Виктория Угрюмова - Дракон Третьего Рейха
Мулкеба — сутулый, лохматый, сухощавый мужчина и очень даже ничего, особенно если нарядить его по моде, — выглядел лет на пятьдесят, максимум пятьдесят пять. И никто бы не догадался, что недавно он отпраздновал свое двухсоттридцатилетие — возраст вполне достойный и по-своему прекрасный, но принесший с собой, кроме обострения ревматизма, еще и склероз. К тому же Мулкеба, как и все старики, постоянно был чем-то недоволен и ворчал себе под нос.
Сереиона он встретил не слишком приветливо, зная, что в его случае командир гвардейцев может быть только вестником беды — и никак иначе.
— С чем пожаловал? — спросил маг, кутаясь в свою лиловую в золотых звездах мантию. Вчера прошел дождь, и теперь в башне было сыро.
— Тебя король требует, — лаконично отвечал Сереион. — Государственные дела.
— Это ты надоумил, — проворчал маг. — Оно, конечно, когда кому-то тридцать с небольшим, то он думает, что всем остальным так же легко гонять туда и обратно по этим проклятым булыжникам и неподъемным лестницам. Когда кому-то лень думать, то он рад запрячь других вместо себя, а сам стремится улизнуть на войну Оно понятно…
— Так тебе известно про войну? — спросил Сереион с любопытством.
Он так и не смог выяснить для себя раз и навсегда, блефует ли маг, говоря о своей колдовской силе, или на самом деле чего-то там может наворожить.
Мулкеба напрягся. Предыдущие несколько часов он штопал теплые носки, не доверяя это дело служанкам, а потому последних новостей не слыхал. Однако же и ударить в грязь лицом не мог.
— Конечно. — И как можно небрежнее пожал плечами.
— Тогда я тебе не стану ничего объяснять, — обрадовался Сереион. — Иди к королю. Только поторопись, по мере своих возможностей, его величество изволит гневаться. И книги прихвати, понадобятся.
— Кстати, о книгах, — воспользовавшись случаем, горячо заговорил Мулкеба. — Возможно, тебе неизвестно, что мерзкие крысы, плодящиеся в таком количестве в этом проклятом Душарой месте, что я не успеваю накладывать на них заклятия, погрызли мою бесценную библиотеку?! Я настаиваю на том, чтобы мне выделили более сухое, и теплое, и чистое помещение…
— Тебе положено жить в башне, — отрезал Сереион. — Маги везде живут в башнях — и в Юккене, и в Тонге, и в Шетте. Я точно знаю.
— Он знает! — вспыхнул Мулкеба. — Что ты можешь знать, мальчишка?! Он знает! А ты знаешь, что маг Тонги на позапрошлой неделе свалился с лестницы, споткнувшись о кошку, и теперь лежит со сломанной ногой?! А мои книги, съеденные крысами, обойдутся государству гораздо дороже, чем думают некоторые, — вот увидите.
— Ладно, — поморщился командир гвардейцев. — Торговаться будешь с королем. Со мной-то что?
Когда маг, прихрамывая и демонстративно потирая поясницу, притащился в тронный зал, он уже знал о тех проблемах, которые свалились на его голову. Слуги в коридорах и темных закоулках, стражники на карауле, повара, пажи и придворные дамы — короче, все судачили о нашествии тети и варваров, причем тетю ставили исключительно на первое место, чем никого в Уппертале не удивишь.
Король сидел над огромным кувшином и, кривясь, пил из большой щербатой кружки, расписанной цветочками, что-то, по всей видимости, крепкое и дрянное.
— Пришел? — спросил он с мукой в голосе.
— Да, повелитель.
— А я вот пью, брат Мулкеба, — поведал Оттобальт. — И меня тошнит.
— Это плохо, ваше величество.
— А кто ж говорит, что хорошо. Но нужно.
— Как повелит король.
— Значит, так. — Оттобальт поднял к потолку указательный палец. — Государство во главе со мной зашло в тупик, потому что… Вот ответь: почему, Мулкеба?
По опыту маг знал, что вот здесь-то и нужно промолчать. Сейчас его величество произносит монолог, и присутствующие не в счет. Можно расслабиться, отдохнуть и продумать дальнейшее поведение. Король тем временем слез с трона и принялся расшагивать взад-вперед, насупленный, взъерошенный и злой, аки пещерный медведь, оторванный от покладистой медведицы.
— Сейчас мне полагалось бы продумывать план кампании, — сообщил король портрету одного из многочисленных дедушек, — чистить доспехи и сыб… сыбственно… тьфу, какое слово заковыристое… сыбственноручно точить верный меч. — Тут владыка отвлекся от тягостных дум и обратился к магу: — Может, повелеть запретить это «сыбственноручно», э? А то не выговорить, ежели не натощак.
