Наталья Резанова - Не будите спящую принцессу
— Женщины! — завопила я что есть мочи. — Немедленно уводите детей, ничего интересного им здесь не покажут! И не создавайте толкотни! Остальные — тушите огонь!
— А чем? — откликнулся какой-то трезвомыслящий гражданин.
Действительно, дамам выполнить конкретную задачу было не в пример легче. Взяли детей в охапку либо за шкирку, если дети вышли из младшей весовой категории — и прочь. А вот воду еще не подвезли.
Не успела я открыть рот, как за меня ответил другой голос.
— Взяли лопаты и заступы — вон, возле могилы лежат — и забрасывайте пламя землей! Кому лопат не хватило — бегите к ближайшему колодцу, черпайте воду хоть кастрюлями, хоть шапками!
Это снова был Гезанг.
— Соображаешь, мужик, — сказала я, бегом спустившись со ступеней.
Он ничуть не обиделся за грубое обращение.
— А то! Я раньше в Букиведенской пожарной охране служил.
Удачное совпадение... Кстати, тут поблизости есть аптекарская лавчонка. Целебными водами Киндербальзама торгует.
— Я учту, — кивнул он.
У меня не было никакого желания руководить тушением пожара, и если этим займется компетентный человек, тем лучше для всех. Интересно, его коллеги тоже могут оказаться полезны в данной ситуации? Я огляделась, но ни ван Штангена, ни Вайна с Вайбом не увидела. Зато в поле моего зрения попал Вассерсуп, лупящий по физиономии какого-то здорового детину. Сцену эту, словно на картине, обрамляли ворота. За спиной детины виднелась повозка.
— Мерзавец! — визжал бургомистр. — Ты почто с пустой бочкой приехал? Где вода?
— А нету... Какая-то сволочь затычку из бочки вытащила, вот вода и вытекла.
— Зачем вообще тогда сюда ехал? К колодцу надо было!
— Так сказано же — как пожарную тревогу бьют, поспешать к месту возгорания немедля...
— А остальные где?
— Нету их в городе. В садах они. Вишенки поливают... дождя-то нету.
Вассерсуп размахнулся и невеликим кулаком саданул водовоза по скуле.
Я отвернулась. Но зрелище внутри двора было не лучше. Проинструктированные приставом горожане так бойко махали лопатами, что порушили не только незасыпанную могилу Шнауцера, но и всю лужайку с захоронениями. Как сказал бы какой-нибудь отсутствующий в Киндергартене алхимик, за неимением стихии воды со стихией огня боролась стихия земли. Похоже, у них был шанс помешать распространению огня, но потушить — вряд ли. Дым висел над двором, черный, как грозовая туча.
— Адские силы выбрались на волю, — прохрипел поблизости Суперстаар. Он прижимал к груди спасенную святыню, лицо и волосы его были в саже, по щекам катились слезы.
Если б я сказала доброму ректору, что такое явление, в принципе, возможно, чему я была свидетельницей, он бы все равно мне не поверил. Тем более, что Суперстаар и не собирался меня слушать. Он прислонил образ к покосившемуся надгробию и снова заковылял к горящему храму.
Я бросилась за ним.
— Куда вы! Вы ведь уже спасли, что хотели!
— А архивы?
— Какие еще, к Ядреной Фене, архивы?
— Во-первых, не поминайте языческих богов. Во-вторых, я говорю об уникальном собрании манускриптов, хранящихся в дальнем приделе храма. Там есть документы, которым не одна сотня лет. Вы поняли?
— Поняла, что я полная дура, — буркнула я.
«И что мне было вчера не в книжную лавку шляться, а зайти к присноблаженному Фогелю? И что мне было к тому небольшому количеству заклинаний, выученных в МГБ, не добавить еще одно — противопожарное?»
Во двор, толкаясь и разливая драгоценную влагу, ввалились те, кого Гезанг послал к колодцу. Я выхватила ведро у ближайшего и окатила себя водой. Хватило также и ректору.
— Что вы делаете? — отплевываясь, возмутился он.
— Принимаю меры безопасности. Как вы сказали — в дальнем приделе? Бежим, может, еще что-то спасем.
В Ойойкумене не так много людей, сумевших побывать на Том-еще-Свете и вернуться. Наверное, только я и есть. Свидетельствую — ничего страшного там нет. Так, печальная призрачная долина. Но меня предупредили — это не все посмертие, а наиболее населенная его часть. Праведники попадают в Злачное Место, а самые большие злодеи низвергаются в Тартарары. Подчеркиваю — чтобы заслужить квартиру на нижнем этаже, нужно быть редкостным гнусом. Достаточно сказать, что никто из павшей в былых войнах солдатни, составившей Армию Теней — а были они убийцами как до смерти, так и после нее — в Тартарары не попал.
