Гарри Гаррисон - Билл - Герой Галактики
— Кончай проповеди в рабочее время, Тембо! — пролаял заряжающий 1-го класса Сплин с другой стороны стеллажа, откуда он просматривал окрестности с помощью зеркальца, укрепленного на стержне. — Будешь целый год чистить зажимы на стеллажах! Я тебя предупреждал!
Они молча занялись своей работой, но тут сквозь переборку в крюйт-камеру вплыла планетка размером не больше теннисного мяча. Прекрасная маленькая планетка с крошечными ледяными шапками у полюсов, океанами, облачным покровом и даже селениями.
— Ой, что это? — взвизгнул Билл.
— Никудышная навигация, — поморщился Тембо. — Накладка. Корабль одним концом пошел немного назад, а не вперед. Нет-нет! Не трогай ее — это чревато! Это та самая планета, с которой мы стартовали, — Фигеринадон-2.
— Мой дом! — всхлипнул Билл, наблюдая со слезами на глазах, как планета уменьшается до размеров игрушечного стеклянного шарика. — Мама, прощай! — Он махал планете рукой, пока шарик не превратился в точку и не исчез из виду.
После этого события больше никаких особых происшествий не было, поскольку движения они не ощущали и не знали ни куда направляются, ни где находятся, ни когда остановятся. Но корабль, по-видимому, все же куда-то прибыл, так как пришел приказ готовиться к бою. Три вахты прошли спокойно, затем загремели колокола общей тревоги. Билл помчался на свой пост, впервые с момента зачисления в армию ощущая воодушевление. Его труды и жертвы не пропали даром: сегодня он наконец сразится с гнусными чинджерами!
Они заняли свои места возле зарядных люков, впившись глазами в красные полоски на зарядах. Через подошвы сапог Билл чувствовал слабую дрожь палубы.
— Что это? — спросил он у Тембо, еле шевеля губами.
— Работают атомные двигатели, это не разбухание. Маневрируем.
— Зачем?
— Следить за зарядными лентами! — гаркнул заряжающий 1-го класса Сплин.
Билл весь взмок от пота и только теперь заметил, как жарко стало в помещении. Тембо, не спуская глаз с зарядных лент, разделся и аккуратно сложил одежду на полу.
— Разве можно раздеваться? — спросил Билл и расстегнул воротник. — А почему такая жарища?
— Нельзя, конечно, но приходится выбирать между наказанием и опасностью зажариться. Заголяйся, сынок, иначе помрешь без покаяния. Мы, должно быть, сражаемся: включена система защиты. Семнадцать силовых полей, одно электромагнитное, да еще двойная броня корпуса и слой псевдоживой плазмы, которая затягивает пробоины. Теперь вся энергия накапливается внутри корабля и от нее никак нельзя избавиться. А значит, и от тепла. При работающих двигателях и потеющей команде тут будет жарковато. А начнется стрельба — станет-еще хуже.
Невыносимый зной держался несколько часов, в течение которых они продолжали следить за зарядными лентами. Один раз Билл услышал — скорее ощутил босыми подошвами через раскаленный пол — какой-то слабый звук.
— Что это было?
— Торпеду пустили.
— Во что?
Тембо лишь пожал плечами и продолжал еще упорнее вглядываться в заряды. Еще целый час Билл мучился от жары, усталости и скуки, потом прозвучал сигнал отбоя и вентиляторы принесли желанную прохладу. Натянув на себя форму, Билл устало потащился в кубрик. На доске объявлений в коридоре был наклеен свежий мимеографический оттиск. Билл прочел расплывчатый текст:
Капитан Зекиаль — всему экипажу
К вопросу о недавних событиях
23/11 8956 года наш корабль участвовал в операции по уничтожению атомными торпедами вражеской установки 17КЛ-345 и вместе с другими кораблями объединенной флотилии «Красная опоpa» завершил свою миссию. Приказываю в связи с этим всему экипажу прицепить «Знак атомной грозди» к ленте «Награды за совместные боевые действия», а тем, кто впервые участвует в бою, разрешается надеть ленточку «Награды за совместные действия».
ПРИМЕЧАНИЕ: Некоторые лица замечены в ношении «Атомной грозди» вверх ногами, что совершенно недопустимо и по приговору военного трибунала карается смертью.
Глава 7
После героического уничтожения 17КЛ-345 потянулись унылые недели учений и муштры, которые должны были восстановить силы экипажа. В один из таких тоскливых дней раздался сигнал, которого Билл раньше не слышал: будто стальные рельсы ударялись друг о друга в вертящемся металлическом барабане, наполненном стеклянными шариками. Биллу и другим новичкам этот сигнал ничего не говорил, но Тембо прямо-таки слетел с койки и тут же прошелся в пляске «а на смерть нам наплевать», аккомпанируя себе ударами по крышке сундука.
