Андрей Левицкий - Эромагия
Шон с Анитой вновь многозначительно переглянулись. Дракон задумчиво ковырял землю когтем размером с саблю. Вдруг он встрепенулся, навострил уши и привстал. Ноздри Кардамуда раздувались.
— Медведица! — наконец объявил он. — Это медведица, несомненно! Друзья мои, вы позволите? Я покину вас ненадолго!
Бормоча что-то о том, что не мешало бы проверить еще разок, Кардамуд попятился в темноту, хрустя ветвями сломанного дерева.
— Ну что, еще по конфетке? — спросила Анита.
— Нет, пожалуй, не стоит. Вообще-то нам нужно поговорить, — сказал Шон. — Неясность общей ситуации…
Ведьма приложила палец к губам и сделала страшные глаза, потом, оглянувшись, шепотом пояснила:
— Говори тише, у Кардамуда хороший слух. И нюх. Как ты думаешь, где эта медведица? Далеко, должно быть. А если он все услышит из-за деревьев?
— Ладно, — шепотом ответил рыцарь. — Что будем делать дальше? Жезл от чародеев уберегли, но нельзя же бесконечно от них прятаться…
— А зачем нам вообще его беречь, этот Жезл? Как-то все беспорядочно происходит — то Мосин, то чародеи…
— Нет, ты что, Жезл им отдавать нельзя! Я про него слышал, это и вправду могущественная штука.
— Ага, я вижу, как ты разрумяниваешься, когда он рядом, — вставила ведьма, но Тремлоу проигнорировал ее слова.
— …Чародеям из Братства он не должен достаться.
— Но все равно — быстро все как-то очень происходит.
— Быстро, — согласился рыцарь. — Даже времени подумать не было. А теперь время есть. Кардамуд собирается в заброшенный храм, к своей Мелоните, хочет там… вернуться к супружеской жизни. А нам что делать? Отобрать Жезл? Не знаю, не знаю… Пока что он вежлив и добр, но…
— Жезл и сейчас с ним, — напомнила Анита.
— То-то и оно… Не уверен, что смогу с ним справиться. Доспехи хотя бы какие-то, оружие получше. А так, как сейчас… Нет, не выйдет, пожалуй.
— Дался нам вообще этот Жезл! — сказала Анита. — Пусть забирает его себе.
Она положила ладонь Шону на колено.
— …Да и голоден я, — продолжал рыцарь, не слушая ее. — Мяса бы сейчас, поджаренного…
Рука ведьмы сама собой скользнула выше, и Анита прижалась к Шону теснее.
— А ведь дракон может не скоро вернуться, — сказала она. — Может, только к утру…
— Поджаренного, но с кровью. Говядины… нет, лучше свинины! Да пожирнее…
— Представляешь, до утра-то еще вон сколько времени…
— И картошки с лучком…
— Луна какая красивая светит…
— Топленое масло, сыр…
Анита заглянула в его задумчивое лицо — в глазах рыцаря плавало два окорока.
— Ах ты! — Она стукнула кулаком по колену и возмущенно отодвинулась.
— Что? — Тремлоу наконец вспомнил о ведьме. — Ты чего?
— Чего? Того! — Задрав нос, она отвернулась.
И увидела смутное движение среди ветвей.
Через мгновение поляна наполнилась чародеями в черном. Завывающие фигуры спрыгнули с деревьев, взлетели, будто подброшенные пружинами, из кустов, вынырнули из окружающего мрака, скача и дергая конечностями.
Шон попытался ухватить одного из них, но противник, кувыркаясь, упрыгал в ночь, зато по бокам возникли две новые тени — и тоже завертелись, подвывая тонкими голосами, наводя чары.
Рыцарь стал размахивать мечом. Колдуны скакали и извивались, выбрасывая то руку, то ногу в сторону Шона, но неизменно держась на приличном расстоянии. Анита, стараясь держаться за спиной спутника, тщетно перебирала в памяти заклинания, предназначенные непослушным детям, — ни одно не годилось сейчас. Вспомнив о подобранном в замке дротике с алой кисточкой, ведьма выдернула его из платья и швырнула в колдунов. Взвыв, дротик описал крутую дугу и улетел вверх, мгновенно скрывшись в звездном небе.
Тут Шону наконец удалось схватить зазевавшегося чародея за шиворот. Подтянув врага поближе, рыцарь обрушил кулак на обернутую черной косынкой голову. Но за мгновение до этого чародей провернулся в руках Тремлоу, кувыркнулся, расставив согнутые в коленях ноги, и удар пришелся не по голове, а с другой стороны. Чародей воткнулся головой в мягкую землю, извиваясь всем телом.
Возвратился дротик с красным хвостом, пролетел перед Анитой, кувыркаясь, исчез в кустах. К Шону с разных сторон одновременно подскочили трое черных, швырнув в лицо рыцаря нечто, рассыпавшееся радужной пылью, отпрыгнули. Шибануло такой вонью, что Анита, едва вдохнув, рухнула на колени, прижимая ладони к лицу. Шон с выпученными глазами и перекошенным ртом бросился к кустам, чародеи настигли его, навалились визжащим клубком, и вся куча мала рухнула в заросли.