В отличие от солдат Армии Теней я никого не убивала (без необходимости) и не грабила (предпочитаю честный обман). Но теперь могу предположить, что еще до смерти получила некоторое представление о том, как пресловутые Тартарары выглядят. Впрочем, в тот момент, когда мы с ректором бросились в огненные врата, я не была уверена, что смерть еще не наступила. И больше я такой подвиг повторить не решусь, даже ради ценнейшего манускрипта в мире.
Если бы не Суперстаар, я бы ничего не нашла и вообще не добралась бы до места. Никогда не подозревала, что храм Присноблаженного Фогеля столь велик. Точно — изнутри он явно был больше, чем снаружи. Или так казалось из-за дыма, затянувшего все помещения. Но Суперстаар, несомненно, мог бы найти дорогу и в полном мраке и вел, не сбиваясь с курса. Перед низкой дверью он извлек связку ключей, но тут же его сотряс приступ неукротимого кашля. И то — дым забивал легкие.
— Открывайте, ректор, пока крыша не рухнула!
— Не могу... руки трясутся...
Я разбежалась и пнула дверь. Со всей силой, но без особой надежды. В подобных строениях двери обычно дубовые и окованные железом. На счастье, именно здесь строители схалтурили. Дверь слетела с петель, и мы ввалились внутрь.
В полумраке смутно виднелись полки, заставленные, свитками, книгами, просто пачками листов.
— Что здесь самое ценное?
— Здесь все бесценно... — проперхал Суперстаар.
— Тогда хватаем все, что можем — и ходу!
Обратный путь показался еще хуже. Крыша держалась из последних сил. Мы еле уворачивались от ливня горящих искр и града черепицы.
А когда мы выскочили во двор, аккурат за нашими спинами рухнула несущая балка.
Суперстаар в изнеможении опустился на искрошившиеся ступени — они не выдержали, и он поехал вниз, как ребенок с горки. Я поплелась следом и получила прямо в физиономию полную кастрюлю воды. Ту же порцию отмерили и ректору.
Это вернувшийся Гезанг приказал облить нас с головы до ног. И правильно сделал — одежду и волосы, несмотря на принятые мною предосторожности, мы подпалили.
Ректор, правда, действий экс-пожарного не оценил.
— Что вы натворили! Пергаменты! Вы погубили их!
Увы — документы, спасенные из огня, тут же намокли. Я со вздохом выпустила из объятий спасенные манускрипты, положив их к ногам ректора.
— Вот, получите. Потом я помогу вам разобрать то, что уцелело.
От нас с Суперстааром валил пар. Какой-то сознательный горожанин протянул мне большую стеклянную бутыль со словами: «У вас волосы дымятся». Жидкость в бутыли выглядела вполне прозрачной, но, прежде чем вылить ее себе на голову, я сообразила, вытянув пробку, понюхать содержимое.
— Урод! Ты что, сжечь меня хотел?
Дымящуюся прядь я предпочла вырвать. Сознательный побледнел и проблеял нечто нечленораздельное.
— И где ты это взял?
— В целительской лавке... и там же написано было: «вода».
Грамотный попался, на мою голову. В прямом смысле. Aqua там, конечно, было написано, но прибавлено еще и vitae.
Раздался оглушительный грохот. Это окончательно рухнула крыша. Несмотря на весь жар, меня что-то зазнобило. И я почувствовала, что кое-где пламя меня лизнуло. Ладно, пара-тройка ожогов моей красоты не испортит...
Я приложилась к бутылке с аквавитой, потом, подумавши, передала ее возникшему рядом Гезангу. Покуда тот пил, в очередь выстроились Вайн, Вайб и, что характерно, ван Штанген. Большинство народу во дворе были в саже и копоти, мокрые и встрепанные, а самым большим чучелом выглядела я. Дознаватель же был чист, словно только что с парада. Или даже перед парадом. Немного запыхался, и все. И как ему это удается?
Суперстаар плакал, перебирая мокрые пергаменты. Горожане продолжали заливать развалины водой из подручных посудин (если они притащили не одну бутыль с аквавитой, можно их поздравить) и забрасывать землей. Из ямы, в которой с трудом опознавалась могила, торчал позабытый всеми гроб.
— Да, таких похорон Киндергартен точно не видел, — пробормотала я. — И, надеюсь, впредь не увидит.
Ван Штанген залпом допил остатки аквавиты, поставил бутыль на землю, коротко поклонился мне — вот уж чего не ожидала. Спросил:
— Жертвы есть?
— Погибших нет, — ответил Гезанг. — Но с дюжину народу с ожогами разных степеней. Тех, которые в истерике, я не считал.
— Надо бы оказать медицинскую помощь, —сказала я.
Отозвался подошедший Пулькер — он слышал мою реплику.
— А доктора опять нет. И в этом весь наш почтенный Обструкций — как только он нужен, его не доищешься.
