Виталий Бодров - Кольцо из чистого дерева
Боресвет и Бол сошли на берег, ведя за собой коней. Скакуны нервно прядали ушами, все еще взволнованные обилием воды. Бол с интересом разглядывал чудо-оружие бумерангу. Подумать только, сама собой возвращается обратно в руки, без всякой магии!
— Не умею с ней обращаться, — пожаловался ученик богатырю. — Может покажешь?
— Легко, — прогудел Боресвет. — Не парься, пацан.
Он отобрал у Бола бумерангу, оглянулся по сторонам, подхватил с земли камень. Уверенными движениями прикрутил камень к бумеранге обрывком ремня.
— Это для баланса, да? — догадался Бол.
— Ага, для него, в натуре, — согласился Боресвет. — Для балансу.
Он прицелился в реку и произвел бросок. Бумеранга жалобно булькнула и пошла ко дну.
— Попал, — довольно сказал Боресвет.
— И когда она вернется? — полюбопытствовал Бол.
— Да никогда, — пожал плечами богатырь. — Камень я, в натуре, надежно присобачил. Не всплывет, не боись.
— Но зачем? — отчаянью Бола не было предела.
— А затем, — наставительно сказал богатырь, — что на разборках, в натуре, надо думать о том, как врага порешить, а не о том, что хрень эта возвернется и по башке тебе же заедет. Лемурдонцы пусть этой бумерангой пользуются, понял, в натуре?
— А почему именно лемурдонцы? — полюбопытствовал Бол.
— Не люблю я их, — сознался богатырь.
Бол грустно вздохнул. Ему заморское оружие приглянулось. Но не настолько, чтоб нырять за ней в реку.
Вода вдруг вспенилась, показался тритон. Речной житель гневно бил хвостом по воде, потрясал бумерангой и что-то разгневанно кричал. Ветер с реки уносил его слова, но Бол отчего-то сразу решил, что тритон ругается. Интересно только, на каком наречии. Паромщики с раскрытыми ртами разглядывали странное существо, тритоны редко баловали людей общением и слыли существами робкими и застенчивыми. Этот, видимо, был исключением.
Боресвет с ехидной ухмылкой смотрел на тритона. Тот плюнул, содрал с оружия ремень и запулил бумерангой в Боресвета. Оружие, не долетев до воина добрых двенадцать ярдов, неожиданно повернуло обратно. Перепуганный тритон поспешно нырнул в воду, бумеранга за ним. Боресвет гулко расхохотался.
— Поехали, — сказал он. — Теперь это его проблемы, как от этой штуки избавиться.
Дорога сама стелилась под ноги. Какое-то время ехали молча, но Бол долго молчать не умел. Боресвет, который вообще-то был молчуном, вынужден был рассказать свою биографию, начиная с самого детства.
Когда младенца Боресвета принес аист, односельчане восприняли это спокойно. Что с того, дело обычное. Через пять лет мужики сообразили, что к чему, и истребили всех аистов в округе, но было поздно. Разве что рождаемость резко упала.
Боресвет рос богатырем. Сверстники к нему приближаться боялись, ребята постарше — тоже. Герлы обходили стороной, потому что пацану, в натуре, было пофиг, кому давать тумаков, ибо был он мал и не искушен воспитанием. В семь лет он прибил табуретом медведя, который случайно забрел в село. Отец всыпал ему розгой за испорченную мебель, и юный богатырь понял, что ошибся в выборе оружия. Боресвет почесал наказанное место и выломал в лесу дубину. Односельчане совсем пали духом и собрались было покинуть насиженное место, но как раз в это время проезжал через их село святой старец. Он и вразумил юного остолопа, сказав ему, что если уж тот в натуре крутой, то свою братву трогать не должен. Потому как реальные пацаны так не поступают. Боресвет почесал репу, потом свеклу и отправился в город в поисках чужой братвы.
В городе его словили лемурдонцы и обратили в неволю. Боресвет задавил пару голыми руками, после чего ему пожаловали пудовые цепи и ошейник раба и отправили на рудники добывать для лемурдонского князя серебро.
Серебра для Лемурдонии Боресвет добыл немало за три года. После чего удача перестала трясти перед ним тазом и повернулась рылом. На рудники загремел младший сын лемурдонского князя. За дело загремел, между прочим. Заговор против отца-государя — это тебе не фиги воробьям крутить. За это и голову ампутируют легко. Принца спасли только юные годы и клятвенные уверения на тему "я больше не буду!" Папаша сжалился над провинившимся сынком и отправил его на рудники жить-поживать, да добра наживать. А еще уму-разуму учиться.
