Роберт Шекли - Божий дом
Бушевал Шанго до тех пор, пока не выдохся, затем впал в глубокую хандру — состояние, которое он мог поддерживать до бесконечности, — и именно в таком состоянии его застал Листячок.
— Детка, что стряслось?
Вопрос был задан в дружески-бесцеремонной манере, призванной убедить легковерных, что Листячок — доброжелательное, искреннее божество.
— Они меня выперли взашей, — всхлипнул Шанго.
— Кто — они?
— Арес и компания. Не пустили меня к себе на прием. А я-то и хотел всего-навсего показать им парочку фокусов. Предвзятость недостойна богов, разве не так?
— Уверен, что так. Настолько недостойна, что я решил кое-что предпринять. Я собираю новый пантеон.
— Что такое пантеон? — осведомился подозрительный Шанго.
— Пантеон — это сообщество, коллектив богов, — объяснил Листячок. Мой пантеон будет антирасистским, межконфессиональным. Как тебе такая идея?
Шанго передернул плечами.
— А что толку от твоего пантеона? Боги больше на Земле не работают.
— Ситуация коренным образом изменилась.
— Как это может быть? У тебя что, есть специальное разрешение от высших богов?
— У меня есть кое-что получше. Я заполучил человека с ключом.
— С каким еще ключом?
— С великим ключом. С самым главным. С тем, который считался давно утраченным и который позволяет человеку беседовать с богами, отдавать им команды и вызывать их на Землю.
— С ключом Соломона?
— Вот именно.
— Ммм… Мне доводилось слышать об этом ключе. Только ведь если человек обладает ключом, он становится сильнее богов. Не связывался бы ты с ключевой мерихлюндией, братец!
— Все, что ты сказал, мне известно, — ответствовал Листячок. — Но я знаю и человека, владеющего ключом. Да, у него ключ, но простофиля даже не догадывается о власти, которую получил вместе с ключом.
— А ты не заливаешь?
— Поверь мне, ну зачем бы я стал тебе врать? Человек с ключом нуждался в одной услуге, усек? Я не соображал, что имеет право мне просто на просто приказать. Нет, он попросил меня вежливо-вежливо, и я, расчухав, как обстоят дела, заключил с ним сделку.
— Ну-ка расскажи подробнее, — потребовал Шанго.
— Я заявил ему, что исполню его глупую просьбишку, но только при условии, что он даст мне разрешение снизойти на Землю и действовать там по моему усмотрению.
— И он, конечно же, не согласился?
— В том-то и дело, что согласился, — воскликнул Листячок. — Предоставил мне полную свободу действий.
— Как же так? Человек оказался достаточно умен, чтобы найти ключ, и одновременно достаточно туп, чтобы заключить с тобой подобную сделку?
— Да, мало похоже на правду, но случилось именно так. И теперь я стою во главе перспективной религиозной организации под именем «НОВТРЕЗАБ», а сам этот парень служит у меня мессией.
Шанго рассмеялся высоким крякающим хохотком — странноватый тембр для столь массивного тела.
— Стало быть, ты босс?
— Точно. Я босс. И я спрашиваю, согласен ли ты примкнуть к нашей организации и поработать на меня.
— Звучит неплохо, — отозвался Шанго. Затем, припомнив свою природную подозрительность, добавил:
— А моя-то выгода какова?
— О деталях можно договориться позже. Но ты станешь членом совета пантеона и получишь равный голос в решении всех вопросов. Разве это не честно?
— Может, и честно. А ты, собственно, кто такой?
— Я в НОВТРЕЗАБе глава исполнительной власти. И это тоже по справедливости. Ведь именно я встретился с этим мужиком и заключил с ним сделку, так что мне по праву досталось и решающее слово.
— Значит, ты забрал власть в свои руки, — подытожил Шанго. — И все равно твое предложение привлекательно. Записывай меня в свою команду.
— Добро пожаловать, — ответил Листячок.
Глава 15
Сэмми назначил съемку на утренние часы. Фотограф оказался латиноамериканцем, пухлым коротышкой с коричневой кожей и тонкими черными усиками. Он явился весь увешанный камерами, штативами, экспонометрами и коробками с пленкой. В гостиной на Си-Грейп-лейн, как всегда, царил хаос. Листячку делали маникюр; занималась этим крохотная богиня с крыльями летучей мыши, — откуда он только ее выкопал? Она висела в воздухе, как птичка колибри, и беспрерывно щебетала раздражающе-писклявым голоском. Луума и Йаах устроились на подоконнике, состязаясь в самой заковыристой ругани. А Ротте уселся скрестив ноги на ворсистом ковре и полировал замшевой тряпочкой ожерелье из младенческих черепов.
— Я Гомес, — представился фотограф. — Эрнандес велел мне прибыть сюда, сказав, что у вас есть для меня работа.
— Вы уложились точно в срок, — сказал Сэмми. — Здесь, в гостиной, пожалуй, тесновато. Пойдем к Артуру в спальню — это, наверное, единственное тихое место во всем доме.
