Ольга Шевлягина - перекрёсток
— Мне кажется, что красный цвет тебе не идет, — спокойно ответила девочка, мягко сняла с его лица маску, достала палочку и прошептала «фините», возвращая глазам Скорпиуса их серебро. — Вот теперь идем… Мне гораздо больше нравится твое настоящее лицо.
— Действительно нравится? — чуть удивленно спросил Малфой, уголком глаза видя, как Сюзанна стирает с лица Джеймса шрам и откладывает на стол очки.
Лиана рассмеялась.
— Пройдет еще пара минут, и потребуешь у меня признания в любви?
Скорпиус фыркнул.
— Чудаки вы, мальчики, — Лиана тепло улыбалась, глядя, как Джеймс медленно кружит Сюзанну.
— Почему?
— Да потому, что все время хотите казаться не теми, кто вы есть на самом деле.
— В смысле? — Малфой вопросительно поднял бровь.
Лиана пожала плечами:
— Зеленые глаза у Джеймса и красные у тебя — самое странное и абсурдное, что только можно было увидеть.
— Это всего лишь спектакль. Маски.
— Пореже бы вы надевали подобные маски, мальчики, — она взглянула ему в глаза. — И лучше бы вообще не надевали, потому что это слишком непохоже на игру. Ведь тогда, почти двадцать лет назад, люди гибли именно для того, чтобы не было в нашем мире красных глаз и мальчику с зелеными глазами не приходилось убивать…
Скорпиус нахмурился: хороша тема на балу. Что ж, раз уж так вышло… Он наклонился и поцеловал Лиану, наплевав на то, что вокруг полно народу, и что она, наверное, была бы против, и что это ее первый поцелуй…
— Сменил тему? — рассмеялась она, глядя на него широко раскрытыми глазами, когда Малфой отстранился.
— И, по-моему, вполне удачно, — не без самодовольства заметил Скорпиус.
Лиана рассмеялась.
— Эй, говорят, во дворе каток есть, пойдемте кататься! — рядом возник Джеймс Поттер с горящими энтузиазмом глазами, уже его, карего, цвета.
— Поттер, а ты умеешь?
— Научусь, — пожал плечами гриффиндорец, хватая за руку Лиану. Скорпиус притворно простонал и последовал за друзьями. Хотя, чего он жалуется? Во дворе так много укромных мест, где можно еще не раз сменить тему…
Рождество явно удалось.
Глава 8. Сестры
— Кажется, Биннз перепил на праздниках…
— Почему ты так решил?
— Потому что, насколько я помню, про Гурта Бородавчатого мы в прошлом месяце говорили…
— Поттер, если бы ты слушал Биннза хоть иногда, то понял бы, что между Гуртом Бородавчатым и Гуртом Бородатым огромная разница, — хмыкнул Скорпиус, поигрывая пером. — Это ты перепил на праздниках…
— А ты нет? — с сомнением осведомился Джеймс, глядя на друга снизу вверх, даже не удосужившись поднять голову с рук.
— Я? — Скорпиус изобразил глубокую задумчивость. — К сожалению, нет. Ну, или к радости… На самом деле… Я был наказан с самого Рождества вплоть до Нового года, а потом с Нового года до конца каникул, — мальчик ухмыльнулся, глядя на изумленного немного друга.
— И что ты опять натворил, позволь узнать?
К ним повернулась сидящая впереди Эмма Томас:
— Слушайте, достали! Можете помолчать хоть немного?!
Мальчики переглянулись, усмехаясь.
— А еще недавно мечтала, чтобы мы ее на бал пригласили, — фыркнул Поттер, блаженно зевая. — Так что ты там устроил опять? Пел нецензурные песни? Показывал стриптиз?
— Нет, — Малфой дернул уголком губ. — На самом деле Рождество я встретил на крыше поместья, кидаясь снежками в скульптуры парка…
— Дай угадаю: ты был с МакЛаген.
— Гениально, Поттер, ты все-таки не безнадежен, — тихо рассмеялся Скорпиус (Эмма передернула плечиками), откидываясь на стуле и глядя на Биннза, который бухтел о чем-то у доски.
— И за что же тебя наказали? Ты пытался сделать папу дедушкой?
— Ха-ха, очень смешно, — холодно ответил Малфой, пнув друга под столом. — Мы выловили всех рыбок в пруду Малфой-Мэнора, поджарили их на костре и скормили собаке садовника. Собака утром сдохла…
Джеймс прыснул от трагических интонаций в словах друга.
— И что сильнее всего рассердило твоего отца?
— По-моему, он говорил что-то о своих питомцах, правда, я так и не понял, кого он имел в виду: рыб или собаку. Да и, в сущности, какая разница? — пожал плечами Скорпиус. — Мы с Донгом замечательно провели время в моей комнате за интеллектуальной беседой…
— А МакЛаген?
— Спокойно уехала домой, — пожал плечами слизеринец. — Что ж я ее буду отцу сдавать? Тем более, не думаю, что ее родители очень бы сожалели о рыбках моего папеньки… А ты чем занимался?
