Татьяна Рябинина - Кроссовки для Золушки
- Если тебя интересует моя личная жизнь, то у меня есть парочка виртуальных подружек. Одну зовут Бастинда, другую Пепси.
- Кошмар!
- Вот и я о том же. Чатиться с ними прикольно, но встречаться реально не тянет. Один мой знакомый малый года два переписывался по инету с девицей. Полное совпадение во всем, родственные души. Фотографии – просто Мерилин Монро. Решил встретиться с ней и, если она на самом деле такая замечательная, жениться. И что ты думаешь? Это оказался пятидесятилетний мужик. Малый хотел с собой покончить, но испугался, что комп попадет в плохие руки. Впрочем, кто бы говорил! Сама-то до сих не при деле?
- Твои данные устарели, - малодушно соврала я. Или не соврала? Можно ли считать заигрывания Кросса какой-то подвижкой в личной жизни?
- Мои данные устарели? – удивленно переспросил Котик. – Неужели твой поп снова сделал тебе предложение?
- Сдурел?! – от негодования я перешла на свирепый шепот. – Ты же знаешь, он больше жениться не может. И вообще, моя личная жизнь тебя не касается. Сиди со своими Бастиндами и помалкивай.
Другой бы обиделся и выгнал коленом под зад, но Ванька только засмеялся, поправил очочки в тонкой металлической оправе и пошел на кухню варить кофе.
- Ну и что же тебе от меня надо? – поинтересовался он, возвращаясь с подносиком, на котором красовались две чашки, сахарница и тарелка с бутербродами. Кое-что делать Ванька умел и сам, без мамы, но ему было категорически лень. Разве уж совсем нужда заставит. Как мой визит, например.
- Мне нужны данные о пропавших без вести за последний месяц. Или даже два. По Питеру и области.
- Твой дружок сделал от тебя ноги? – вскинул брови Котик.
- Кот! – заорала я.
- Молчу, молчу. Только уточни вводную.
- Все пропавшие, мужчины и женщины, - Ванька снова подергал пшеничными бровями, но от комментариев воздержался. – От совершеннолетия и до пенсионного возраста.
- Ладно, попытаюсь. Только… Знаешь, сейчас и менты такие хитрозадые пошли, словно оборонные секреты стерегут. Короче, тебе придется мне помочь. Следи за экраном, вот здесь, - он ткнул в правый нижний угол. – Если замигает красная точка, сразу же выдергивай вилку из розетки.
- А что это значит?
- Это значит, что взлом засекли. Вернее, только факт взлома. А вот если точка мигать перестанет, но не погаснет – дело труба. Значит, вышли на адрес. И тогда жди гостей.
Ванька сел за компьютер, запустил программу и забарабанил по клавишам. Через пару минут на экране начали мелькать бланки с фотографиями. Я напряженно следила за экраном, но сигнал тревоги так и не загорелся.
- У них там, похоже, обеденный перерыв, - прокомментировал Котик. – Тебе как, на диск сбросить? Их тут хренова туча. За два месяца – почти полторы сотни.
- Увы, компьютера у меня как не было, так и нет. А на работе – сам понимаешь, не комильфо.
Котик проворчал что-то по поводу бумаги и чернил для принтера, но все же отправил полученные данные на печать. Мы уже успели выпить по две чашки кофе и приговорить две тарелки бутербродов с ветчиной, а принтер все гудел натужно, выплевывая лист за листом. Наконец процесс закончился, Ванька собрал листы в стопку и сложил в пластиковую папочку.
- Все? – с надеждой спросил он. И очень зря это сделал. Потому что именно после этого вопроса мне в голову пришла одна совершенно дикая мысль, которой раньше там стопроцентно не было.
- Кот, а ты мог бы?.. – очень вкрадчиво, словно ступая на цыпочки, начала я.
- Что? – насторожился Ванька.
- Ты мог бы сделать мне… ну, скажем, ментовское удостоверение?
- Ты что, старая, совсем того? – выпучил глаза Ванька. – На фига тебе ментовское удостоверение?
- Ну… Надо.
- Раз надо, иди в подземном переходе купи. Или денег жалко?
- И денег жалко, потому что их нет, и липу там продают страшенную.
- Лохов пугать – вполне достаточно. А если для чего серьезного, то тут и я тебе помочь не могу, все равно засекут. А если уж узнают, кто сделал… Нет уж, спасибочки.
- Ладно, - я тяжело вздохнула и взяла папку. – Спасибо и за это. За мной пряник. Какого сорта предпочитаешь?
- Желательно «Мартель», - кивнул Ванька. – Постой-ка!
Я остановилась в дверях. Котик сосредоточенно грыз дужку очков.
- Так, говори! – потребовал он. – Если скажешь, зачем тебе ментовские корки, подумаю, что можно сделать.
