Ольга Мяхар - А обещали сказку…
– А… как ей этот мумунитет-то достать?
– поздно. Уже никак.
Встает, делает шаг вперед и вынимает кинжал. Холодное лезвие неприятно скользит у горла. Мои зрачки расширяются. Я уже ничего не понимаю.
– вылечи ее. Маг. Вылечи, или и самого зарежу. Клянусь.
Больно. Тонкая струйка стекает из надреза на коже по шее и груди. Смотрю прямо перед собой. Сжимаю зубы. Клыки лезут из челюсти. Из груди поднимается тихое рычание зверя. Ярость затуманивает мозг.
Но… маленькая ручка сжимается на моих пальцах. Горячая, дрожащая и… такая слабая. Оглядываюсь. Смотрю в окрашенные болью глаза. Как она может еще оставаться в сознании? Невозможно.
Глаза вновь закрываются и рука падает на покрывало. Гном всхлипывает, нож только сильнее входит в шею. Хочется ругаться. И убивать. Сволочи. Вы все. …
Закрываю глаза. Опускаю руку на лоб, сосредотачиваю всю лечебную силу в пальцах разом. И единым усилием воли выстреливаю этой силой в тело девочки.
Энергия огромна. Свечение режет глаза, а воздух шипит, соприкасаясь с нею. Чувствую себя полной идиоткой: отдать все! И ради чего? Ради незнакомой девочки, которую вряд ли смогу спасти.
Почти вижу сквозь плотно сомкнутые веки, как все клетки мозга разом подвергаются сильному, обжигающему облучению. Болезнь просто сметает с пути этой невероятной волной. А ребенок кричит, кричит… Выгибаясь всем телом и не успевая дышать. … Все.
Нервно сглатываю. Открываю глаза и смотрю на постель. Болезнь, как это ни странно, уничтожена. Клетки восстановлены по ДНК, а ребенок… все еще дышит. Все еще дышит! Поразительно.
Трогаю лоб. Температура медленно должна спасть. Еще рано. Но дыхание уже ровное, спокойное. Она просто спит.
Звон упавшего на пол кинжала отвлекает. Смотрю на плачущего и сжимающего кулаки гнома.
– спасибо. – Все, что он сказал мне, опускаясь на кровать и беря в свои лопатоподобные ладони маленькую ручку девочки. Киваю, встаю и по стеночке иду к выходу.
Перед глазами все плывет. Из разреза на шее течет кровь и очень хочется куда-нибудь упасть, и чтоб не трогали.
Спускаюсь низ. Гомон затихает. Все смотрят только на меня. Ну еще бы: бледный, в крови и шатающийся, стою на ступеньках и блуждающим взглядом ищу Хорта и Мурза.
Вон они. Хорт идет ко мне. Котенок сидит у него на плече. Красиво падаю вниз. Ну, хоть Хорт на руках вынесет… Тело катится по ступенькам до самого пола. Бл…
Глава 6.
Тепло. Хорошо. Уютно.
Лежу в постели, среди подушек и одеял, по уши утонув в перине. Кто-то храпит у уха и воняет селедкой, но общий кайф это портит мало.
– мрррр… хорошо. Киваю, соглашаясь и морщась от сногсшибательного запаха рыбы.
– ну, ты как? Медик.
– Мурз, ты зубы давно чистил? – давясь уголком подушки.
– Я – кот. Я зубы вообще никогда не чистил! – гордо.
– оно и видно. Меня сейчас вырвет. А ну брысь!
– чего?!!! да ты, ученик, совсем зажрался! Файер красиво разворотил кровать, прервав недолгое подушечное счастье. Еле успел свалить. Стою у руин кровати. Злобно смотрю на кота.
– Я – твой учитель! Так что имей совесть и вымаливай прощенье, бездельник!
– ну… все!
Удивленного котенка я поймал, зажал одной рукой пасть, чтобы чего не колданул, и радостно побежал к наполненной уже остывшей водой ванне. Вдохновлено топлю. Ка-айф!!… В дверь постучали.
– Я занят! Дверь открыли. Вошел Хорт.
– блин. Ты всегда без стука заходишь? А если бы я чем неприличным занимался?
– С Мурзом? – и ни тени сарказма в голосе. Бульканье в ванне прекратилось. Хмурюсь, вынимаю обмякшую тощую тушку.
– на. – Нагло сую ее удивленном Хорту. – Искусственное дыхание делать умеешь? Я не смогу, у меня аллергия на рыбу.
– дыхание?
– он не дышит. – Терпеливо объясняю. – Так что ты должен самоотверженно его спасти.
Котенка бросили в руины кровати. Еле успел подхватить. Угрюмо смотрю на Хорта.
– ты чего?
– мне нужна кровь. Сижу, трясу Мурза, пытаясь привести в чувство. Блин! Не дышит.
– не дам. Я вчера много потерял. И силы на нуле.
– мне очень нужно. – Почти рычит. Угрюмо смотрю на него. Ме-едленно улыбаюсь.
– сделаешь ему искусственное дыхание – дам два глотка. Сую кота ему в руки. Взгляд Хорта… непередаваем.
