Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда
— И ты готова в этом поклясться страшной клятвой волшебницы?
— Стану я из-за такой глупости произносить клятву, пусть даже и правдивую. — И она пренебрежительно махнула рукой: — Ступай давай, не мешкай, оруженосец.
— Ты меня гонишь? Разве ты не…
— Нет, нам не по пути. Пока еще наши дорожки бегут в разные стороны. Вот погоди, придет время… — Она загадочно улыбнулась и прибавила, вмиг посуровев: — Тебе еще предстоит дров наломать.
— Каких таких дров? Шейри, черт возьми, прекрати морочить мне голову, говори толком, чего мне не следует делать, чего я должен опасаться?
Она пожала плечами и коротко бросила:
— Нет. — А после, отойдя на несколько шагов, вдруг обернулась и спросила: — Так Тэсит, значит, умер уже? Твой друг детства. Тот, кто первым бросился мне на выручку и сам спасся благодаря твоей находчивости и твоему кошельку?
Я остолбенел. Ведь Шейри не слыхала слов Кореолиса о гибели Тэсита. Откуда же ей…
— Откуда тебе известно о его смерти? — спросил я. — И что значит: «умер уже»?
— Все очень просто, — невозмутимо ответила она. — Ты ведь еще жив. А я всегда знала, что этот мир для вас обоих слишком тесен. Кто-то должен был его покинуть в самом расцвете молодости.
С этими словами она зашагала в глубь заснеженного леса. Клянусь, я не отрываясь глядел ей вслед, но не прошло и нескольких секунд, как она исчезла из виду, словно растворившись в снежном вихре…
Я остался стоять на месте и шевельнулся, лишь когда почувствовал, что продрог до костей. Потирая озябшие руки, силился и не мог понять, чего мне больше хотелось — чтобы она вернулась или чтобы навсегда исчезла из моей жизни. Так здорово было находиться с ней рядом… и так страшно, даже жутко… ощущать ее подле себя… эту колдунью с огромными черными зрачками… Обуреваемый этими противоречивыми чувствами, я побрел назад к форту. Поежился при мысли о том, что скажу Энтипи при встрече… В особенности учитывая то, что с момента нашей разлуки я не раз внутренне готовил себя к тому, что никогда больше не увижу ни саму принцессу, ни ее папашу… О вечной разлуке с шутом я, признаться, как-то не задумывался.
Приблизившись к форту, я задрал голову, чтобы еще раз полюбоваться на короля Истерийского в дурацком колпаке с лирой и погремушкой в руках. Бедняга, вконец охрипнув на морозе, все еще продолжал петь трактирные куплеты. Хотя наверняка успел заметить, что Меандр вместе со своим сбродом убрался прочь той же дорогой, по которой сюда пришел. Рунсибел решил на всякий случай перестраховаться и выдержать свою роль до конца. Когда его взгляд упал на меня, я помахал ему рукой, давая понять, что я не вражеский лазутчик и передо мной можно не ломать комедию. Король сперва меня не узнал: его ввела в заблуждение форма Меандрова пехотинца, что была на мне. Но потом он вгляделся в мое лицо, расплылся в улыбке и помахал мне в ответ рукой, в которой все еще сжимал погремушку. Петь он сразу же перестал. А потом исчез из виду — к лестнице побежал и стал спускаться вниз — и почти тотчас же снова появился в компании Энтипи и шута, вышел навстречу мне из ворот.
Принцесса была просто сама не своя от счастья. Она со всех ног бросилась ко мне, на ходу выкрикивая мое имя и подскакивая от переполнявшей ее радости. Только теперь я ощутил свинцовую усталость во всем теле. И наконец в полной мере осознал, что мой провальный, невыполнимый план все же осуществился! Весь, целиком, вплоть до мельчайших деталей! Мог ли я на это рассчитывать, когда его составлял? Да нисколько!
Принцесса, очутившись футах в четырех от меня, вдруг оттолкнулась ногой от земли и со всего разбегу бросилась в мои объятия. Я точно бы упал, не удержавшись на ногах, не подоспей мне на выручку его величество. Король обхватил меня за плечи и помог сохранить равновесие. Должен сказать, что если кто и выглядел еще забавней нашего Рунсибела, так это был шут в королевских одеждах. Просто уморительное зрелище являл собой старина Одклей. Который, кстати, проникся серьезностью и торжественностью момента и, пожав мне руку, без всяких дурацких ужимок произнес:
— Отличная работа, оруженосец. Ты выше всяких похвал.
«Вот если б он всегда так держался, — подумал я, — мы с ним могли бы подружиться…»
— Я никогда в вас не сомневалась! Никогда! — пылко воскликнула Энтипи.
