Хеннинг Манкелль - Глухая стена
Валландер аж застонал в душе. Снова разболелась голова.
- Я всех, кого мог, послал на поиски, - сказал Мартинссон. - И позвонил ее отцу. Ты только что ушел от него. Не узнал ничего такого, что позволяет предположить, куда она навострила лыжи?
- Ее мать находится у своей сестры в Хёэре. - Он отдал Мартинссону листок с телефоном.
- Вряд ли она двинет туда, - заметил Ханссон.
- У Сони Хёкберг есть водительские права, - сказал Мартинссон, прижимая к уху телефонную трубку. - Она может сесть на попутку, может угнать машину.
- Прежде всего надо потолковать с Эвой Перссон, - решил Валландер. - Незамедлительно. Плевать я хотел, что она несовершеннолетняя. Пусть выкладывает что знает.
Ханссон вышел из кабинета, едва не столкнувшись в дверях с Лизой Хольгерссон, которая была на совещании за пределами управления и только что узнала об исчезновении Сони Хёкберг. Пока Мартинссон говорил по телефону с ее матерью в Хёэре, Валландер объяснил Лизе, как Соне удалось бежать.
- Но это же недопустимо! - воскликнула она, когда Валландер умолк.
Лиза рассердилась. И Валландеру это нравилось. Он вспомнил их прежнего начальника, Бьёрка, который бы первым делом забеспокоился о том, как случившееся отразится на его собственной репутации.
- Конечно недопустимо. И все-таки происходит. Но сейчас самое главное - разыскать девчонку. А там посмотрим, где напортачили и кого призвать к ответу.
- Думаешь, есть риск, что она опять прибегнет к насилию?
Валландер задумался. Перед глазами у него стояла Сонина комната. Множество мягких игрушек.
- Мы слишком мало о ней знаем. Полностью исключать такую возможность нельзя.
Мартинссон положил трубку:
- Я поговорил с ее матерью. И с коллегами из Хёэра. Они знают, в чем дело.
- В чем дело, не знает, увы, никто из нас, - вставил Валландер. - Но девчонку надо найти, и как можно скорее.
- Она задумала побег? - спросила Лиза Хольгерссон.
- По словам конвоира, нет, - сказал Мартинссон. - Думаю, она просто воспользовалась случаем.
- Нет, все-таки задумала, - возразил Валландер. - Она искала случая. Хотела выбраться отсюда. С адвокатом кто-нибудь говорил? Он может нам посодействовать?
- Вряд ли кто успел об этом подумать, - сказал Мартинссон. - Он уехал, как только закончил разговор с Соней.
Валландер встал:
- Я сам с ним потолкую.
- Пресс-конференция! - воскликнула Лиза Хольгерссон. - С ней-то что будем делать?
Валландер взглянул на часы: двадцать минут двенадцатого.
- Проведем, как решили. Придется сообщить журналистам эту новость. Не хочется, конечно, но ничего не попишешь.
- Как я понимаю, мне надо присутствовать, - сказала Лиза Хольгерссон.
Валландер не ответил. Пошел к себе. Голова гудела, глотать больно.
Мне надо лежать в постели, думал он. А не носиться по городу, разыскивая девчонку, которая убивает таксистов.
В одном из ящиков стола нашлись бумажные платки. Он расстегнул рубашку, вытер потную грудь. Взмок от температуры. Потом позвонил адвокату Лётбергу, рассказал о случившемся.
- Неожиданный поворот, - сказал Лётберг, выслушав рассказ.
- Главное - плохой. Посодействовать можешь?
- Вряд ли. Мы говорили о том, что ей предстоит. О том, что надо набраться терпения.
- И как она? Согласилась?
Лётберг ответил не сразу:
- Честно говоря, не знаю. С ней трудно установить контакт. Внешне она казалась спокойной. А вот как внутри - сказать не берусь.
- Она ничего не говорила про какого-нибудь приятеля? Не хотела, чтобы ее кто-нибудь навестил?
- Нет.
- Точно?
- Она интересовалась, как обстоит с Эвой Перссон.
Валландер задумался.
- О родителях не спрашивала?
- Да нет.
Странно. Вот и комната у нее тоже странная. Ощущение, что с Соней Хёкберг что-то не так, неуклонно усиливалось.
- Я, разумеется, дам знать, если она со мной свяжется, - сказал Лётберг.
Они попрощались. Валландер по-прежнему видел перед собой Сонину комнату. Это комната ребенка, думал он. А не комната девятнадцатилетней девушки. Там впору жить девчушке лет десяти. Комната остановилась в развитии, меж тем как сама Соня взрослела.
Он не мог вполне объяснить ход своих мыслей. Знал только, что это важно.
Не прошло и получаса, а Мартинссон уже все устроил: Валландер мог побеседовать с Эвой Перссон. Увидев ее, комиссар удивился. Маленького роста, на вид больше двенадцати не дашь. Он смотрел на ее руки, не в силах представить себе, что она держала нож, который с размаху всадила в грудь другого человека. Однако быстро сообразил, что чем-то эта девочка напоминает Соню Хёкберг. Сперва не понял чем, но потом догадался.
