Сергей Панарин - Побег из Шапито
– Блин, ну, люди снежные. В «Науке и жизни» лет десять назад писали. Йети звать.
– Иди ты!
– Сто пудов.
– А может, бродяга?
Высокий снял кепку, почесал макушку:
– Нет, Федь, морда у него была не людская, даже если выбрить. Пиджак слишком дорогой. В блёстках весь. И амулет здоровенный на цепи. Истинно тебе говорю, снежный человек это.
– Да, рыло действительно не человеческое, – признал короткий по имени Федя. – Может, макака?
– В тамбовском лесу? Ты думай перед тем, как ляпнуть-то, – сказал высокий, снимая рюкзак.
– Чего это ты, Вить? – забеспокоился Федя. – А вдруг он сюда припрётся?
– Вряд ли, – нарочито беспечно отмахнулся высокий по имени Витя, но всё же огляделся украдкой. – Доставай капканы. У меня три, у тебя два. Сейчас расставим. Не пялься на меня! Да, поймаем этого уродца.
– Зачем? – отчего-то шёпотом спросил Федя.
– А ты мозгами пошевели хоть раз, – порекомендовал Витя. – Мы же с тобой, дураком, прославимся и разбогатеем, если снежного человека схапаем! Непременно живьём будем брать, непременно живьём! Представь заголовки: «Найден тамбовопитек!»
– Кто?
– Ты в пальто, – вспылил высокий.
– Погоди, в целом я ухватил твою мысль. – Низкий, пыхтя, стянул рюкзак с плеч. – Ты только прикинь, вдруг он не один? Вдруг их там целый табун?
– Не-е, это вряд ли, – неуверенно возразил Витя. – Они бы все повылезли, да и тихо там было.
– Пока он не показался, мы его не слышали и не видели, так? И смекай, Вить, их же, йетей твоих, никто до нас не видел. Лес-то излазили вдоль и поперёк. Не было никаких снежных людей!
– Да прятались они!
– А тут повылазили!
– Не ори, спугнёшь, – тихо сказал высокий.
– Сам не ори, – ещё тише огрызнулся короткий.
– Рискнём, – убеждённо проговорил Витя. – Одного отловим, от остальных, если такие найдутся, отстреляемся.
Убедив Фёдора, высокий пошёл обратно к зарослям. Выяснилось, что браконьеры отбежали на порядочное расстояние. Витя крался подобно индейцу из американского фильма. За ним топал напарник.
– Федя, – процедил сквозь зубы высокий, – я тебе ноги оторву, если ты не перестанешь шуметь.
Недовольно сопящий коротышка постарался двигаться беззвучно. Странно, но лес как бы вымер, даже дятел заткнулся. И в этой неземной тишине Фёдор наступил на сухую ветку. Она лопнула с громким щелчком, который прозвучал, словно выстрел.
Витя закатил глаза, беззвучно шевеля губами. Провинившийся проскулил что-то жалобное, разводя руками. Лязгнули капканы, которые он сжимал во влажных ладонях.
– Сущий дурак! – прошипел высокий. – Теперь точно спугнул.
Ольшаник лишь шелестел листьями, обдуваемыми ветерком. Никого. Ожили птички, пару раз стукнул дятел. Кукушка начала предсказывать чей-то век. Лес вздохнул, будто сбрасывая наваждение.
– Ставить будем на тропках, чуть-чуть углубляясь в заросли, – произнёс Витя.
– Я туда не полезу, – дрожащим голосом сказал Фёдор. – Вдруг этот урод ещё там? Я руки опущу, а он хвать меня за голову! И поминай как звали…
– Не дрейфь, Федя. – Высокий покровительственно похлопал напарника по плечу. – Ушёл он. Но я мозжечком чую, вернётся. Тебе не надо заходить в чащу. Нужно расположить капканы почти на границе кустов и открытого пространства. Понятно?
– Да.
– Не слышу решимости.
– Иди ты.
– Ладно. Расходимся, ищем крепкие тропки и заряжаем, – распорядился высокий.
«Чёрт, чёрт, чёрт! – истерично ругался в уме Фёдор, ползая в поисках места для капкана. – На кой я дал себя уговорить? Глупая затея. Глупая и опасная…» Коротышка всматривался в глубь зарослей, боясь таинственного йети.
Витя аккуратно ставил ловушки, привязывая их к наиболее крепким деревцам, и еле слышно напевал:
Йети глаза напротив
Чайного цвета,
Йети глаза напротив.
Кто это, кто это?..
Закончив «минирование», браконьеры сошлись в том месте, где видели мохнатого страхолюда.
– И как ты его подманишь? – поинтересовался короткий.
– Хрен его знает. Будем ждать, Федя. Прятаться нет смысла. Предлагаю наоборот – сесть под деревом и спокойно пообедать. Это рыло показалось мне любознательным. Обязательно припрётся подсматривать.
