Рон Хаббард - Во мраке бытия
Я был в ужасе. Ведь я только сейчас разгадал, чего ради Хеллер все время ходит в шиповках. Но зато теперь это для меня было яснее ясного. В стране примитивной культуры, где по закону запрещается носить оружие, он всегда был вооружен. Он просто ходил на своем оружии, и никто ничего не подозревал! А что могло бы произойти, если бы я сейчас не наблюдал эту сцену? Ведь он и на меня мог бы напасть точно таким же образом. Да, впредь уж я постараюсь при встречах с ним держаться на порядочном расстоянии. Он опасен!
Мисс Симмонс в изорванной одежде лежала на том же месте, где ее бросили после первого же выстрела. Сейчас она приподнялась, опираясь на локоть, и следила за Хеллером широко раскрытыми, округлившимися от страха глазами. Он направился к ней и попытался помочь. Должно быть, нечаянно он задел ее ногу. Она страшно закричала и тут же потеряла сознание.
Хеллер самым внимательным образом осмотрел ее ногу. В области лодыжки имел место явно сложный перелом, и наружу торчала прорвавшая кожу кость. Достав из своей сумки нож, Хеллер нашел среди обломанных ветвей подходящие по форме и размерам и сделал из них шины. Потом с помощью лейкопластыря, найденного в сумке мисс Симмонс, неподвижно закрепил лодыжку в шине, а сверху еще раз обмотал уже собственной клейкой лентой, из арсенала военных инженеров. Потом он попытался привести в порядок ее одежду и даже надел на нее куртку. Она все еще пребывала в глубоком обмороке. Ему удалось разыскать ее очки. Он уложил их в ее сумку, а саму сумку закрепил у нее на шее. После этого он внимательно осмотрел свои бейсбольные туфли. Они были сплошь покрыты кровавыми ошметками. Он обошел всех убитых, а потом стащил с одного из трупов туфли. Сняв свои собственные, он натянул их на ноги трупа, а сам обулся в туфли убитого. Для меня это было тревожным сигналом. По всему выходило, что он внимательно изучил принесенные ему наставления по разведывательному делу. Не зря я опасался, что это может весьма затруднить мою работу.
После недолгих поисков он обнаружил и палку мисс Симмонс. И снова оглядел поле боя — и должен сказать, что оно являло собой жуткую картину под быстро темнеющим небом и при ветре, который равнодушно трепал одежду и волосы убитых. Он взял мисс Симмонс на руки и огляделся, опять, по-видимому, проверяя, не забыл ли он здесь чего-нибудь. Потом посмотрел на склон, где лежал труп человека, вооруженного при жизни ружьем.
— Зря вы не послушались меня, — проговорил он. — Я прибыл сюда вовсе не для того, чтобы карать и взыскивать.
Он перевел взгляд на мисс Симмонс. Та была без сознания. Хеллер глянул на мрачное небо и продолжил уже по-волтариански:
— Неужели планета эта населена забытыми богами людьми? Неужто чья-то злая воля вселила в них мысль, что они полностью лишены душ? Неужто они считают, что не наступит расплата в будущем?!
Типично Хеллеровское поведение. Глупо и театрально. Ведь в его интересах было бы заставить мисс Симмонс замолчать навеки, сунув ей в бок один из валяющихся поблизости чужих ножей. Можно было сразу сказать, что он не прошел школы Аппарата, а что касается имевшихся у него наставлений по разведке, то, может быть, они вообще не способны принести мне особого вреда, чего я так опасался… Да, он беспредельно глуп. В настоящее время он вроде бы пытался определить стороны света. А потом двинулся быстрым шагом в юго-западном направлении, напролом через густые заросли, однако стараясь выбирать дорогу так, чтобы не причинить боль мисс Симмонс. В конце концов он вышел на открытое место парка, а вскоре добрался и до первых улиц.
Он прошел уже порядочное расстояние, и впереди замаячила светящаяся надпись: «Метро. Станция „Ван-Кортлэнд-парк“». Он купил жетоны, и кассирша выдала их, даже не глянув на него. Но он тем не менее опустил положенные два жетона в щель турникета. Вскоре он уже занял место в вагоне. Людей в поезде, естественно, почти не было. Мимо прошел охранник, но, несмотря на выпачканные кровью брюки, разорванную одежду на девушке и то, что нога у нее была в шине, даже не остановился. Вскоре за окном появилась белая табличка с надписью «Университет». Здесь Хеллер сошел с поезда. Осторожно неся все еще пребывавшую в глубоком обмороке мисс Симмонс, он шел так, чтобы не потревожить ее. И тем не менее двигался довольно быстро. Он уже добрался до университетской аллеи, свернул на Амстердам-авеню и остановился у дверей, над которыми светилась вывеска: «Пункт медицинской помощи университета». За стеклами двери свет не горел. Тогда он снова пересек Амстердам-авеню и оказался у помещения, которое, должно быть, служило приемным покоем больницы. Ему пришлось подождать какое-то время, пока одна из сестер, проходивших мимо, не заметила его и не подошла:
— Несчастный случай, — сразу же изрекла она. — Посидите немножко здесь и подождите.
