Инна Георгиева - Колыбельная для Титана
— Да не вопрос, — фыркнул дизайнер, вновь опуская глаза в блокнот. — А где ты, кстати, пропадал два дня?
— Ездил по делам группы, — тут же выдал Шурик заготовленную легенду. — Выездной концерт, репетиции, все такое…
— Не думал, что «Shadows» настолько популярны, — скептически бросил Богдан и я поняла, что пришло время вмешаться:
— Сама в шоке, но пока мы говорим о тех, кто кочует: куда подевался Егор?
Дизайнер хмыкнул:
— Ну, а что могло заставить его выбраться из постели в такую рань да еще в выходной день? Наташку свою поехал в аэропорт встречать. Интересно, она ему прямо там накостыляет, или все же дождется, пока они вернутся в особняк? Ну, чтобы «отблагодарить» за идею, отдающую сильным национализмом.
Я улыбнулась, вспоминая как совсем недавно Егорушка убедил Наташкиного отца забрать дочь из Калифорнии и вернуть на историческую родину. Она, конечно, была в «восторге». Представляю, чего будет стоить братцу эта инициатива…
Настроение в ожидании интересного зрелища (зная Игнатову, это будет почти гладиаторский бой!) резко поползло вверх. Я подняла лицо, уже готовясь поделиться с Шуриком предложением запастись попкорном, но осеклась под его хмурым взглядом:
— Ты что, сегодня дома не ночевала?!
Очень любопытный вывод!
— Ночевала, конечно.
— Почему тогда не знаешь, где брат?
С раздражением прищурилась:
— Потому что он передо мной не отчитывается! — и добавила шепотом. — А ставить на него магическую метку ты запретил!
— Магическую метку? — задумчиво переспросил Алекс. — Идем-ка в дом, ведьмочка. Подробно мне расскажешь, как дошла до такой идеи.
Чего-чего? До какой такой идеи? Я же просто к слову предложила, ради прикола.
— Шурик, тебе что там, на инициации, мозги промыли? — спросила осторожно. Ну, может, не так осторожно, как взволнованно. Парень изогнул бровь:
— Что за дикое предположения?
— А почему ты так странно реагируешь на обычную шутку? — рассержено сложила руки на груди. — Снова придираешься к тому, что я — ведьма?
— Ева, идем в дом! — с нажимом повторил Алекс, но я упрямо вздернула подбородок:
— Уходишь от ответа?
— Нет! — уже почти прорычал Шурик.
— Тогда почему не хочешь объяснить все прямо сейчас?
— Потому что Богдан может притвориться слепым, но он точно не глухой! — резко ответил парень и, схватив меня за руку, потащил в особняк. Мне захотелось треснуться лбом о стену. Желательно, с разбегу, чтобы уж наверняка. Какого черта устроила допрос на пустом месте? Придралась к словам, возмутилась, обвинила непонятно в чем…
— Алекс! — позвала, хватаясь за его ладонь второй рукой, когда мы поднялись на третий этаж. — Ну, извини меня. Я просто очень за тебя волновалась.
Он толкнул дверь своей спальни:
— Волновалась? — покосился через плечо.
— Конечно! — закивала с виноватым видом. — Я не так уж сильно доверяю Совету Заклинателей. Мало ли, какие они тебя заставили проходить испытания…
Губы Алекса тронула легкая улыбка:
— Да ладно! Все было не так страшно.
— Серьезно? — подступила ближе. — А как именно было?
Он кашлянул и, отпустив мою руку, подошел к окну. Чуть отодвинув штору, выглянул на улицу с таким видом, будто ожидал разглядеть притаившегося в кустах шпиона-ниндзю. И только потом ответил:
— Прости, но я не могу тебе рассказать.
Э… то есть, как?!
— Почему?
— Запретили, — коротко объяснил Заклинатель. Я напряглась: что-то мне не нравится его сегодняшнее поведение! Я, между прочим, вопросы задаю не потому, что просто мимо пробегала и, если уж на то пошло, именно моя мама добилась его инициации. По-моему, это вполне справедливо: рассказать мне, что она из себя представляет, разве нет?
— Шурик, ты ведь понимаешь, что я спрашиваю не из праздного любопытства?
Левая бровь парня поползла вверх.
— Ладно, не только поэтому! — согласилась не без раздражения. — Но еще и потому, что переживаю за тебя!
— Не стоит, — храбро отмахнулся Заклинатель. Я стиснула зубы:
— А я все равно переживаю! — повторила грозным тоном. — Хочу и буду!
— Ну… как знаешь, — даже растерялся этот тугодум. — Если тебе так легче…
«Легче»? Блин, пора менять тактику, а то он меня сейчас мазохисткой назовет, демонстративно посочувствует и успокоится.
— Алекс, — протянула самым ласковым тоном, который только смогла изобразить. — Ну, почему ты не хочешь со мной поделиться?