Мужики сели под сосной, разложили снедь – хлеб, колбасу, рыбные консервы. Федя достал из бокового клапана рюкзака термос с чаем. Ели, то и дело косясь в сторону зарослей, но так никого и не приметили.
Глава 2
– Браконьеры возвращаются!
Крик Колючего вклинился в разговоры зверей. Петер и Вонючка Сэм доказывали Серёге, что в их странах никогда бы не допустили преступников в лес. Сама идея незаконного промысла вызывала в душах немца и американца искренний недоумённый протест. Волк не верил в существование заповедников «США» и «Германия». Гуру Кен, Эм Си и Михайло Ломоносыч придумывали, как поступить, если снова появятся охотники. А скучающий ёж просто смотрел туда, куда убежали длинный и короткий охотники. Смотрел-смотрел да и увидел, как они топают обратно.
– В укрытие! – скомандовал медведь-губернатор.
Звери бросились в чащу. Затаились. И тут выяснилось, что циркачи засели отдельно от местных. Так получилось: иностранцы бросились в одну сторону, а тамбовчане в другую.
– Вона как, – прошептал Колючий. – Не доверяют.
– Я бы тебе тоже не доверял, – полушутя буркнул Михайло.
Серёгу заботили прежде всего браконьеры.
– Кажется, не заметили. Может, что-то у английского африканца спросить хотят? А то он как-то быстро от них избавился.
В стане циркачей возникла похожая идея.
– Эм Си, чего им нужно? – полюбопытствовал Гуру Кен. – Ты не достаточно им наврал?
– Да я вообще ни слова не обронил, я себя заживо хоронил, так страшно было, аж сердце выло, – горячо проговорил Ман-Кей.
Скунс сник:
– Так про нашу армию – это было враньё?
Эм Си выдал свой секрет:
– Не говорил я про вашу армию, йо. Из меня не лезла ни правда, ни враньё. Я Михайло развёл, поверьте, для общей пользы. И заметьте, теперь они будут нас уважать, лапы жать, не обижать, до берлоги провожать. И может, хоть кто-то поможет попасть домой. Ой…
– Ты есть верно всё решить, хоть и бесчестный быть, – Петер зарифмовал не хуже шимпанзе-рэпера.
Кенгуру одобрительно улыбнулся.
И лишь Вонючка Сэм не успокоился:
– Так ты всё-таки смеёшься над нашей мощью?!
– Согласись, Парфюмер, лучше смеяться над мощью, чем над немощью, – раздался вкрадчивый голос за спинами циркачей.
Обернувшись, звери увидели Лисёну.
– Она всё слышала! – пропищал скунс, закрывая глаза лапами.
Лиса церемонно кивнула, хитро улыбаясь:
– Именно, яхонтовые мои. Всё до последнего словца.
Гуру Кен как бы невзначай сжал кулаки. Эм Си ненавязчиво пересел поближе к Василисе. Хвост Вонючки Сэма стал потихонечку подниматься.
– Тю-тю-тю, ребятушки, – ласково проворковала Лисёна. – Я же не собираюсь трубить на весь лес о вашем маленьком секрете.
– Это есть правда? – недоверчиво спросил Петер.
– Конечно, Петер-петушок! У всех есть секреты. И у вас, и у меня… Так получилось, что я случайно узнала ваш. Вы ведь не думаете, что я подслушивала?
Циркачи отрицательно покачали головами. Плутовка продолжила:
– Я постараюсь держать язык за зубами. Но кто я, друзья мои?
Лисёна приняла вид бедной сиротки.
– Кто? – хором откликнулись звери.
– Я – всего лишь слабая лисица… – Она скорбно потупилась. – Каждый норовит обидеть. Давайте, вы просто будете мне немножко помогать и иногда, сугубо по дружбе, исполнять мои маленькие желаньица.
– Какие? – Гуру Кен сощурился и закусил губу.
– Ну… Я пока сама не представляю. Согласны?
– Да, бэби, – ответил Ман-Кей.
– Угу, – нехотя согласился кенгуру-боксёр.
– Яволь, – важно высказался петух.
– Это невозможно! – возопил Вонючка Сэм.
Трое друзей хмуро посмотрели на скунса. Тот сник:
– Я имел в виду, это невозможно, невероятно замечательное предложение.
Слова были правильные, но рожица Сэма скривилась так, будто он съел что-то кислое.
– Вот и славненько, – сахарно улыбнулась Василиса. – Вы пока отдыхайте, а я пойду доложу Ломоносычу, что антибраконьерские мероприятия проведены.
Довольная лиса потрусила к своим. «Жаль, я не слышала всего разговора, а захватила лишь пару загадочных, но ничего не значащих фраз, – думала она. – Хотя этого оказалось вполне достаточно, чтобы наши иноземные гости попались мне на крючок. Всё-таки какая я молодчинушка!»
Когда Лисёна пробралась к Михайле, Серёге и Колючему и отрапортовала о выполненном задании, напротив кустов нарисовались браконьеры. После короткого совещания они принялись расставлять капканы.