Она куда-то исчезла, а потом вернулась, толкая носилки на колесиках. Знаком она велела Хеллеру положить на них мисс Симмонс. Потом сестра укрыла ее одеялом и затянула на ее груди ремень. Сестра подвела Хеллера к конторке и достала какие-то анкеты.
— Фамилия?
— Это мисс Симмонс, — сказал Хеллер. — Она сотрудница университета. Остальные подробности вы, наверное, сможете выяснить, сверившись с документами, которые должны быть у нее в сумочке. А я просто студент.
Сестра взяла сумочку мисс Симмонс и вытащила оттуда карту страховки и прочие бумаги. Молодой врач-практикант, проходивший по холлу, подошел осмотреть мисс Симмонс.
— Шок, — сообщил он. — Она сейчас в шоке.
— У нее сломана лодыжка, — сказал Хеллер. — Сложный перелом.
— У вас у самого порезана рука. — Молодой врач закатал рукав Хеллера. — Нужна перевязка. Похоже на рану от ножа. Вы студент?
— Да, — сказал Хеллер.
— Мы сейчас окажем вам первую помощь.
Мисс Симмонс очнулась и сразу же принялась кричать. Пришла еще одна сестра с подносом, на котором лежал шприц для внутривенных инъекций. Врач верным движением ухватил руку мисс Симмонс, а сестра перетянула ее резиновым жгутом. Мисс Симмонс начала метаться, и сестра никак не могла попасть иглой в вену.
— А это у вас не героин? — спросил Хеллер. — Я не думаю, что она привыкла к наркотикам.
— Морфий, — успокоил его врач. — Самый обыкновенный медицински чистый морфий. Это ее успокоит.
Мисс Симмонс дернулась и, высвободив из ремней руку, указала на Хеллера:
— Уберите его от меня!
Она отодвигалась от него все дальше.
— Уйди отсюда, убийца!
Врачу с сестрой совместными усилиями удалось зажать руку мисс Симмонс, и игла наконец; вошла в вену. Все это время мисс Симмонс не сводила глаз с Хеллера.
— Убийца! Садист! — выкрикивала она.
Врач попытался успокоить ее.
— Ну-ну, сейчас вам будет лучше, — приговаривал он.
— Уберите его от меня! — кричала мисс Симмонс. — Я видела, как он совершенно хладнокровно убил восьмерых мужчин!
— Сестра, — сказал врач, — пометьте, пожалуйста, в бумагах, что-бы ее поместили в палату под наблюдение.
Мисс Симмонс продолжала вырываться.
— Вы обязаны верить мне! — кричала она. — Я сама видела, как он насмерть запинал ногами восемь человек.
— Сестра, — сказал врач, — вычеркните слова «под наблюдение» и впишите «в психиатрическое отделение под строгое наблюдение».
Но морфий, по всей вероятности, все-таки начинал действовать. Больная затихла. Внезапно она снова энергично вскинула голову и с ненавистью посмотрела на Хеллера:
— Я знала! Я с самого начала знала! Ты жестокий убийца! Когда я выздоровею и выйду отсюда, я всю жизнь посвящу тому, чтобы ты провалился на экзаменах!
О, при этих словах я почувствовал колоссальное облегчение. Все это время я страшно боялся, что она проникнется благодарностью к Хеллеру за то, что он не дал ее изнасиловать, да еще и наградить при этом (…), а очень может быть, что и убить просто так, от нечего делать. Но она решила быть верной идее до самого конца. Грозное выражение сохранилось на ее лице и после того, как морфий оказал наконец свое действие и она обессиленно упала на носилки.
Я тут же произвел быстрые подсчеты. Она не сможет продолжать преподавательскую деятельность в этом семестре, но наверняка приступит к работе зимой или к началу весны. У нее достаточно времени, чтобы засыпать его. Или даже — о, радость! — пришить ему обвинение в убийстве. Да будет благословенно ее глупое неблагодарное сердце! Как хорошо все-таки знать, что у тебя есть надежный друг! И даже если ее отправят в психиатрическое отделение, это все равно ничего не изменит. Эта мера вообще никогда ничего не меняет.