Когда вонь ослабла, ведьма приоткрыла глаза. Двое черных держали ее, стоящую на коленях, за плечи. Из кустов доносилось сопение, возня, глухие звуки ударов и приглушенные взвизги чародеев. В воздухе промелькнул, выписывая замысловатые петли, дротик с красной кисточкой. Анита попыталась вырваться, но черные держали крепко. На миг все стихло… Потом, бешено размахивая конечностями, из зарослей вылетел чародей, пронесся по воздуху и рухнул в костер, подняв тучи искр и серой пыли.
Стало темно. Анита дернулась, но ее сжали еще крепче. Деваться было некуда, и в конце концов она позволила опутать себя серебристо блестящей цепочкой. Кусты зашевелились, показался Шон, также упакованный в кокон из тонких стальных цепей. Его вели три чародея. Выйдя на поляну, они посадили пленника рядом с Анитой и стали приводить в чувство раненых. К удивлению ведьмы, все оказались живы.
Самый рослый из чародеев приблизился и оттянул скрывающую лицо черную маску. В неверном свете разбросанных углей выглядел он чрезвычайно внушительно и зловеще. Некоторое время он разглядывал пленников, затем каркнул:
— Где Жезл?!
Анита вздохнула. Шон тяжело заворочался в цепях, сел и сплюнул кровью.
Чародей поднес ко рту круглый амулетик и закричал:
— Я — Первейший! Первейший! Вызываю «Крылатый Орел»!
Из амулета донеслось шипение и шорох.
— Да, они у нас! Жезла при них нет!.. Нет! Нет!.. И поблизости нет, я бы почувствовал!.. Дьявольское пекло, я бы почувствовал, ощутил бы его! Да, конечно… Спрятали где-то… Что? Да, забирайте нас.
Он убрал переговорное устройство, натянул маску и сквозь прорезь уставился на пленников кровожадно блестящими глазами. Жужжа, над головами промчался дротик с красным оперением, описал сложную фигуру, несколько раз перевернувшись в полете, исчез среди зарослей.
Вскоре где-то далеко раздался низкий гул. Он усилился, листва и хвоя на окружающих поляну деревьях пришла в движение, мелко задрожала вместе с ветками потоньше. Сидеть на трясущейся земле было неприятно, Анита неловко поднялась на ноги вместе с Шоном.
Гул все нарастал. Поляна озарилась льющимся сверху мертвенно-серебристым светом. Задрав голову, ведьма увидела прямоугольное плоское брюхо летучего корабля, озаренное по краям матовыми фонарями.
4
Громадина снизилась и повисла над верхушками сосен. Интересно, подумала Анита, как они собираются опускаться? Но чародейский корабль опускаться не стал, оттуда сбросили веревочные лестницы.
Шон вдруг напрягся, цепи на плечах натянулись…
— Ты что! Ты что! Не надо! — завопил один из чародеев, судя по голосу, более молодой.
— А что? — Шон расслабился, с любопытством глядя на колдуна.
— Эти цепи рвать нельзя! — пояснил тот. — Это очень сильно заколдованные узы.
— Почему нельзя? — вмешалась Анита. Она уже несколько раз попробовала цепочку на прочность, хоть порвать ее и не надеялась, просто любопытно было…
— Да, почему это нельзя? — присоединился Шон.
— Запрещено.
— А… ну, если запрещено…
Вслед за лестницами с воздушного корабля опустили вместительную сетку. Сперва в нее погрузили пострадавших в схватке чародеев, и сетка плавно ушла вверх — куда-то под брюхо «Крылатого Орла». Остальные затоптали уголья и молча ждали. Пролетел, тоненько жужжа, дротик с красной кисточкой. Тремлоу шумно вдохнул, зазвенев «очень сильно заколдованными узами». Молодой чародей встрепенулся и вскинул голову, но рыцарь уже расслабился.
— Помню, помню, нельзя…
Снова опустилась сетка. Чародеи загнали пленников в середину, веревки натянулись, края сетки сошлись, образовав мешок. Она оторвалась от земли, и Аниту прижало к Шону.
Сами чародеи подошли к свисающим лестницам. Сетка пошла вверх — должно быть, ее тащил какой-то механизм, скрытый в недрах башни посередине «Крылатого Орла». Колдуны поползли следом. Анита увидела вылетевший из чащи дротик с красной кистью — некоторое время он кружил у медленно возносящегося сетчатого мешка, потом отстал. Пленники понуро наблюдали за тем, как тросы подтягивают их к разверстой дыре в ребристом днище. Над головой что-то мерно звякало и поскрипывало. Мешок начал раскачиваться — корабль устремился прочь от полянки. Подъем замедлился, но не прекратился, черное днище неотвратимо приближалось. Вот оно уже над головой — если бы руки были свободны, можно было бы потрогать округлые края шахты, куда втягивался мешок… Наконец края проплыли мимо. Когда веревка стала короткой, сетчатый мешок почти перестал болтаться. Прижатые друг к другу пленники вертели головами, озираясь. Башня, издали казавшаяся огромной, была вовсе не так уж и велика. Круглое пространство, едва ли десять шагов в поперечнике, сужающееся кверху. По стене к оголовку башни уводили узкие ступени.