– что надо делать? – и сколько ненависти в этих прекрасных глазах. Вся таю. Объяснила что и как. … Сижу смотрю. Любу-уюсь.
Хорт бережно разложил на столе Мурза, открыл ему пасть и теперь присосался к ней, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха. Живот котенка раздулся. Глаза открылись, лезут из орбит.
Не рискнула сказать, что Мурз уже очнулся. Его продолжают ответственно надувать. Кот косится на меня, дергает лапой, явно пытаясь что-то сказать. Махаю ручкой, стараясь сохранять трагический вид.
Хорт не выдерживает, отпускает кота, кашляя и отплевываясь. Мурз со свистом выпускает воздух, хрипит, держится за шею. Отползает от Хорта.
– Вирх!
– чего? – подходя ближе и беря его на руки.
– он… он извращенец! Хорт оглядывается, не понимая. Тоже с любопытством смотрю на кота.
– почему?
– ВЗАСОС ЦЕЛОВАЛ!!! – у кота явная истерика.
– это было искусственное дыхание. – Хорт, с низким утробным рычанием.
– какое дыхание? А где вдох?!!!
– так, мальчики, не спорьте. Мурз, он и впрямь тебя спасал. Я его попросил.
Кот угрюмо чихнул, потер лапкой нос, начал вспоминать. Взгляд его нехорошо задержался на ванне.
– один топит, другой целует… и за что мне все это? Заворачиваю язву в полотенце и сажаю на стол.
– квиты, – протягиваю ему руку, на которую смотрят с непониманием. – Ты сжег кровать, я – окунула в ванну. Квиты. Осторожно жму протянутую лапку.
– ну, Вирх… я все сестре расскажу. Угу. А теперь… Подхожу к Хорту, убираю волосы с шеи и наклоняю голову в бок.
– два глотка. Помнишь?
Кивает. Подходит и осторожно прижимает меня к себе. Щеки тут же наливаются алым. Блин! Ничего не могу с собой поделать, когда он касается меня.
– эй, эй, я не понял! – со стола. Из полотенца.
– все в порядке. – холодно, чуть ли не мурлыча в его руках. – Это плата за твою жизнь. – Удивленное молчание.
Клыки болезненно разрывают кожу, а его руки сжимают меня в стальных объятьях. Запах, сила, тепло… он. И все это рядом. Так близко. Обнимаю в ответ, отклоняя голову сильнее и прикрывая глаза от удовольствия. Хорт…
– разряд… – угрюмо.
И тело Хорта вибрирует в мои руках, дымится и падает вниз. Прижимаю ладонь к горлу, ме-едленно оборачиваюсь к закутанному в полотенце котенку.
– он сделал три глотка. – Сурово. Дуя на правую лапку. Мурз!!!
Мурз так и не признал себя виноватым, так что я просто махнула на него рукой, перетаскивая вместе с хозяином отходящего от разряда вампира в соседний номер. Там хоть постель была. Которую, к сожалению, заняла не я. Ну и ладно.
Повалив вампира на кровать, мы устало встали рядом, глядя на несчастного. Хозяин, почему-то не спешил уходить, пока я прикидывала, хватит ли месте на кровати еще и для меня. И что сделает, очнувшись, со мной Хорт.
– Я хотел бы поблагодарить тебя. Вздрагиваю, оборачиваюсь к гному. Хмурюсь. Меня? Еще раз? Боюсь, не переживу.
– пойдем со мной, я хочу кое-что показать.
Смотрю на Мурза, уже уютно окопавшегося на подушке возле головы Хорта. Явно со мной не пойдет. Зараза.
– ладно. – Главное – говорить спокойно и весомо. Как мужик. Тогда все будет нипочем.
Вслед за гномом я спустился на первый этаж, прошел на кухню, а из нее – в небольшую потайную комнатку, спрятанную в одной из стен. Открывалась она нажатием на определенные кирпичи стоящей рядом печи. И была довольно небольшой.
Заходить почему-то не хотелось. Но я обругала себя за трусость и храбро ступила внутрь. И почему свечка только у хозяина? Я тоже хочу.
Гном поставил свечу на стол и подошел к большому старинному шкафу с кучей ящичков, каждый из которых закрывался на ключ. Достав внушительную связку, он отпер средний левый ящик и начал в нем рыться, чем-то громыхая.
Не выдержав – взяла свечку и подошла к хозяину, старясь, чтобы свет попадал в ящик.
– нашел! Вот. На.
Мне в руки довольно сунули что-то синее скукожившееся и отдаленно напоминающее гроздь засохшего винограда.
– это… чего? – брезгливо рассматривая подарок.
– ну дык… давно думал, как бы использовать. А то уже тускнеть начал, через месяц и вовсе силу потеряет. А тебе, глядишь, и пригодится. Рад? Ну что молчишь? А… понимаю, от счастья язык отнялся. Ну да бывает. Ты, главное, помни: мы гномы, хоть и скупы, но жизнь близких для нас драгоценна. Так что не смущайся, бери…
– А чего это? – упорно встряла я в речь хозяина. На меня ошарашено уставились.
– киндеря.
– да? Аааа… зачем?
– А ты точно маг? – с крайним подозрением в голосе.
