Наследница престола - Буторин Андрей Русланович

Нет, вроде бы ничего на глаза не попадалось… Официальное объяснение властей показалось правдоподобным, бередить душу себе и волновать Юльку не хотелось… Только сейчас Генка сообразил, что ничего не знает о трагедии — кроме нескольких скупых фраз, что сказал ему командир. Никаких подробностей! Теперь это выглядело действительно странным. — Марина, я и правда ничего не знаю… — развел Генка руками. — А почему ты…

— Погоди, — Марина легонько сжала Генкину ладонь. — Прости, но еще один… вопрос. Понимаю, тебе больно, но ты видел своих родителей… после катастрофы?

Генка вздрогнул и отвел глаза.

— Их привезли в цинковых запаянных гробах. Сказали, что… В общем, открывать нельзя.

Марина удовлетворенно кивнула.

— Что? Что такое? — насторожился Генка.

— Тебе не кажется странным, что на фоне прочих катастроф именно эта прошла как бы… незамеченной?

Генка нахмурился:

— Что ты хочешь сказать?

— Подумай сам: катастрофа происходит в месте Перехода — что само по себе меня настораживает. Далее, она не освещается в прессе и на телевидении — тоже, согласись, немного странно!

— И что?

— Гена, ты только не относись к моим словам слишком серьезно, — спохватилась Марина, — но вдруг пассажиры того поезда… попали в Переход?

Генка побледнел:

— Ты хочешь сказать, что они… живы?!

— Гена, Гена, Гена! — вскочила Марина, поняв свою оплошность. — Прости меня, я просто дура! Это лишь версия, она маловероятна..

— Ведь вероятность все-таки есть?

— Не знаю, Гена… — Марина опустила голову. — Прости.

А Генка расцвел внезапной надеждой. Он подскочил к Марине, обнял ее за талию и закружил по кухне.

— Мы спасем их всех! — радостно завопил он. — И Юльку, и маму, и папу!

Лишь поставив Марину на пол, он впервые за время их знакомства увидел на ее глазах слезы.

ГЛАВА 9

— Скорый поезд номер …надцать сообщения «Москва — Адлер» прибывает к первой платформе. Нумерация вагонов начинается с головы состава. Повторяю…

Гнусавый привокзальный динамик прохрипел сообщение еще раз, и Генка поднялся со скамейки, вглядываясь вдаль.

Одет он был все в те же джинсы и футболку (постирать рубашки так и не удалось), вдобавок на плече на одной лямке болтался полупустой рюкзак. Туда Генка, собираясь в дорогу, бросил мыло-пасту-щетку-бритву, смену белья, пакет с бутербродами и парой яблок, складной нож, джинсовую курточку. На вокзале добавил к скудному «джентльменскому» набору пластиковую бутылку минералки. Кроме того, в одном из карманов рюкзака лежали паспорта (его и Юлькин), а в другом — маленькая пластиковая же бутылочка из-под фанты… Генка машинально дотронулся до кармана, проверяя наличие бутылки, и подошел к. краю платформы.

Конец августа… На носу — бархатный сезон! Так что желающих поплескаться в море под южным солнышком оказалось немало.

Отстояв с утра трехчасовую очередь, Генка услышал от нервной кассирши злобную фразу: «Нет билетов на адлеровский! Сколько можно повторять?!» — и чуть было не запаниковал. Но женщина из очереди подсказала, что за час до прибытия поезда снимут бронь, — может быть, что-то и появится… Пришлось потомиться в гудящей душной толпе еще часа два, и вожделенный билет Генке все же достался! Правда, на боковую верхнюю полку, но ему было все равно. Да и ехать — меньше суток! Хуже было то, что денег осталось всего триста рублей с мелочью, — даже одному на обратный билет не хватит… Впрочем, один Генка возвращаться не собирался, а все вместе они найдут выход из этой пустячной ситуации… Совсем иные проблемы волновали Генку, против которых отсутствие денег — и не проблема вовсе, а тьфу — плюнуть и растереть!..

Генка стоял на краю платформы, бережно придерживая за карман рюкзак, и с надеждой смотрел на приближающийся локомотив. Куда привезет его этот усталый потрепанный поезд? Уж точно — не на курорт!

«Эх, если бы Марина была рядом!» — невольно подумал Генка. Одно ее присутствие в последнее время вселяло в него уверенность… «В последнее время… — усмехнулся он собственным мыслям. — Я ее знаю чуть больше суток!»