Глаза. Такие же равнодушные.
Мартинссон ушел. Валландер предпочел бы, чтобы при разговоре с Эвой Перссон присутствовала Анн-Бритт Хёглунд. Но она в городе, старается обеспечить максимальную эффективность поисковой акции.
У матери Эвы Перссон глаза были красные, заплаканные. Валландер тотчас проникся к ней сочувствием. Страшно подумать, что ей сейчас приходится испытывать.
Он немедля перешел к делу:
- Соня сбежала. И я хочу спросить у тебя, не знаешь ли ты, куда она могла направиться. Подумай хорошенько. И ответь честно. Ты поняла?
Эва Перссон кивнула.
- Так как по-твоему, куда она могла пойти?
- Домой, наверно? Куда еще-то?
Валландер не мог решить, искренне она говорит или дерзит. Он заметил, что головная боль делает его нетерпеливым.
- Если бы она пошла домой, мы бы уже ее взяли, - сказал он, возвысив голос.
Мать Эвы съежилась на стуле.
- Я не знаю, где она.
Валландер открыл блокнот:
- Ты знаешь ее приятелей? С кем она водит компанию? Есть у нее знакомые с машиной?
- Мы обычно вдвоем ходим - она да я.
- Наверно, у нее есть и другие приятели?
- Калле.
- А дальше как?
- Рюсс.
- Калле Рюсс?
- Ага.
- Смотри, чтоб ни слова вранья! Понятно?
- Чего разорался-то, старый хрыч? Его правда так зовут - Калле Рюсс.
Валландер чуть не взорвался. Ишь удумала - старый хрыч!
- Кто он?
- Серфингом занимается. Большей частью в Австралии. Но сейчас он дома, у папаши своего работает.
- Где?
- У них скобяная торговля.
- Значит, Калле - Сонин приятель?
- Они дружили.
Валландер продолжал задавать вопросы. Но Эва Перссон не вспомнила больше никого, с кем бы могла связаться Соня Хёкберг. Она вообще понятия не имела, куда та подалась. В последней попытке найти хоть какую-то зацепку, Валландер обратился к матери Эвы Перссон.
- Я ее совсем не знаю, - ответила она чуть слышно.
Валландеру пришлось перегнуться через стол, чтобы разобрать ее слова.
- Как же так? Она ведь лучшая подруга вашей дочери, а?
- Мне она не нравилась.
Эва Перссон мгновенно обернулась и ударила мать по лицу. Все произошло так быстро, что Валландер не успел вмешаться. Мать вскрикнула, а Эва продолжала наносить удары, ругаясь последними словами. В конце концов Валландеру, хоть и с трудом, удалось оторвать девчонку от матери, причем она еще и за руку его укусила.
- Уберите старуху! - визжала Эва. - Видеть ее не хочу!
Вот в эту самую минуту Валландер совершенно потерял над собой контроль и влепил девчонке хорошую затрещину. С такой силой, что рука заболела, а Эва свалилась со стула. Пошатываясь, он распахнул дверь и вышел из комнаты. Лиза Хольгерссон, спешившая по коридору, удивленно воззрилась на них:
- Что здесь происходит?
Валландер не ответил. Только смотрел на свою горящую от удара руку.
Они не заметили репортера одной из вечерних газет, который заблаговременно явился на пресс-конференцию и под шумок сумел подобраться с фотокамерой к самому центру событий. Он щелкнул несколько кадров, записал, что видел и слышал, и быстро вернулся в холл, меж тем как в голове уже складывался заголовок.
В конце концов пресс-конференция началась, хотя и с получасовым опозданием. Лиза Хольгерссон до последнего надеялась, что какой-нибудь полицейский патруль все же разыщет Соню Хёкберг. Валландер, не питавший иллюзий на сей счет, предпочел бы начать вовремя. Отчасти потому, что считал Лизины надежды ошибкой. А отчасти из-за простуды, которая грозила разыграться не на шутку.
В итоге он таки убедил ее, что тянуть дольше нет смысла. Журналисты и без того уже нервничают, так что спокойного разговора не будет.
- Что я, по-твоему, должна говорить? - спросила Лиза по дороге в конференц-зал, где собралась пресса.
- Ничего, - ответил Валландер. - Я все беру на себя. Ты просто должна быть рядом.
Он зашел в туалет, умылся холодной водой, а на пороге зала аж вздрогнул: журналистов было куда больше, чем он рассчитывал. Поднялся на небольшое возвышение, начальница следом. Оба сели. Валландер обвел взглядом собравшихся. Некоторые лица были ему знакомы, кое-кого он знал по именам, но многих видел впервые.
Что же мне им сказать? - думал он. Даже приняв решение, никогда не удается рассказать все как есть.
