Татьяна Коростышевская - Леди Сирин Энского уезда
Из рюкзака, который я держала на коленях, появилась взъерошенная голова Пака.
— Успокоить?
— Не надо, — шепнула я одними губами. — Я машину водить не умею.
— Учись, — велело насекомое и нырнуло обратно. Едва слышный хруст, донесшийся до меня, сообщил, что с запасом соленых крекеров, которые таскала с собой на черный день, я могу попрощаться.
— Представляете, Даша, какие бывают подлые люди?
Я кивала головой: да — представляю, да — сочувствую, да — разделяю…
Жанка подняла трубку на шестом гудке.
— Тебя где носит, Кузнецова?
Голос подруги был полон алкоголя и радости.
— Ты с кем? — быстро спросила я.
— Да так, — пробормотала Арбузова. — Милые ребята. Подожди, музыка громкая, я на улицу выйду. Ну что там с тобой?
Я всхлипнула:
— Жан, уходи оттуда! Вызови такси и дуй ко мне.
Трубка молчала.
— Жанка! — крикнула я.
— Одну минуточку, — в сторону проговорила подруга, а потом весело заорала: — Кузнецова! Ты еще там? Возвращайся, тут весело! Подожди, здесь с тобой кое-кто поговорить хочет. Он тако-о-ой…
— Даша? — Голос Блондина Мечты был вкрадчив. — Ну что же вы от меня бегаете? Я так рассчитывал на более близкое знакомство.
— Если с ней что-нибудь случится, — твердо проговорила я, — можете попрощаться с вашим крылатым другом.
— Жанина Геннадиевна в полной безопасности.
— Я отдам вам Пака, только убедившись в этом.
— Хорошо. Возвращайтесь в клуб, мы все обсудим.
— Предпочитаю встречу на нейтральной территории.
Пока мы уточняли детали, торгуясь о каждой мелочи, предлагая и отметая самые людные места, «фольксваген» остановился и съехал на обочину.
— Я перезвоню, — буркнула я, нажав отбой, и обернулась к Аллочке. — В чем дело?
— Выходите, — поджала губы блондинка. — Решайте ваши криминальные делишки без моего участия.
— Алла, — проникновенно проговорила я, — уверяю вас, что мои проблемы не имеют никакого отношения к преступному миру.
— Если вы не уберетесь из моей машины, я немедленно звоню отцу!
Аллочка вывалила прямо на приборную доску содержимое блестящей дамской сумочки. Украшенный стразами розовый телефончик упал на пол. Девушка нагнулась. Мой рюкзак подпрыгнул. Заложник стремился принять участие в разговоре. Угу, Кузнецова, легкий киднеппинг, и никакого криминала. А сейчас еще охранники народного избранника подъедут, так вообще веселье настанет. Особенно когда я с ногами в бетоне буду про латексных красавцев песни петь.
— Позволь мне успокоить ее, — пропищал Пак.
— Она сможет вести машину?
— Медленно.
— Хорошо. — Я пожала плечами и растянула шнуровку рюкзака. — Действуй!
Зеленый жужжащий монстр молнией метнулся через салон. Укол пришелся в верхнюю часть шеи, как раз за розовым ушком наклонившейся блондинки. Алла заторможенно распрямилась.
— Что я должна делать?
— Продолжаем движение, — пискнул Пак, слизнув с серебряной вилки красную бусинку. — Ты отвезешь Дарью Кузнецову, куда она скажет.
Зеленые глаза сосредоточенно следили, как нога в остроносой туфельке послушно нажимает педаль газа.
— Потом ты обо всем забудешь. Ты поссорилась со своей подругой в клубе и сразу уехала домой. Утром у тебя будет замечательное настроение.
— …а она мне: сама овца…
От Аллочкиного бормотания у меня волосы на голове шевелились. Во что же я ввязалась, мамочки?
— Руководи. — Пак устроился на моем плече. — Только постарайся простыми словами. Она сейчас вообще ничего не соображает. Я ей ударную дозу вкатил.
— Прямо, потом сворачиваем на бульвар. За вторым светофором — направо…
— …и главное, у самой липосакция, и ринопластику недавно делала, а ведет себя…
Блондинка смотрела перед собой остановившимся взглядом, проговаривая бесконечный внутренний монолог, но послушно следовала всем указаниям. Ехали мы с оптимальной для города скоростью — километров шестьдесят в час, так что аварии я не опасалась.
— Почему ты остался со мной? — шепотом спросила я Пака. — Ты же мог улететь, как только из коробки выбрался.
— Не отвлекайся! Дома поговорим, — ушел от ответа кровосос.
У подъезда никого не было. Фонарь покачивался, выхватывая из темноты кусты жасмина и пустую скамейку.
— Как только доберетесь к себе, перезвоните, — приказала я Аллочке, выбираясь из салона под дождь. — Я должна убедиться, что с вами все в порядке.
Компромиссное решение должно было упокоить мою совесть. О дальнейшей судьбе своей зачарованной коллеги я все же переживала.