Впрочем, Марина — принцесса Марронодарра, «джинниня из лампочки» — находилась как раз рядом с Генкой. Она болталась на его плече — в кармане рюкзака, в бутылочке из-под фанты. Ей пришлось в очередной раз превратиться в белесый туман, поскольку путешествовать в человеческом обличье не представлялось возможным: во-первых, упомянутый уже дефицит денег, во-вторых, отсутствие документов, в-третьих, не стоило забывать, что на Земле Марина находится всего вторые сутки и что за ней ведется самая настоящая охота, а в роли охотников выступают — страшно подумать! — инопланетные повстанцы!

Перед тем как «лезть в бутылку», Марина договорилась с Генкой, что тот выпустит ее примерно за полчаса перед тоннелем. Генка и сам с удовольствием бы сейчас во что-нибудь превратился — только бы отдохнуть хоть пару суток от выпавших треволнений. Но он не был ни джинном, ни магом, ни даже простым волшебником из русских сказок. Приходилось надеяться на то, что удастся немного поспать в поезде под стук вагонных колес…

Получив у проводницы белье, Генка сразу запрыгнул на полку и попытался заснуть. Но спать днем он не привык, да и компания напротив попалась больно уж шумная — четверо не очень трезвых мужиков. Так что он просто лежал с закрытыми глазами и невольно прислушивался к веселому трепу соседей.

Сначала те принялись «доставать» некрасивую толстушку лет тридцати, сидевшую под Генкой. Собственно, толком Генка ее рассмотреть не успел. Заметил лишь малюсенькую тонконогую собачонку, которую та держала на руках. Попытался вспомнить название породы, да так и не смог… Теперь мужики потешались над бедной собачкой и ее хозяйкой в придачу:

— Волкодав!.. Ребята, я и заснуть не смогу! Загрызет на хрен во сне!

— Ага! А не загрызет — так отгрызет чего-нибудь!

— Девушка, а девушка! А как зовут вашего волкодава? Или это легавая?

— Девушка, это сука или кобель? А он ничем не озабочен? Ночью не набросится?..

Дружное ржание всех четверых… Женщина молчала.

Генка перевернулся набок. Ему очень хотелось сказать соседям, чтобы оставили несчастную собаку вместе с хозяйкой в покое, но он прекрасно понимал возможные последствия. Презирая себя за малодушие-, снова перевернулся на спину.

— Девушка, а девушка! К вам люди обращаются: как зовут вашего зверя?

— Козел! — неожиданно грубым голосом ответила наконец хозяйка.

— Кто козел? Пес — Козел?! Ха-ха-ха!!! — заржали мужики. — За что ж вы его так?

— Когда я его зову, половина мужиков оборачивается! — выдала женщина.

В купе напротив повисло тяжелое молчание. Мужики думали.

— Это кого ты сейчас козлами назвала? — прозвучало наконец оттуда.

— Вы что, как раз из той половины? — нервно гоготнула женщина.

Кто-то из мужиков хихикнул, но тут же громко ойкнул:

— Ты че?! Больно же!

— А хрен ли ты ржешь?!

Послышался треск рвущейся ткани. Вслед за этим полился бурный поток нецензурной брани, несший в себе лишь мелкие щепочки обычных слов:

— …рубашку порвал…?!

— …ржать… твою мать!!!

— …нас козлами… кто… козлы… ты… козел!!!

— …я?!! …ты… козел… козлы… пошел… на… !

— …рубашку порвал… ?!!

— …я тебе… ща… порву… !!!

Вскоре к ругани добавились звуки глухих и хлестких ударов, треск ткани и чего-то более твердого, звон металла и стекла, вопли ярости и боли. Затем волна звуков стала распространяться по вагону — в виде возмущенных криков, любопытных возгласов, детского плача и женского визга.

Генка сам не понял, как оказался на ногах в проходе лицом к разгоряченной компании, сжав потные ладони в кулаки.

— Немедленно прекратите! — по-петушиному вырвалось из горла.

Мужики замерли в немой сцене, немигающе уставившись на Генку. Тишина, словно волна от брошенного в воду камня, покатилась по вагону, пока не завладела им полностью. Только колеса продолжали бесконечный пересчет рельсовых стыков да жалобно взвизгивала собачонка за Генкиной спиной.