Андрей Синицын - Новые мифы мегаполиса (Антология)
— Понятно, — киваю я. — Сколько с меня за беспокойство?
— Не перебивай. Дело не в сумме, а в принципе. — Алик косится на подружку. — Нет, ну и сумма, конечно, имеет значение. В общем, с тебя сто тысяч евро. Это мои прямые затраты, как ты сам понимаешь. И еще моральный ущерб.
— Не многовато? — удивляюсь я. — Сто тысяч евро? Ты в своих поисках на Марс случайно не летал?
Маша хмыкает. Лицо Алика сразу идет красными пятнами. У него это с детства. Когда психует, то всегда краснеет.
— Вопросы здесь задаю я! — взвизгивает Алик. — Ты думаешь, мне в Колумбию мотаться хотелось? Или в Камбоджу?
— Да понял, понял, — примирительно говорю я. — Ты только ничего плохого не подумай, но ни в Колумбии, ни в Камбодже я никогда не был. И деньги, которые ты просишь, я в жизни не зарабатывал. Ты ничего не попутал, Алик? Это же я, твой старинный друг Евгений Титов, простой русский программер. Мне на последней работе платили двадцать пять тысяч евро в год. А четыре месяца назад вообще уволили…
Но Алик меня уже не слушает. Ему кружат голову близость сладкого и теплого тела его подружки Маши и ощущение близкой победы разума над здравым смыслом. Он важен и самоуверен. Он набирает воздуха и небрежно произносит:
— Вот только не надо мне этих твоих ля-ля, Евгений. Я понимаю, что таких бабок в данный момент у тебя нет. Но зато ты знаешь места, где они есть. Ты же у нас гений по части финансовых потоков. Вот и покажи нам место, где эти потоки самые жирные. Там мы и встанем…
— И что потом? — интересуюсь я.
— А потом мы наберем много-много бабосов и быстро-быстро с ними побежим. Грубо говоря, дадим деру!
Алик доволен. Он сегодня буквально фонтанирует тупым юмором.
— Но и это еще не все, Жека. Когда мы возьмем все, что ты мне задолжал, то пойдем искать то волшебное место, где должен вылупиться этот твой Зародыш.
— А-а, ну теперь мне все понятно, — киваю я.
И сразу замолкаю, чтобы потянуть время. Потому что на самом деле мне ничего не понятно. То есть желания Алика — они понятны, поскольку естественны и просты, как у любого одноклеточного организма, которому необходимо питаться и размножаться. Но я не верю, что мысль найти меня и взять в заложники родилась в одноклеточном мозгу Алика сама собой. Не верится и в то, что катализатором такого желания могла стать его одноклеточная подруга Маша…
— Почему молчим? — ехидно интересуется Алик.
— Потому что говорить нам не о чем, — со вздохом произношу я. — С тех пор как мы все слегка разругались — не хочу напоминать причину ссоры, поскольку она тебе может быть неприятна, — темой Зародыша я не занимался. Я вообще думаю, что мы тогда сильно ошиблись. И даже если Зародыш действительно существует, то найти его программными средствами не представляется возможным. Здесь, видимо, нужен какой-то другой метод. Я думаю…
— А ты не думай, — развязно перебивает меня Алик. — Ты нисколько не изменился, Жека. Все время нудишь и нудишь по каждому пустяку. Что, опять собрался меня лечить своим абстрактным гуманизмом? Мы потому и разбежались, что ты все время пытался всех лечить. Но теперь-то я тебя слушать не стану. Я буду действовать. Тем методом, который сам считаю правильным. Ферштейн?
Стайка потомков гордых сельджуков, расположившаяся прямо под козырьком подъезда, дружно поворачивается к нам десятком голов и пристально наблюдает, как мы рассаживаемся в рассыпающийся от старости «мерседес».
— Вот же черти! — возмущается Алик, нервно вжимаясь в водительское кресло. — Весь город заполонили. Куда ни зайди — одни турки!
— Не весь, — рассеянно поправляю я. — По официальной статистике, их чуть больше двухсот тысяч…
— Куда двинем? — Алик уже опять улыбается. Видимо, в мечтах он уже давно обходит вместе с Машей шикарные магазины, сосредоточенные вокруг бульвара Кудамм, и готовится осваивать самые продвинутые бутики на Потсдамерплац и Фридрихштрассе.
— Езжай прямо, а потом вперед. Интересно, где ты таким корытом разжился? Попал на распродажу имущества Тевтонского ордена?
— В Магдебурге купил у какого-то старого фрица, — ворчит Алик. — Прикинь, сначала он за эту телегу три штуки евро просил… Ладно, чего это мы опять о грустном. Пора нам, друзья, наслаждаться жизнью. Сегодня же свезу этого «мерина» на свалку. Или нет, лучше задвину его Али-Бабе в счет аренды. — Алик хихикает. — Слышь, Жека, набрось за разъездной характер работ еще пятьдесят штук. А что? Вполне справедливо будет. А я и тебя на новой машинке покатаю. Как думаешь?