— Как вам угодно.
— Это я так, совещаюсь, — извиняющимся тоном сказал Оттобальт. Он считал себя большим просветителем и искренне переживал, когда ему случалось накатить, не разобрав, на ни в чем не повинную грамматику. — На чем я остановился, Мулкеба?
— На верном мече, ваше величество.
— Верно. На мече. Потом мне полагалось бы взобраться, ну то есть вскочить, на коня и помчаться в атаку на жалких, но назойливых варваров, а вместо этого я что? Вместо этого я пью эту гадость, потому что нет мне покоя, и счастья нет, и ничего мне нет из-за этой старой коровы! Она отравила мне радость жизни, она испаскудила мне пятнадцать лет правления! Я категорически требую принять меры!
— А если двинуть войска? — осторожно спросил маг, имея в виду варваров-бруссов.
— Неудобно, понимаешь, — ответил король, имея в виду тетю. — Пожилая женщина, родственница все-таки. Потом стыда не оберешься — в соседние королевства ни ногой; ты же их знаешь, им только повод дай позлословить… Опять-таки армию тоже жалко. Давай, брат Мулкеба, листай свой фолиант. Я же не зря тебя на службе держу — бери голову в руки и думай обстоятельно: чем ты можешь помочь своему королю?
Мулкеба бережно положил на стол гигантскую инкунабулу, бережно, почти ласково, провел широким рукавом по переплету и молвил'
— Ваше величество, а ведь я докладывал, что мои волшебные книги грызут крысы. А ведь я предупреждал, что они однажды понадобятся для дела, и что тогда? А вы, ваше величество…
— Ты меня не укоряй, — громыхнул король. — Мне и так больно, где-то в душе. Я и так испытываю теперь угрызения. Только мне сейчас не до того. Меры принимай, творец заклинаний!
— Давайте, ваше величество, условимся так, — попытался гнуть свое Мулкеба, — я сейчас приложу все усилия для того, чтобы отвести от королевства беду и вернуть моему повелителю утерянный душевный покой, а вы мне за это, когда все утрясется, выделите просторное, сухое и теплое помещение.
— С Сереионом торговаться будешь, — огрызнулся король. — Магу положено жить в башне. Положено? Нет? Вот и живи. И скажи спасибо, что об кошек на винтовой лестнице не спотыкаешься. — И Оттобальт хитро усмехнулся в пышные усы.
— Спасибо, — покорно сказал маг, листая свою книгу. — Итак, приступим. Что конкретно желает мой повелитель?
— Так, Мулкеба, этот беспредел пора заканчивать, я ясно выразился?
— Разумеется, ваше величество, вы всегда ясно выражаетесь. Вот только…
— Что «только»? — оборвал его Оттобальт. — Ты мне не перечь, я тебя сразу предупреждаю! Я где-то даже беспощаден сейчас!
— Да что вы, мой повелитель, как я осмелюсь вам перечить! Просто мне хотелось спросить напоследок, нет ли у вас каких-нибудь особых личных пожеланий? — нежным и сладким голосом заговорил маг.
Как и Сереион, он прекрасно знал границы допустимых пререканий с возлюбленным монархом.
Король обеими руками поднес ко рту кувшин и побулькал. Затем промокнул усы полой шелкового плаща, устроился поудобнее на троне в позе, призванной явить миру его глубокую задумчивость и серьезное отношение к государственным делам, а затем молвил строго и внушительно:
— Мое особое пожелание: как можно скорее прекратить надо мной издеваться и перейти к делу. А то, понимаешь, тетя, варвары, лесоруб Кукс — хотя я его по-своему понимаю, — и остальные, не будем указывать пальцами, туда же… Все, хватит, это невыносимо! Давай листай, что у тебя есть от моей головной боли.
Маг придал серьезное выражение своему лицу; оно моментально закаменело, черты его заострились, а темные запавшие глаза загорелись каким-то демоническим блеском. Он почти распрямился, и его фигура только чуть-чуть не дотягивала до величественной. Король с любопытством уставился на Мулкебу, а тот внезапно заговорил глубоким и заунывным голосом заклинателя духов:
— Займите место на троне…
— Да занял уже.
— Не перебивайте, повелитель. Это часть заклинания, внимайте же!
— Понял, — покорно сказал король.
— Займите место на троне, расслабьтесь, расслабьтесь… думайте о чем-нибудь приятном…
— О чем, о чем приятном я могу думать в такие минуты?! — моментально перебил его Оттобальт.
Маг укоризненно покосился на своего монарха, но продолжал все таким же монотонным голосом, не меняя интонации.
— Ваша тетя летит по небу…
— Ну, это само собой разумеется, что в этом удивительного? — не унимался король. — Эта мегера все может.
— Позади нее развевается дымный шлейф… — не стал впутываться в спор опытный Мулкеба.