— Спятил? — равнодушно спросил Билл, листая озвученный комикс «Всамделишные приключения сексуального вампира». С открытой страницы книжки доносились зловещие стоны.
— Разве ты не знаешь? Не знаешь? Это же почта, малыш, самый благословенный сигнал во всем космосе!
Конец вахты прошел в суете, беготне, ожидании и стоянии в длинной очереди. Выдача писем велась с хорошо продуманной безалаберностью и медлительностью, но наконец, несмотря на все препоны, почту все же раздали и Билл получил драгоценную открытку от матери. На открытке была изображена Зловонная Падаль — очистные сооружения на окраине их поселка; Билл почувствовал, как к горлу подступил комок. На отведенном для текста малюсеньком квадратике он разобрал материнские каракули: «Урожай плохой, долги, робомул подцепил прокладочный сап — надеюсь, у тебя тоже все хорошо, целую, мама». Но все-таки это была весточка из дома, и Билл, стоя в очереди за обедом, перечитывал ее снова и снова. Стоявший перед ним Тембо тоже получил открытку — сплошные ангелы и церкви, как и следовало ожидать. Перечитав текст в последний раз, Тембо сунул открытку в свою обеденную чашку, чем страшно шокировал Билла.
— Зачем ты это сделал? — возмутился Билл.
— А какой же еще толк от писем? — прогудел Тембо и затолкал открытку еще глубже. — Смотри и учись!
Билл увидел, что открытка начала разбухать. Ее белая поверхность покрылась трещинами и облетела, рассыпавшись на мелкие кусочки, а коричневая внутренность полезла наружу и стала пухнуть, пока не заполнила всю чашку и не достигла дюйма в толщину. Тембо выудил этот влажный ломоть и отгрыз от края здоровенный кусок.
— Обезвоженный шоколад, — проговорил он с набитым ртом. — Отлично! Попробуй-ка свою.
Не успел он договорить, как Билл пихнул свое послание в чашку и, затаив дыхание, уставился на разбухающую открытку. Исписанная обертка отвалилась, но внутренность оказалась не коричневой, а белой.
— Сахар.
— Сахар, а может, хлеб, — сказал он, стараясь удержать слюну.
Белая масса вздулась и полезла наружу. Билл обхватил ладонями края чашки, а масса все росла и росла, поглощая последние капли жидкости, пока в руках у него не оказалась гирлянда из толстых букв длиной не меньше двух ярдов. Буквы сложились в лозунг: «ГОЛОСУЙТЕ ЗА НЕПОДКУПНОГО ПРОХВОСТА — ВЕРНОГО ДРУГА СОЛДАТ». Билл откусил букву «Т», подавился и выплюнул мокрую жижу на пол.
— Картон! — сказал он с горечью. — Мать всегда покупает дешевку. Даже на обезвоженном шоколаде экономит… — Он попытался отпить из чашки, чтобы заглушить вкус типографской краски, но чашка была пуста.
Где-то в высших эшелонах власти кто-то принял решение и подписал приказ. Большие события всегда порождаются ничтожными причинами: капля птичьего помета, упав на заснеженный горный склон, катится вниз, обрастает снегом, снежный ком увеличивается, достигает гигантских размеров — и вот уже стремительно несется вниз грохочущая масса льда и снега, ревущая лавина смерти, которая стирает с лица земли целые селения. Такое безобидное начало…
Кто знает, какова была первопричина событий в данном случае — разве только боги знают, но они молчат себе да посмеиваются. Может быть, надменная чванливая пава, жена могущественного министра, размечталась о какой-то редкостной безделушке и своим злобным ядовитым языком так допекла павлина-мужа, что он пообещал ей это украшение — лишь бы отвязалась наконец — и начал изыскивать средства на покупку. Может быть, он шепнул императору о возможности развернуть кампанию в секторе 77/7, где давно уже царит затишье, намекнул на грядущую славную победу, которая, если число погибших будет достаточно солидным, принесет с собой ордена, награды и денежные премии. И таким вот образом женская алчность, подобно птичьему помету, вызвала лавину военных действий, концентрацию могучих флотов, вовлекавших в свою орбиту все новые и новые корабли: так от камня, брошенного в пруд, разбегаются по воде все более широкие круги, пока не достигнут самого берега…
— Идем в бой, — сказал Тембо, принюхиваясь к чашке с завтраком. — К жратве добавлены стимуляторы, вещества, подавляющие болевую чувствительность, селитра и антибиотики.
