нужно немедленно встретиться со Скальтом Мясодробилкой.
— Он никого не принимает. — ответил один из стражников.
— О, так значит он мертв? — спросил Ваймс.
Он почувствовал, что попал в точку. Для подтверждения этого, ему даже не понадобился легкий кивок Ангуа. Дварфов вопрос напугал, они покрылись испариной.
К их потрясению и ужасу и, в какой-то степени и к его собственному удивлению, Ваймс уселся на ступеньки между ними и вытащил пачку дешевых сигар из кармана.
— Я не предлагаю вам закурить, парни, потому, что знаю, вам не позволено курить на службе. — дружелюбно заговорил он. — Я своим ребятам тоже не разрешаю. Сам я курю только потому, что мне самому никто не может запретить, хаха.
Он выпустил струйку синеватого дыма. — Итак, я, как вам известно, являюсь главой Городской Стражи. Верно?
Оба дварфа, уставивщиеся в пространство прямо перед собой, еле заметно кивнули головами.
— Отлично, — сказал Ваймс. — и это означает, что вы оба препятствуете мне исполнять мои служебные обязанности. Это дает мне возможность… ого, у меня большой выбор возможностей. Одна из них, о которой я как раз подумал, это вызов констебля Дорфла. Он голем. Ничто не сможет воспрепятствовать ему при выполнении его служебных обязанностей, уж поверьте. Вы потом целую неделю будете выметать щепки, оставшиеся от двери. И я бы не становился на его пути, будь я на вашем месте. И все будет исполнено на законных основаниях, так что если кто-нибудь решит поднять бучу, то может случиться кое-что и поинтереснее. Послушайте, я говорю вам все это только потому, что сам прослужил в страже много лет и знаю, что бывает время, когда нужно выглядеть крутым и бывает время — я полагаю, что сейчас как раз такое — когда пойти и спросить тех, кто внутри, что делать дальше, будет очень полезно для вашей карьеры.
— Нам нельзя покидать пост. — ответил дварф.
— Об этом можете не беспокоиться, — сказал Ваймс, вставая. — я постою на посту вместо вас.
— Вы не имеете права!
Ваймс наклонился к уху дварфа.
— Я — коммандер стражи, — прошептал он тоном, в котором ничего не осталось от дружелюбия. Он показал на булыжную мостовую — Это моя улица, я могу стоять там, где захочу. Вы стоите на общественной улице, которая принадлежит всем. И потому существует десяток причин, по которым я могу арестовать вас прямо сейчас. Да, могут начаться беспорядки, но вы окажетесь в самой гуще событий. Я советую вам, как стражник стражнику, быстро пойти и поговорить с вышестоящим начальством. Согласны?
Он посмотрел в озабоченные глаза, устремленные на него из щелки между густыми бровями и пышными усами, приметил кое-какие мелкие детали, служащие подсказкой, и добавил: — Можете идти, мэм.
Стражник постучался в дверь. Засов отодвинулся. Дварфы пошептались. Дверь открылась. Стражник поспешно вошел. Дверь захлопнулась. Ваймс повернулся, занял позицию перед дверью и замер по стойке смирно с несколько более театральным видом, чем требовалось.
В толпе послышались смешки. Может они и были дварфами, но как жители Анк-Морпорка, они всегда горели желанием понаблюдать за развитием событий.
Оставшийся стражник шепнул. — Нам не позволяется курить на дежурстве!
— Упс, простите. — сказал Ваймс, вытащил сигарету изо рта и сунул ее за ухо, приберегая напоследок. Раздалось еще больше хихиканий. Пусть смеются, сказал сам себе Ваймс. Зато, они ничем не швыряются в тебя.
Солнце ослепительно сияло. Толпа стояла неподвижно. Сержант Ангуа уставилась в небо со старательно бесстрастным лицом. Детрит замер в особой, абсолютной каменоподобной неподвижности, свойственной троллю, которому совсем нечего делать. Только Кольцеплавит выглядел напряженным. Возможно потому, что в такое время, как сейчас, дварф с полицейским значком не самый желанный гость здесь, думал Ваймс. Но почему? Ведь все, чем мы были заняты последние две недели, это пытались помещать двум группам идиотов взаимно истреблять друг друга. И вот награда.