- Видишь ли… - я лихорадочно соображала, что же такого придумать, потому что посвящать Котика в свою дикую тайну не собиралась. Но и слишком уж врать тоже было опасно: в лучшем случае он просто обидится, а в худшем я действительно могла его серьезно подставить. – Одного моего знакомого убили. И мне надо непременно попасть в его квартиру. Понимаешь, там есть кое-что… Если на это не обратили внимание, то ладно, но если оно еще там, и найдут, то у меня могут быть неприятности.
- Понятно. Ты боишься, что тебя начнут подозревать в убийстве, - посерьезнел Ванька. – А в квартире – какой-то компромат, так?
Я неопределенно кивнула.
- Видишь ли, там были… мои фотографии.
- Фотографии обычно сразу изымают и ищут всех, кто на них изображен.
- Тогда бы меня уже трепали, как утка навозного жука. Я знаю, где тайник, - напропалую врала я. – Может, они там.
- Понятно. А удостоверение-то зачем?
- Я приду в домоуправление, покажу корки и потребую ключи.
- Знаешь, Кать, - разозлился Котик, - чего я не люблю, так это дилетантов. Ты, наверно, читаешь всякие дрянные детективы, где какая-нибудь шустрая дамочка с липовыми корочками в кармане расследует сложнейшие дела, которые не по зубам всей российской милиции. Конечно, определенный шанс, что все сойдет, есть. Но минимальный. А скорее всего тебе пригласят в помощь участкового, и ты погоришь. Давай сделаем так. Я сейчас позвоню одному мужичку, Пашке Ищенко. Мы с ним в детективном агентстве вместе работали. Сейчас он в какой-то бизнес подался, но ментовские связи у него должны были остаться. Придумаем, как тебе в квартиру попасть.
Котик плотно сел на телефон, пытаясь вызвонить неведомого мне Пашку Ищенко, а я молча грызла ноготь, обдумывая скоропостижно рожденную авантюру. На самом-то деле я хотела попасть в квартиру безголового убитого. Зачем? Трудно сказать. Мне вдруг пришло в голову, что у колдуна что-то просто недоколдовалось. Предположим, он превратил Кросса в кроссовки. Зачем – это уже другой вопрос. Ведь любое убийство может быть раскрыто. А так – трупа нет, нет и преступления. Потом он продал кроссовки мне. Может, так действительно надо было по технологии. А может, из глубокого садизма. Я попыталась представить себя в шкуре Кросса, но не смогла – уж слишком это было ирреально. Предположим, у колдуна случился прокол: каким-то образом у Кросса сохранилась речь и обрывки памяти. А после отчитки он вспомнил и сам факт колдовства и даже каким образом можно снять заклятье.
Итак, зачем мне все-таки понадобилась квартира колдуна – я почти уже не сомневалась, что это он. Пожалуй, туда надо привести Кросса. Вдруг его превратили в кроссовки именно там, и он на месте вспомнит что-нибудь еще?
- Ну вот, - довольный Котик закончил переговоры и повернулся ко мне. – Дело сделано. Либо ты лезешь в хату совершенно нелегально, с помощью изрядного специалиста-домушника, либо вполне легально, с настоящим ментовским капитаном, но у него могут возникнуть к тебе вопросы. – Я заколебалась, и Котик добавил: - Домушник влетит тебе в копеечку. А мент хоть и вредный, но бесплатный. Выбирай.
Да, выбор не из легких. Обследование в «чужой» клинике обошлось недешево, «чулок» изрядно похудел. Выложить последние гроши и щелкать голодным клювом? Где гарантия, что спасенный Кросс возместит мне затраты? Может, он гол, как сокол, или просто не захочет. Да и неудобно как-то требовать с него деньги. Не говоря уже о том, что влезать в квартиру в компании домушника - довольно рискованно.
Оставался вредный ментовской капитан. Я уже и так накопила целый вагон вранья, и на исповеди мне, как всегда, попадет от Димки. Но что делать?
Ванька продиктовал мне телефон некого капитана Курбанова и велел сослаться на Ищенко, который должен был ему позвонить.
Вернувшись домой, я первым делом позвонила капитану и договорилась о встрече в субботу утром. Таким образом, основная продуктовая нагрузка ложилась на тетю Веру, а меня ждали упреки в безобразном эгоизме и невнимании к семье.
Затем я водрузила Кросса на ставшую для него привычной табуретку и начала зачитывать ему данные пропавших без вести, демонстрируя фотографии. Некоторых мы отметали сразу, например, склонных к бродяжничеству, проституток и прочих асоциальных элементов. И все равно, ориентировок оставалось довольно много. Ни одно лицо или имя не вызывало у Кросса ни малейшего шевеления в памяти.
- Смотри, может, вот этот? – с тайной надеждой я показала ему фотографию вполне приличного и симпатичного мужчины лет тридцати пяти. – Седов Юрий Васильевич, 1969 года рождения.