Откуда ей было знать, что, не наткнись я в лесу на того несчастного разведчика, меня бы уже давно и след простыл, а она и ее родитель стали бы пленниками Меандра. Да, собственно говоря, ей и незачем было это знать…
— Я тоже, принцесса. — Мне стоило немалого труда заставить себя произнести эти слова. И прибавить: — Ведь вы ждали меня здесь, и этого одного было достаточно, чтобы я пошел на любые жертвы…
Она вцепилась в меня что было сил, до боли сжала в объятиях, и раны, нанесенные Тэситом, тотчас же дали о себе знать. Но я стоически это вытерпел и не дал угаснуть нежной улыбке, сиявшей на моей физиономии.
— Расскажи нам, Невпопад, все, что ты успел увидеть и услышать за это время. Все без утайки.
Мы неторопливым шагом возвращались в форт. Разумеется, я намеревался ослушаться приказа и кое-что от его величества утаить. А как же иначе? Неужто же мне следовало признаться, что я собирался сбежать и непременно это сделал бы, если б сама судьба в лице разведчика-скитальца не заступила мне дорогу? Так что я в своем рассказе слегка преувеличил собственную готовность сложить голову во имя короля Истерийского.
Рунсибела до крайности удивило и огорчило известие об измене Кореолиса. Стоило ему услыхать из моих уст имя доблестного рыцаря, и он замер как вкопанный, чтобы не упустить ни слова из моего рассказа. Разумеется, нам всем тоже пришлось остановиться. И пока я не выложил королю все, что касалось его доверенного рыцаря, он не соизволил сдвинуться с места. Я закончил свой рассказ упоминанием о дереве, которое раздавило толстяка в лепешку.
— Я давно подозревал, что у него на уме нечто дурное, — задумчиво проговорил Рунсибел. — Но что он на измену способен… Нет, о подобном я даже помыслить не мог. Какая трагедия! Я имею в виду не только его предательство, но и гибель. А еще то, что, выходит, человек может слыть образцом всех добродетелей и при этом внутренне быть готовым к предательству, не обладать чувством чести… Не понимаю… Просто не понимаю, как такое возможно. А ты что скажешь, оруженосец?
Я успел уже порядком продрогнуть, и мне не терпелось поскорей вернуться в форт. Поэтому я отделался пожатием плеч и спросил:
— Что мы теперь предпримем, ваше величество?
Мне хотелось переключить внимание монарха с вашего покорного слуги на какой угодно иной предмет.
Король слегка нахмурился, обдумывая мой вопрос, но тут в разговор вклинился Одклей. С дурацкими своими ужимками он прогнусавил:
— Нам плевать, куда все делись, мы-то с вами здесь…
Я даже не попытался понять, что он имел в виду, но король с улыбкой кивнул и проговорил:
— Верно подмечено. Лучше и не скажешь, Одклей.
— Что он этим хотел сказать? — удивленно спросила Энтипи.
— А то, — весело ответил Рунсибел, — что…
Но тут чей-то чужой голос с сарказмом перебил его величество:
— Он хотел сказать, что вам придется здесь остаться и ждать возвращения ваших рыцарей и гарнизона.
Мы остановились и заглянули за одну из створок ворот. Там стоял Меандр — собственной персоной с издевательской улыбкой на губах и обнаженным мечом в руке.
27
МЫ ВСЕ четверо окаменели от ужаса.
— Приветствую вас. Я — король Меандр, известный также как Безудельный король и король-скиталец. Но, впрочем, обойдемся без церемоний. Можете обращаться ко мне просто — Меандр. С меня этого будет вполне довольно.
Он всех нас по очереди оглядел и стал на каждого направлять острие своего меча. Замечу, кстати, что тяжелый и длинный двуручный меч он держал в одной руке легко, как пушинку.
«Ну и силища у этого короля Безумца», — мелькнуло у меня в голове.
— Итак, — сказал он. — Кто из вас настоящий шут? — Острие меча качнулось в сторону Одклея.
— Верно, сир. Это я, Одклей. Придворный шут. К вашим услугам.
Бедняга так и трясся от страха. Еще бы, он не сомневался, что Безумец сейчас всех нас прикончит, начиная с него. Я, признаться, тоже сперва так подумал.
Но Меандр лишь небрежно ему кивнул, и острие указало на Энтипи.
— А это… принцесса?
Она ничего ему не ответила. Смерила презрительным взглядом и надменно вскинула голову. Но тут, к немалому ее удивлению, король-отец с мягким укором произнес:
— К тебе обратился его величество Меандр, дитя мое. Пусть он властитель враждебной нам державы, ты тем не менее должна ответить ему подобающим образом.
Тогда принцесса смачно плюнула в Меандра. Плевок угодил на голенище его сапога.
«Вот и все, теперь мы уж точно покойники», — подумал я и зажмурился от ужаса.
Но Меандр, представьте себе, в ответ на эту выходку девчонки громко расхохотался.