Джеймс тоже задумался, вспоминая прошедшие каникулы:
— Ну, все как обычно… Правда, Мари-Виктуар слиняла вместе с Люпином в самый канун Рождества, видимо, у них была веская причина, — хмыкнул гриффиндорец. — Тетя Флер грозилась сделать с Тедди что-то очень ужасное. Но не сделала, потому что в тот момент Альбус застрял в каминной трубе, куда залез, играя в прятки с румынскими кузенами… На Новый год папа и дядя Рон вдвоем где-то напились и вывалились из нашего камина, чуть не придавив двух или трех котов, что опять развела в доме Лили… Мама и Гермиона даже не стали мучиться и оставили их — в смысле, папу и дядю Рона — отсыпаться в гостиной на диванах, и у папы утром болела спина…
— В общем, все как всегда, и никто не подпалил Уизли брови… — чуть разочарованно проговорил Скорпиус.
— А ты хотел? — усмехнулся Джеймс. — Пиши заказ Альбусу, он и не только брови подпалит… Хотя… скорее всего, подобное мероприятие закончится тем, что сгорит весь дом…
По замку разнесся звук колокола, мальчики радостно зашевелились.
— Значит, ты теперь вроде как у нас обзавелся девчонкой, да, Малфой? — Джеймс вскинул на плечо рюкзак.
— Завидуй молча, — презрительно отозвался Скорпиус, одарив Томас улыбкой. — Но, впрочем, надо об этом подумать…
— В смысле?
— В прямом, мой заторможенный друг-ежик, — фыркнул Малфой. — Я не считал, что мне нужна сейчас девчонка, но раз ты настаиваешь…
— Погоди, — Джеймс даже остановился посреди коридора. — То есть эта ваша рыбалка в Рождество… Бал…
— Поттер, включи мозг, я тебя умоляю, — простонал Скорпиус, продолжая путь. — Ну, зачем мне МакЛаген? Если только заразиться революционными идеями и стать магглофилом…
— Но при этом ты не отрицаешь возможности с ней встречаться? — гриффиндорец нагнал друга на повороте.
— Поттер, ты есть не хочешь?
— Нет, а что? — нахмурился мальчик, глядя на часы.
— Ничего, — усмехнулся уголком губ Скорпиус, хлопнув друга по плечу. — Кстати, тебе надо будет дописать мое письмо для Луизы…
— На кой черт? Она же из-за тебя всю эту переписку затеяла.
— Нет, Поттер, определенно у твоего мозга истек срок годности. Переписка с мальчиком в Женской Академии выглядела бы, мягко говоря, компроментирующе…
— А с двумя мальчиками — это нормально? — ехидно заметил Джеймс, останавливаясь возле класса Заклинаний.
— Два мальчика — это дружба, лохматый ты ежик, — рассмеялся Малфой. — Дружеская переписка студентов разных магических школ…
— Ага, Роза тоже дружескую переписку ведет с каким-то студентом Дурмстранга, — пробурчал Поттер. — Я уже намекал Уильямсу и Ченгу, чем это закончится…
— Радовался бы. Представляешь: Уизли уедет в какую-нибудь Германию, и ты вместо нравоучений будешь получать от нее открытки…
— Нет, уж лучше нравоучения, — хмуро откликнулся гриффиндорец. — Нашу Розу какому-то темному магу просто так отдать!
— А ты не просто так, — рассмеялся Скорпиус. — Ты продай. Или обменяй…
— А иди ты, хорек! — фыркнул Джеймс, заходя в класс. Слизеринец лишь усмехнулся, последовав за другом.
— Эй, Скорпиус, — к ним повернулся Флинт, стараясь говорить как можно тише.
— Принимаю шифровку, — Малфой шутливо озирался, имитируя заговорщицкий тон однокурсника.
— Паркинсон узнал, где и с кем была его сестра перед Рождеством.
Опа! Скорпиус тут же бросил взгляд на Тобиаса — тот сидел, уткнув взгляд в книгу, но был совершенно неподвижен, палочка лежала на парте. Интересно, Поттеру уже гроб заказывать?
Ежик все-таки понял всю серьезность ситуации, поскольку дурашливая ухмылка тут же слетела с его лица. Он вопросительно взглянул на друга.
— А Дьюлис разговаривала с моей сестрой, — Энжи чуть недовольно посмотрела на сокурсников, покусывая губу.
— Доигрались, — простонал Джеймс, медленно сползая под парту.
— Не трусь, гриффиндорец, — хмыкнул Скорпиус, наблюдая за Тобиасом. — Будем решать вопросы по мере их возникновения.
— Ну, он же не будет меня убивать, правда? — почти с надеждой спросил Поттер, кивнув на Паркинсона. — Она же сама…
— Слушай, а не ты ли уже раз двадцать грозился стереть с лица земли всякого, кто посмеет коснуться твоей сестры хотя бы случайно? — подняв бровь, спросил Малфой. — Помнишь такое?