— Думаю, мы справимся, — киваю я. — Только ты на дорогу смотри, а то задавишь торговца кебабами…
Маша взвизгивает. Алик в последнюю секунду успевает выкрутить руль влево, растерянный торговец отпрыгивает, бросает свою громоздкую тележку и еще долго с испугом смотрит нам вслед.
— Твою мать! — возмущается Алик. — Понаехали тут!
Следующие полчаса мы молчим. И мне это нравится. Когда Алик приближается к очередному перекрестку, я на некоторое время задумчиво закрываю глаза, как бы вглядываясь во что-то, видимое только мне, а потом с важным видом показываю рукой следующее направление. На самом деле мы движемся абсолютно произвольно. Просто я жду, когда они намотаются по городу и устанут, а за это время я надеюсь придумать что-то стоящее. Но для этого мне нужно как минимум расслабиться и стать таким легким, чтобы я смог взлететь над крышами Берлина и хорошенько осмотреться…
Проскочив далеко на северо-запад, к Тегельскому озеру, мы делаем крюк по западным районам, заправляемся, перекусываем разогретыми бутербродами в «Бургер-Кинг» и опять поворачиваем на восток. Вообще-то Берлин я знаю отвратительно. Только редкие его куски. Там, где жил и работал. Когда я изредка перемещался по Берлину, то пользовался исключительно метрополитеном. Но сейчас я вижу, что по берлинским улицам передвигаться совсем несложно. И даже приятно…
— Стой! — командую я.
Алик послушно тормозит. Мы оба выходим из машины. Я разминаю рукой шею и оглядываюсь. Я пока еще и сам не понимаю, что именно меня привлекло. Но я доверяю своей интуиции. Что-то здесь должно быть. Это точно. Я почувствовал толчок. И довольно сильный. Поэтому не тороплюсь. Обхожу машину, оглядываюсь еще раз, потом еще раз, уже внимательнее. И победно смотрю на Алика.
— Видишь?
— Что я должен видеть? Куда смотреть? — Алик топчется у отваливающейся дверцы своего «мерседеса» и периодически оглаживает взглядом дремлющую на заднем сиденье подружку.
— Указатель перед съездом видишь? Там написано: «Rennbahn».
— И что? — ворчит Алик. — Я только «гутен морген» успел усвоить.
— Вот и напрасно, — укоризненно качаю головой я. — Здесь, например, написано, что в пятистах метрах от нас имеется поворот к ипподрому. Ты бывал на ипподроме?
— На ипподроме? Зачем?
Алик напрягает мозг. Он пытается думать. Судя по выражению его лица, думать — это очень тяжелый труд.
— Алик, все просто. На ипподроме устраивают бега. Еще там есть тотализатор. Тебе, если не ошибаюсь, нужны были деньги?
— Ты меня за идиота-то не держи, — начинает сердиться Алик. — Если хочешь сказать, что там сходятся финансовые потоки, так и скажи…
— Именно, — киваю я. — Жирные такие потоки и очень безопасные. Сами просятся, чтобы мы подставили тазик. Двести штук евро тебе хватит?
Алик хмурится.
— Нужно ведь билеты покупать… А вдруг мы это… проиграем?
— Ну, риск есть, тут ты прав, — соглашаюсь я. — Но большие деньги можно подманить только деньгами. Это — как рыбалка. Ты же не станешь забрасывать удочку с голым крючком, правда? Даже если тебе подсказали самое рыбное место, на крючке все равно должна болтаться наживка… Или ты представлял себе этот процесс как-то иначе? Ты думал, что мы приедем, типа, в лес, а там на кустах кто-то оставил нам тугие пачки евро?.. А-а, понял, ты ожидал, что евро начнут сыпаться прямо с неба?.. Алик, ты же взрослый мужик. Финансовые потоки — это метафизическое понятие. Материального наполнения этот термин не имеет. Деньги — это не нефть. Они не перемещаются по длинному трубопроводу, в котором можно проковырять дырку.
— Не тарахти! — обрывает меня Алик.
Он явно смущен. Похоже, я угадал про трубопровод.
— На ипподроме будет тьма народа. Кто-нибудь обязательно заметит твои браслеты и стукнет полицаям. Не знаю, как бабла, но полицаев там точно будет…
— А ты сними с меня наручники, — пожимаю плечами я.
Алик косится в мою сторону с подозрением.
— Нет, без браслетов опасно…
— Понятное дело, опасно, — соглашаюсь я. — Но ты хотел без риска взять две сотни штук. А на ипподроме грабить тебе никого не придется. Я определюсь с правильными лошадками, ты сделаешь ставки, заберешь свой выигрыш в кассе. И все. Мы становимся полноценными партнерами…