Вдвоем они затащили оборудование в спальню Артура. Хозяин поднялся с постели, где читал «Путеводитель по древним забавным приметам» Шлемменера, пятый том серии. Сэмми объявил Гомесу:
— Представляю вам Артура Фенна, мессию богов, президента НОВТРЕЗАБа.
Фотограф кивнул, не выразив удивления.
— Я Гомес из «Фото Акме». Рад встретиться с вами, мистер мессия. Вам нужны снимки на паспорт, так?
— Нет, — вмешался Сэмми. — Нужны рекламные фотографии.
— Для рекламы какого рода?
— Для нашей рекламы на всю полосу в «Майами геральд». А также для брошюр, которые мы намерены издать.
— Снимки цветные или черно-белые?
— И те и те. И постарайтесь, чтоб он выглядел получше.
Гомес пригляделся к Артуру и покачал головой, словно заявляя: «Вы даете мне такой объект и еще надеетесь, что я слеплю из него что-то пристойное?..» Вслух он произнес:
— Ладно, сделаем все, что сможем.
Гомес установил свет, присмотрелся к тому, что получилось, поменял лампы местами, поставил фильтры, натянул марлевые экраны для смягчения теней, наклонил Артуру голову в одну сторону, в другую… Наконец нашел эффект, какого добивался, и начал с поразительной быстротой отщелкивать кадр за кадром камерой «Никон» на батарейках. Отснял пару пленок и наконец оповестил:
— Ну вот и все. Вы заплатите мне сразу? Эрнандес говорил, что оплата на месте.
— И говорил правильно, — отозвался Сэмми. — Ваши деньги при мне. Однако я намерен сделать вам и другое, более рискованное предложение. Значит, первая возможность — я даю вам сто долларов, и точка.
— Недурно за час работы. Вполне мог бы смириться с такой оплатой. А вторая возможность?
— Вторая в том, что мы позволим вам заработать себе имя. На каждом опубликованном снимке Артура будет значиться «Фото Гомеса».
— И сколько денег в придачу?
— В этом случае никаких денег. Выбирайте — сто долларов или подпись под снимками.
Поразмыслив минутку, Гомес спросил:
— А если я соглашусь на ваше контрпредложение, то сколько, по-вашему, я смогу заработать?
— Если наша затея будет иметь успех, на какой я рассчитываю, мое предложение принесет вам десятки тысяч долларов. Вы же первый, кто снял посланца богов.
Гомес прищурился, подсчитывая в уме.
— Если эта нелепица и впрямь упрочится, снимки могут стоить кучу денег. С другой стороны, может случиться и так, что они не будут стоить ни гроша.
— Решайте, как хотите, — ухмыльнулся Сэмми, помахивая перед Гомесом стодолларовой купюрой.
Вероятно, фотограф решил, что здесь происходит нечто воистину многообещающее. И сказал:
— Похоже, что этот ваш парень подает надежды. А уж боги, которые здесь толкутся, — это даже чересчур. Я выбираю подпись под снимками. — Подумал еще чуть-чуть и добавил:
— Правда, хотелось бы внести одно дополнение.
— Валяйте.
— Вы указываете мое имя, как обещали. И рядом номер телефона. Если согласны, получите свои снимки бесплатно.
— Разумно, — согласился Сэмми. — Но должен вам сказать, быть фотографом богов — большая честь. Мы не собираемся предоставлять ее вам за здорово живешь. Вот что, пожалуй: можете провести десять сеансов на предложенных вами условиях, а потом, если пожелаете продолжать работу с нами, обсудим, какой вы будете выплачивать нам гонорар.
— Никогда не слышал ни о чем подобном.
— Посмотрите на дело с такой стороны: вообразите, что вы получили эксклюзивные права на фотографии Майкла Джексона.
— Понял. — Гомес кивнул и, вновь прищурившись, окинул Артура оценивающим взглядом. — И вы думаете, что ваш малыш сделается вторым Майклом?
— Лучше. Артур — основатель следующей великой мировой религии. Артур станет крупнейшей фигурой после Иисуса Христа.
— Не богохульствуйте. — Гомес осенил себя крестным знамением. — Но так или иначе, я с вами. Думаю, вам, ребята, выпадет успех.
После свидания с фотографом Артур хотел пойти прогуляться, но выяснилось, что Сэмми назначил еще и встречу с портными, и вскоре он оказался в кольце мастеров и их помощниц, обвешивающих его рулонами тканей, склоняющихся над ним с булавками во рту — тут складка, там оборка, — а сами портные, отступив на шаг, придирчиво оценивали результат. Богатые ткани внушали Артуру: «Ты совершенно особенный». Его наряжали в шелк и атлас, в камзолы, прошитые золотой и серебряной нитью, а на голову водружали шапочки с многоцветными бусами. А затем последовали меховые мантии, украшенные перьями плащи, шикарные рубашки и блузы, даже с разрезными рука вами, широкие пояса мягкой кожи и вышитые туфли с загнутыми вверх носками. Осмотрев себя в зеркале, Артур остался доволен. Понятно, что это абсурд, но ведь мода всегда абсурдна. И кому дано судить об одеяниях мессии — разве что другому мессии либо богу.