Он весело ухмыльнулся:
— Нормально! Когда тебе что-то нужно, я — Алекс. В остальное время — как был Шуриком, так и остался. Слушай, да мне чисто из корыстных соображений тебе что-то рассказывать невыгодно.
— Ап! — задохнулась я. — Шурик, не гневи Бога!
— Вот! Опять Шурик! — обличающе воскликнул он.
Кажется, я зарычала:
— Слушай, ты! — процедила, сжимая кулаки. — Упертый, нахальный, твердолобый баран…
— Да-да, — перебил Алекс. — Я тебя тоже очень люблю.
Скрежетнула зубами так, что могла бы зажечь деревяшку искрами:
— Ты ведь знаешь, что мне можно доверять?! — спросила с вызовом. Шурик хохотнул:
— Блин, даже если бы не доверял, было бы тупо страшно ответить «нет»! Но, Ева, я доверяю! А потому, хочу, но не могувсе тебе рассказать! — повторил, выделяя каждое слово.
Елки зеленые, какой неподдающийся! Ну, ладно… мы пойдем другим путем:
— Чтоб ты знал: у меня для тебя есть новость! — заявила, призывая на лицо маску таинственности. — Интересная и очень важная. Только я ее тебе не расскажу!
И замолчала в ожидании реакции. Что ж, надо признать: дождалась. Он все-таки заржал. А потом прищурился с рожей кота, определившегося с мышью, которую сожрет на ужин, и бесшумно ступил ближе:
— Не скажешь? — повторил насмешливо. С опаской скосила на него один глаз и мотнула головой. — А если я буду просить?
— Да хоть умоляй!
— А если угрожать? — проурчал на ухо. Почувствовала как по коже побежали мурашки, причем особенно высокая их концентрация оказалась внизу живота:
— Ни-за-что! — ответила дрогнувшим голосом. Лицо Шурика стало коварным. Я не успела заметить, как он скользнул в сторону и оказался у меня за спиной. Только ощутила его ладони у себя на талии и жаркие губы на мочке уха:
— А если я буду тебя пытать?
«О, да! — поорал кто-то очень смелый в моей голове. — Вот с этого и начни! Пытай меня полностью!»
Но, думаете, я озвучила это вслух? Как бы ни так! Я же гордая:
— Т-ты не п-посмеешь, — прошептала, запинаясь на каждом слове.
— Думаешь? — мурлыкнул Алекс, скользя губами по моей шее. Вообще-то я уже ни о чем думать особо не могла, но на всякий случай кивнула. Из последних сил. И очень зря, потому что Шурик внезапно обхватил меня руками за талию, оторвал от земли, бросил на кровать, сам навалился сверху и… начал щекотать!
— Нет! — заорала дурным голосом. — Отпусти меня! Маньяк! Гаденыш! Душегуб! Отпусти немедленно!
Вы думаете, он послушал? Как бы ни так! Вцепившись как бультерьер в аппетитную ляжку, Алекс зажал меня между коленями и, что называется, отвел душу. А я, между прочим, дико боюсь щекотки! Да что там! Минут через пять такого откровенного издевательства над моими бедными ребрами, я была готова выдать секреты Третьего Рейха, детали своего банковского счета и пару точек нефтяных месторождений вдобавок. Не то, чтобы я все это знала, просто бывают в жизни ситуации, когда фантазия работает лучше чем память.
— Я согласна! — закричала, когда поняла, что сил терпеть больше нет. — Все скажу! Только отпусти!
Алекс перехватил мои руки, которыми я безуспешно пыталась спихнуть его с себя, и поднял над головой:
— Поздно! — сообщил строгим голосом.
— Да ты что, издеваешься? — закричала, выгибаясь дугой в попытках освободить запястья. — Я ведь сдалась!
— А я просил? — деловито уточнил парень, расстегивая на мне рубашку. — Можешь продолжать вырываться. Мне не мешает.
А затем опустил лицо и провел языком по моему животу — от пупка и ниже, к застежке джинсов.
— Ви-и-и! — закричала я, хотя, надо признать, это было очень приятно. Особенно, когда он резким движением стянул с меня штаны и продолжил покрывать поцелуями каждый сантиметр открывшегося ему тела. — Ах! — закончила вопить, когда почувствовала, как поползи вниз трусики. А следом за ними стали спускаться и его настойчивые губы. В голове потемнело, мысли — все как одна — рассыпались пылью, я закрыла глаза и выгнулась ему навстречу. Мир завертелся в вихре и мне показалось, что я проваливаюсь, падаю куда-то с головокружительной скоростью. Судорожно сжав в пальцах одеяло, запрокинула голову и всем естеством подалась навстречу его сладостным пыткам. Сдалась на милость победителю. И молила только о том, чтобы он не останавливался.
