Андрей Гук - Земля
Обгрызая от волнения ногти (волнение было настолько сильным, что перчатки и шлем защитного комбинезона особо не мешали), Бен бросал тревожные взгляды на «Метеор», гадая, когда же тот начнет стрелять. Но комплекс молчал.
Пираты задумчиво зависли над Посадочным Холмом, проделали несколько кругов, разглядывая скудный инвентарь планеты, и после еще нескольких непонятных для непрофессионала пилотажных эволюции уныло приступили к своим непосредственным обязанностям. Судно село в районе экспериментальной агротории и огнем тормозных дюз подпалило посевы винограда и пшеницы. Весь Посадочный Холм заволокло едким серым дымом.
Так и не выстрелив, ракетный комплекс безвольно поник радаром. Как позже выяснила следственная-комиссия во главе с Беном, «Метеор» попросту дал осечку - капсюль в ракете оказался бракованным, и сколько по нему ни бил курок, это ни к чему не приводило. Когда же механизм попытался заменить ракету другой, ее перекосило в стволе, и она окончательно застряла. По заводской гарантии существовал один шанс из миллиона, что электроника комплекса может дать сбой, и она, убедившись в невозможности как-нибудь исправить создавшееся положение, решила этим шансом воспользоваться - дабы в дальнейшем работать безотказно и надежно.
Но все это выяснилось гораздо позднее, сейчас же пираты высадились на Арахис и волей-неволей проблема их существования с могучих плеч «Метеора» перекочевала на плечи Бена. Агент КБР советовал не оказывать сопротивления, но Бен даже не знал, как его оказывать. В первые минуты ему не хватило даже сообразительности умчаться куда-нибудь подальше на джипе. Шок! Положение спасла наркотическая пшеница, так благоразумно не уничтоженная Салли: ее дым оказывал еще более ужасное действие, чем плоть зерен, и когда открылась десантная аппарель пиратского судна, атакующие сразу же превратились в атакуемых. Угрожающие вопли и улюлюканье постепенно стихли, и пираты стали осторожно принюхиваться, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Через широко распахнутые створки шлюза дым быстро ворвался в корабль и отравил остальных членов команды. Остается только догадываться, что творилось с пиратами в следующие несколько часов, но пиратскому капитану хватило благоразумия загнать свою распоясавшуюся команду обратно на судно и наглухо задраиться.
Дым сожженной пшеницы начал оказывать губительное влияние и на Бена, проникая через технологические отверстия его спецовки, но аграрий вовремя осознал опасность. Вооружившись дистанционным управлением «Метеоролога» - устройства, занимавшегося созданием хорошей погоды для арахисовой флоры (в свое время пришлось за нее заплатить приличную сумму), Бен экстренным образом понизил давление на северо-западе, где ничего важного не находилось, повысил давление на Холме и, на пару минут «вскрыв» герметичность системы кислородного обеспечения в районе агротории, продул наркотический дым сильным порывом ветра.
Для безопасности всей системы пришлось изолировать место «разрыва» с помощью полянок-шлюзов, и, уже собираясь вернуть все на место, землевладелец почувствовал легкое возбуждение - его осенила гениальная мысль. Узнай про нее агент КБР, он предостерегающе поцокал бы языком и напомнил бы о смертельной опасности, грозящей Бену в случае попытки оказывать сопротивление. Аграрий, конечно же, патологически боялся за свою жизнь, в какой-то момент ему захотелось плюнуть на все и предоставить свободу воли развивающимся события, но аппендикс, помня какой бракованной кармой обладает хозяин, посоветовал ему все же оказывать сопротивление. Бездействие будет еще глупее и опаснее.
Не возобновляя кислородного сообщения с «оккупированной» пиратами агроторией, Бен, наоборот, установил где надо соответствующие маркеры и организовал временно-постоянный циклон, теперь все время сдувавший шапку кислородных выделений «бауц».
Вторая атака киодских вандалов, случившаяся значительно позже, захлебнулась в зародыше. Вернее, задохнулась в чуждой аммиачной атмосфере. Остатки абордажной команды, сохранившие трезвый рассудок после пшеницы, теперь уже более осмотрительно и степенно выбрались из шлюза, короткими перебежками рассредоточились по Холму в поисках враждебно настроенных аборигенов и после некоторых колебаний поспешно отступили обратно на судно. Больше из шлюза никто не появлялся.