— Иди уже, святая Дарья, — подгонял меня Пак, спрятавшийся от дождя в моих волосах. — Простужусь, заболею, умру — Ларс вообще с тобой торговаться не захочет.
Я проводила взглядом розовый «фольксваген» и пошла домой. Лифт привычно поскрипывал. На моем шестом этаже тоже было тихо и пустынно. Ключ заедал; чертыхнувшись, я наклонилась над замком. Вот честное слово, завтра с утра слесаря вызову.
— Между прочим, третий час уже…
Я уронила ключи и вскрикнула. Пак вцепился мне в ухо, судя по ощущениям — зубами.
— Анна Степановна, ну нельзя же так подкрадываться, я же от страха поседеть могу!
Баба Нюра держала в руках табуретку.
— А ты по ночам не шляйся, вот при своем натуральном цвете и останешься.
Бабка, кряхтя, наклонилась и подняла ключ. Открыла мне дверь и вошла в квартиру первой. Уронила табурет на пол кухни и уселась на диванчик мягкого кухонного уголка.
— Тебе тут поклонник передал…
Я вопросительно подняла брови.
— Ну, трудовик, Михалыч.
— А благодарность до утра подождать не могла?
— Не хватает мне еще в своей квартире хлам всякий держать, — отрезала баба Нюра. — Так что пользуйся.
Дареная табуретка смотрелась на моей крошечной кухне, как коровенка в конюшне элитных жеребцов.
— Спасибо, — пробормотала я, намекая соседке на окончание аудиенции. — Спокойной ночи.
И тут Пак чихнул. Бабка вскочила и потянулась к стойке с ножами.
— Я не виноват! — закричал малыш и взлетел. — От нее кошками несет!
— Вот я тебя, Дашка, предупреждала, подцепишь что-нибудь!
Бег с препятствиями в типовой кухоньке — то еще зрелище. Поэтому я забилась в угол и с азартом болела за победителя. Первой устала бабка. Тяжело отдуваясь, она бросила в мойку нож и уселась рядом со мной. Пак приземлился на люстру.
— Приятно познакомиться, — махнул он тирольской шляпкой.
— А мне нет. — Анна Степановна хмурилась. — Я вас, вредителей, на дух не переношу.
— А мы — кошек, так что один — один.
— Баб Нюр, а вы знаете, что это за существо? — наконец решила вклиниться я в диалог.
— Феёк это, — сообщила соседка. — Их шкодный род все время людям пакостит. Если у тебя из квартиры мелочь какая ценная пропала, или продукты испортились, или бумага какая важная затерялась, скорее всего, их работа — фей.
У меня от сердца отлегло. Все-таки в глубине души я очень боялась, что сошла с ума и волшебные приключения мне просто чудятся.
— И давно вы с ними знакомы?
— С детства. Еще моя тетка покойная мне их пляски при луне показывала.
— Твоя соседка нас кошками травит, — наябедничал Пак.
— А чем мне вас травить? Дихлофосом?
— Ты о Гаагской конвенции по правам человека слыхала?
— Людей мне здесь покажи.
— Стоп! — Я бахнула ладонью по столу. — Давайте межвидовые разногласия потом обсудим. Анна Степановна, у меня с этим… феем разговор есть. Может, вы домой отправитесь?
— Никуда я отсюда не уйду. — В подтверждение своей решимости бабка пододвинула сахарницу. — Без меня он в два счета голову тебе заморочит.
Пак спикировал на столешницу.
— Сахарку мне хоть отсыпьте. Соглашение об обращении с военнопленными никто не отменял.
Баба Нюра положила на стол кусочек рафинада.
— Жри! Заодно рассказывай, чего к Дашке пристал.
Пак лизнул пористый кубик и мечтательно закатил глаза.
— Ты, старая женщина, просила показать тебе людей. Так вот — ты здесь единственная.
Почему-то меня это сообщение не удивило. А удивило то, что соседка отнеслась к этой информации с буддистским спокойствием.
— Я Дашку с младенчества знаю, — кивнула она. — Бабка ее, царство ей небесное, все переживала, что защитить внучку не сможет, когда до дела дойдет.
— Ну да, — чавкал прожорливый феек. — Сирену вырастить в ваших холодных краях непросто.
— Это в забугорьях, в Америках ваших богопротивных, сирены, — фыркнула баба Нюра. — А у нас — сирины. Уважай чужие традиции, приблуда!
— Попрошу без оскорблений!
— Пожалуйста, не ссорьтесь, — взмолилась я. — Пока вы ерундой страдаете, Жанку, наверное, пытают.
— Да кому она нужна? — облизывая липкие руки, возразил Пак. — Ларс ее держит, только чтоб ты с крючка не сорвалась. А как только тебя поймает, сотрет ей память и отпустит на все четыре стороны.
![Александра Гейл - Дневник любовницы мафии [СИ]](/uploads/posts/books/4209/4209.jpg)