Это утро будет стоить ему разноса, думал он, хотя на самом деле, Сибил никогда не повышала голос, отчитывая его. Она только становилась грустной и это было намного хуже. Все дело в этом треклятом семейном портрете. Оказалось, что для него необходимо позировать часами. Но таковы были традиции в семье Сибил и с этим нужно было считаться. В каждом поколении портрет был примерно одинаковым: счастливое семейство на фоне холмистых земельных владений. У Вайса не было никаких земельных владений, кроме его ноющих ступней, но в качестве наследника состояния семьи Овнец, он был также владельцем Кранделла, огромного поместья в сельской местности. Он так там и не побывал. Ваймс не имел ничего против сельской местности, если она не двигалась и не атаковала, но он любил чувствовать под ногами тротуары и не заботился о том, чтобы быть запечатленным в образе помещика. Пока что его уклонение от нескончаемых позирований имело разумные объяснения, но он был на грани…
Прошло еще немного времени. Несколько дварфов покинуло толпу. Ваймс стоял не шевелясь. Не шевелился он даже когда слышал звуки открываемого и тут же закрываемого дверного засова. Они пытались взять его измором.
— Та-та-та-тирилили-тирилили-та-та!
Уставившись прямо перед собой в необозримые дали профессиональным взглядом стражника, Ваймс вытащил Дис-Организатор из кармана и поднес его ко рту.
— Я знаю, что выключил тебя. — пробормотал он.
— Включение сигнализации по тревоге, помните? — спросил бес.
— Как мне заставить тебя перестать это делать?
— Правильное сочетание слов приведено в инструкции, мистер «Вставьте здесь Имя». - сказал бес и поджал губы.
— Где инструкция?
— Вы выбросили ее, — ответил бесенок с упреком. — Вы всегда так поступаете. Вот почему вы никогда не применяете правильные комнады и вот почему я не «убрался и не засунул свой нос под утиный хвост» вчера! У вас встреча с Лордом Ветинари через полчаса.
— Я занят. — пробурчал Ваймс.
— Желаете ли вы, чтобы я напомнил вам о встрече через десять минут?
— Скажи мне, какую часть в предложении «засунь свой нос под утиный хвост» ты не понял? — спросил Ваймс и убрал коробочку обратно в карман.
Итак, у него было полчаса. Полчаса должно было хватить на все. То, что он собирался сделать, было слишком радикальным, но он видел взгляды, который дварфы кидали на Детрита. Слухи были подобны яду.
И только он шагнул вперед, готовый вызвать Дорфла и все возможные проблемы, которые неминуемо последуют за вторжением, дверь позади него открылась.
— Коммандер Ваймс? Вы можете войти.
В дверях стоял дварф. В полумраке можно было разглядеть только его силуэт. Тут Ваймсу бросился в глаза знак, нарисованный мелом на стене над дверью: круг, перечеркнутый горизонтальной линией.
— Со мной пойдет сержант Ангуа. — сказал он. Знак вызвал в нем чувство неясной тревоги, он казался печатью владельца, намного более выразительной, чем доска с надписью «Мое Отдохновение».
— Тролль останется снаружи. — решительно сказала фигура.
— Сержант Детрит останется сторожить вместе с капралом Кольцеплавитом. — сказал Ваймс.
Это заявление было принято, как должное, предполагая, что дварф ничего не знал об иронии. Дверь приоткрылась шире и Ваймс шагнул внутрь.
В холле было пусто, за исключением нескольких поставленных друг на друга ящиков и в воздухе пахло — чем? Несвежей пищей. Старыми заброшенными помещениями. Запечатанными комнатами. Чердаками. Весь дом для них — чердак, подумал Ваймс. Внутри, глухой подземный стук стал более заметным. Он был как сердцебиение.
— Сюда, будьте так любезны. — сказал дварф и проводил Ваймса и Ангуа в боковую комнату. Вся обстановка комнаты состояла из нескольких деревянных ящиков и истертых лопат, валяющихся тут и там.