Бен выждал некоторое время и сделал вывод, что пираты не догадывались об отсутствии кислорода на Арахисе и, соответственно, не располагали достаточным количеством скафандров для организации крупномасштабной атаки. «Настало время решительных действий!» - воодушевленно подумал Бен и отправил Салли в атаку - написать на борту пиратского судна что-нибудь обидное и неприличное, а также обломать ему все антенны. Но Салли трусливо отшуршался пенопластом, и все пришлось делать самому.
Вооружившись молекулярным сварочным аппаратом и поплотнее запахнувшись в защитный костюм, Бен отчаянно бросился на штурм пиратского судна. Сперва он основательно запаял все шлюзы и технологические отверстия, чтобы обезопасить себя от внезапных контратак, а потом уже принялся за надписи и антенны.
Пираты никак не отреагировали на присутствие Бена, и он, вооружившись броневыми листами, экстренно телепортированными с Земли, принялся заваривать беднягам сопла тормозных и маршевых двигателей. После, ощущая полную безнаказанность, Бен начал вынашивать планы один другого кровожадней, но к вечеру кибдские пираты осознали всю безвыходность положения и выбросили белый флаг.
О условиях почетной сдачи пришлось договариваться перестукиванием - отремонтировать обломанные антенны Бену так и не удалось.
Допрос пленных Бен планировал проводить без агента КБР, так как большая часть пшеничного дыма ушла в глубину центра управления, ветром выдувалась крайне медленно, и бедняга-конфедерат обещал проваляться в жутком экстазе суток трое, не меньше. Оставалось надеяться, что он не попадет в глубокую зависимость, и со временем его удастся отучить от злоупотребления пшеницей.
Все тем же молекулярным сварочным аппаратом, только с включенным реверсом, удалось вскрыть центральный шлюз и выковырять на свободу пиратского капитана - здоровенного рыжего детину, почему-то подозрительно знакомого Бену. Задавая осторожные вопросы, Бен все пытался понять, где он мог видеть этого типа, но в голову ничего путного не приходило. Может, все на том же Орбитальном рынке?
Капитан, похоже, до конца не осознал всю грозившую ему опасность, а может, обманчиво миролюбивый вид Бена сбил его с толку, но через некоторое время он обрел душевное равновесие, начал держаться крайне нахально и даже попытался обратить свое поражение в победу, намекая, что Бена никто пальцем не тронет, если он добровольно отдаст некоторые ценности.
– Ну, так как, насчет почетного ограбления, дружище? - в который раз нагло поинтересовался капитан и принялся невозмутимо ковырять пальцем в носу.
Палец у него был довольно большой, нос маленький, и, похоже, пирату пришлось сделать пластическую операцию по объединению двух ноздрей в одну, чтобы не лишать себя такого экзотического удовольствия; а может, такое единообразие задумывалось природой с самого начала. Как бы там ни было, сейчас Бена мало заботили анатомические подробности «пленника» - решив восстановить статус-кво, аграрий начал деловито разбирать свою сосновую кровать и, с помощью верного Салли, собирать из досок непонятную конструкцию. -…мы обложим тебя небольшой контрибуцией, - тем временем деловито увещевал Бена капитан, той дело украдкой вытирая замусоленный палец о спину робота. - Заберем вон того полосатенького робота в качестве компенсации за моральный ущерб… Да-да, моральный… Ты, дружище, даже не представляешь, какого страху натерпелась команда, когда у боцмана от твоего газа начались галлюцинации и он принялся отвинчивать кингстоны в подпространство… Я, не буду врать, тоже малость струхнул… Также возместим материальный ущерб за поломанные антенны и заваренные дюзы… Ведь ты понимаешь, покупать детали и комплектующие для пиратского судна крайне рискованно, и накладно. За тайную сделку приходится платить втридорога. А также…
Нервы у капитана не выдержали, и, оборвав поток красноречия, он уставился на творение Бена, слишком уж сильно походившее на виселицу. Сейчас виселица символизировала на гербе КБР демократичность и справедливость, но на некоторых отдаленных планетах ей находили широкое непосредственное применение, и у большинства людей все еще осталось в памяти ее зловещее назначение. Капитан, к счастью, не являлся исключением.
– А что ты, собственно говоря, делаешь? - осторожно поинтересовался он.
Бен деловито осмотрел шею капитана и, перебрасывая веревку с петлей через перекладину, пробурчал что-то про «недолгоживущих естествоиспытателей» и «предоставленную честь быть одним из них». В голову пирата стали закрадываться подозрительные мысли.
