Валерий Алексеев - Кот – золотой хвост
– Простота хуже воровства, – с чувством промолвила фея. – Кстати, я тоже не так проста, как вам кажется.
– Мне не кажется, – рсбко сказал Николай Николаевич.
– Значит, разбираетесь в людях. Что в-четвертых?
– В-четвертых, я неудачник, – весело сказал Николай Николаевич.
Его самого удивило, как легко у него получилось – Вот это хуже, – сказала она. – Вопрос, правда, откуда идет неудача: извне или изнутри?
– Извне, – твердо сказал Николай Николаевич.
– Можно сменить место работы.
– Нельзя, – с гордостью сказал Николай Николаевич. – Я там борюсь. И буду бороться.
– За что? – деловито спросила она.
– За открытый доступ.
– А что это такое?
– Долго объяснять.
– Долго не надо. Сама разберусь. Боритесь на здоровье, пока охота. Если вы считаете, что меня придется опекать, то это ошибка. Я помогать вам пришла, я вам нужна, я знаю. В-пятых есть или нет?
– Есть! – радостно сказал Николай Николаевич. – Я нервный.
– Да? – Она внимательно посмотрела ему в лицо. – Не замечала.
– Ну как же! – с восторгом сказал Николай Николаевич. – Я дергаюсь весь.
– Не знаю, не видела.
Николай Николаевич умолк, недоверчиво прислушиваясь к себе.
Что-то странное творилось в нем: перестали дрожать пальцы; перестали пульсировать глазные яблоки; исчезла рябь перед глазами; перестало щемить сердце; пропало гнетущее состояние внутреннего неблагополучия; худоба не ощущалась, как будто ее сроду не было.
Внутри Николая Николаевича царила тишина.
Это прекрасное ощущение – когда внутри тебя ничто не тикает, не дергается, не сосет.
Фея с беспокойством взглянула ему в лицо.
– Болит что-нибудь? Вы так замерли.
– Наоборот, – сказал Николай Николаевич и встал.
– Куда вы?
– Кота впустить. Что он за дверью стоит?
– Так это ваш кот?
– Мой! – поспешно подтвердил Николай Николаевич.
– Он очень любезен.
– И не только! Это совершенно нечеловеческий кот.
– А что с ним такое?
– Он разговаривает! – понизив голос, сказал Николай Николаевич.
– Да ну! – насмешливо проговорила она. – Быть того не может!
– Точно, – сказал Николай Николаевич и распахнул дверь в прихожую.
– Степан Васильевич! – сказал он ласково.
Дивная фея засмеялась.
Николай Николаевич тоже засмеялся и снова позвал:
– Стёпушка, где ты?
– Киса, киса, киса! – Фея тоже вышла в коридор.
– Удрал, негодник, – расстроенно сказал Николай Николаевич.
– Ничего, вернется, – уверенно ответила она. – Коты всегда чувствуют, когда в доме налаживается порядок. Поболтается под дождем – и придет.
Они вместе вступили в комнату.
Степан Васильевич, по-царски распушив золотой хвост, вольготно возлежал на человеческой постели.
Заслышав шаги людей, он повернул голову, пыхнул глазами.
– А вот это не дело, – возмутилась фея. – А ну-ка, брысь на пол, негодник!
Степан Васильич обиженно посмотрел на нее, раскрыл усатый рот и сипло сказал:
– Мяу.