Принц поумнел очень быстро. Посмотрел на второй день на истертые в кровь холеные ручки и посчитал в уме, что с ними станется за три отмерянных года. Выходило, что сотрет их до плеч за такой-то срок. Арифметика — наука точная, и принц решил не ждать. Опыт неудачных заговоров у него уже был, и решил он попытать свои силы вторично. Подкупил часть охранников, а уж каторжников долго упрашивать не пришлось.
Местные авторитеты в лице удельных князей, поначалу решили, что это бунт, но, опознав принца, поняли, что никакой это не бунт, а самый настоящий мятеж, к которому и примкнуть не грех. Что с успехом и проделали. Восстание полыхнуло, как амбар с сеном, но батяня принца оказался пацаном реальным и быстро выставил на стрелку крутую братву в составе регулярной дружины. Каковая похоронила каторжно-авторитетское войско вместе с надеждами юного принца.
Самого принца захватили в плен, и огорченный папаша, посетовав, что княжичей не положено учить розгами, отправил непослушного сынка на плаху. С тех пор Боресвет его не видел, и дальнейшая судьба принца ему не известна.
Самого же малолетнего богатыря, истекающего кровью, подобрали княжьи дружинники. Собрались поначалу скормить собакам, но собак поблизости не оказалось. Дружинники пожали плечами и забрали мальца с собой, авось, на что и сгодится. Если раньше не сдохнет.
Богатыри так просто не дохнут. Боресвет поправился и постепенно прижился в казармах. Сотник, забавы ради, начал тренировать мальца, обучая тонкостям владения оружием. Как выяснилось через год, сделал он лажу. Во время учебного поединка Боресвет нечаянно проломил голову ему и еще троим дружинникам. Ну, не любил он лемурдонцев!
После этого досадного происшествия казармы пришлось покинуть. Погоня, высланная разгневанным князем, Боресвета не догнала. Он покинул Лемурдонию и вернулся обратно в Гардарики, угнав морское транспортное средство весельного типа. Иначе говоря, лодку.
В родное село он возвращаться не стал, потому что профессиональные навыки выращивания репы были им безвозвратно утрачены на каторге. Богатырь подался в стольный город Голунь, где припал к ногам князя Врепуслава. Князь, освободив ноги, осторожно поинтересовался, чего от него, собственно, парубок хочет? Чего там хочет какой-то парубок, Боресвет понятия не имел, а ему, богатырю, хотелось быть зачисленным в княжескую дружину.
Князь подумал и согласился. Устроив претенденту вступительный богатырский экзамен. Экзаменовал старший дружинник Вырвинос. Владение мечом и топором Боресвет благополучно провалил, зато махание дубиной сдал настолько успешно, что Вырвиноса едва выходили. Потому кулачный бой пришлось сдавать другому экзаменатору. Его имени Боресвет так и не узнал, потому что по завершении экзамена дружинника завернули в чистую белую простыню и унесли в неизвестном направлении. Не забыв прихватить и отдельно лежавшую руку.
Хотя результаты экзаменов оказались неоднозначными, князь принял решение зачислить Боресвета в богатырский колледж, который тот с отличием и закончил. Преподавательский состав колледжа за время обучения сменился дважды, но на жалобы ректора князь неизменно отвечал, что причиной несчастного случая был низкий уровень преподавания. И вины студента Боресвета в этом нет никакой.
В колледже Боресвета обучили владению мечом, топором, луком и булавой. А главное, научили владеть собственной силой. Теперь рукопожатие богатыря обходилось без сломанных конечностей, да и в тренировочных поединках число жертв резко уменьшилось.
Правда, на выпускном экзамене он слегка покалечил богатыря Зверодрала, но об этом мало кто сожалел, ибо добрейшего князя расстраивала жестокость упомянутого богатыря по отношению к братьям нашим меньшим. Да и появление кентавров с минотаврами мало кого радовало. Словом, Зверодрал получил по заслугам, а Боресвет получил пергамент почетного богатыря города Голунь с подписью и печатью, а также место в княжеской дружине…
— Стоп! — неожиданно сказал Бол, и Боресвет прервал свое повествование. Перед ними возвышались стены небольшого замка. Все, как положено в нормальной хазе — каменные башни по периметру, ров с водой и поднятый мост.
— Клевая хибара, — одобрил Боресвет. — А это что за братва под стенами? В натуре, на разборки приперлись, гадом буду!
— Похоже, они осаждают замок, — догадался Бол.
— Дык, я так и сказал, — удивился богатырь.
Они стояли на вершине холма, и лагерь осаждающих был перед ними, как на ладони. Бол разглядел знамена баронов Лорвена, Корпа и графа Дерана. Все трое числились сторонниками покойного Сугудая, а с бароном Лорвеном у отца Бола были свои счеты с давних времен. А именно, счеты святого Мафтия, хранившиеся в часовне на самой границе их земель. Как нетрудно догадаться, земель спорных.
