Рон Хаббард - Во мраке бытия
— Очень благоразумно, — сказал Хеллер. — Иметь дело с химическим оружием уже само по себе достаточно плохо, даже если оно и вполне исправное. Должно быть, армия эта никуда не годится.
— О! Вот тут ты, как говорится, попал в самую точку, — сказал Бац-Бац. — Сплошные придурки. Ну а на следующем этапе ты, если можно так выразиться, оказался в трясине, и ждать, что кто-то бросит тебе конец, было неоткуда, поэтому мне пришлось самостоятельно распоряжаться твоими мозгами и мыслями, и я надеюсь, что распорядился ими правильно. Какой-то очкарик из кадрового офицерского состава армии вдруг обнаружил, что ты уже на выпускном курсе и что, учась в Сент-Ли, ты ни разу не выразил ясного намерения относительно рода войск, в котором ты предпочел бы служить. Я, естественно, постарался увильнуть от ответа. Но он разъяснил мне, что выбор необходимо сделать прямо сейчас, потому что от этого будет зависеть назначенный тебе курс занятий. И тут же подсунул мне длиннющий список. Вот я, парень, и стал прикидывать. Рытье солдатских клозетов тебя явно не прельщает, поэтому пехоту я исключил сразу же. Мне также вовсе не улыбалась перспектива, что какой-нибудь придурок дернет шнур как раз в тот момент, когда ты будешь совать голову в ствол 155-миллиметровки, поэтому я исключил и артиллерию. Сам понимаешь, что в наши дни танки годятся лишь для того, чтобы тебя в них славно зажарили, и, следовательно, о бронетанковых войсках тоже не могло быть и речи. Военную полицию, я уверен, ты ненавидишь точно так же, как и я, поэтому мы исключили и ее. И когда я дошел до конца списка, оставалось только одно-единственное более или менее приличное место — G-2.
— И что же это такое?
— Разведка. Шпионы! Понимаешь, это в известной степени совпадало с тем, чем я занимаюсь в данный момент — я как бы осуществляю тайное внедрение морской пехоты в армейские ряды. Поэтому-то я и решил, что ты и сам будешь себя недурно чувствовать в этой роли.
Что касается меня, то я себя почувствовал более чем дурно. Честно говоря, меня от такого оборота дел просто замутило! Бац-Бац принялся тем временем извлекать из сваленной кучи вещей книги и брошюры. Большинство из них имели пометку: «Для ограниченного пользования», «Конфиденциально», «Секретно» и «Совершенно секретно».
— Вот, погляди хотя бы на это, — сказал Римбомбо. — «Коды, шифры, шифровальное дело», «Методы ведения секретных переговоров». Ты только погляди, что я притащил тебе: «Процесс обучения шпионов», «Способ заброски разведчика во вражеские тылы с целью отравления источников питьевой воды», «Как соблазнить жену вражеского генерала и заставить ее выдать вам планы завтрашнего сражения». Видишь, все это весьма серьезные и солидные работы. А ты только погляди, сколько здесь наставлений. Их и не перечитать все! Вот: «Как выслеживать русского агента», «Способы выявления наиболее уязвимых мест для разрушения вражеского промышленного потенциала». Нет, парень, здесь у тебя просто бесценные материалы!
— Дайте-ка посмотреть. — Хеллер взял наставление по подрыву поездного состава, а потом еще одно — «Искусство проникновения на территорию противника». Едва перелистав пособия, он начал истерически хохотать.
— Ну как, нравится, парень?
— Да это просто фантастика, — ответил Хеллер.
— Я очень рад, что ты доволен. А то мне показалось, что я действую несколько эгоистично. Понимаешь, это позволяет мне чувствовать себя не очень униженным.
Бац-Бац взял свою старую пилотку морского пехотинца, натянул ее на голову, а сверху — армейскую. Потом он опустился на четвереньки и с преувеличенной осторожностью выглянул из-за дерева. Это он дурачился так.
— Шпионы, — громким шепотом прошипел он. — Понимаешь, парень, мы с тобой морские шпионы, которым поручено шпионить за армией. Ничего себе, а, парень?
Хеллер только смеялся в ответ. Вообще он сейчас очень много веселился. Но я прекрасно понимал, что он смеется отнюдь не над тем же самым, что кажется таким смешным Римбомбо. И тут мне стало близко и понятно чувство Изи Эпштейна, когда тот вдруг осознал, что катастрофа, которой он ждал и боялся всю
жизнь, наступила. Конечно, все эти земные технические приемы шпионажа были весьма примитивными. Но это техника шпионажа. Что могло весьма осложнить мою работу. И я срочно написал еще один запрос в нью-йоркское отделение, повторив прежнее требование безотлагательно разыскать Рата и Терба, пригрозив для убедительности пытками и поголовным уничтожением всего персонала даже за простое проявление нерадивости. Хеллера нужно остановить во что бы то ни стало!
Глава 3От всех предыдущих дней пятница отличалась только тем, что для «командного пункта» они выбрали другое место и притащили туда безалкогольные напитки в ведерке со льдом. Отличный способ получения высшего образования, ничего не скажешь! Лежат себе на лужайке да разглядывают прогуливающихся мимо девушек. Ну, честно говоря, рассматривал-то больше Римбомбо. Хеллер в основном был занят освоением учебных программ. Но Бац-Бац налюбовался за двоих. Идиллическая картина! Пастораль! Блевать хочется! В субботу, однако, все изменилось. После краткого совещания, проведенного вполголоса и посвященного строевой подготовке, Бац-Бац исчез, а Хеллер отправился в какую-то аудиторию на консультацию, чтобы выяснить, какие предметы или разделы предметов ему следует еще подучить.
Я здорово проспал и потом, когда прогонял пленку с отснятым материалом, просто не обращал внимания на молниеносные движения пера Хеллера, пишущего экзаменационные работы. Он всегда пользуется любым случаем, чтобы покрасоваться. Я прогнал пленку до того места, когда он разговаривал о чем-то с помощником декана.
— Агнес! — крикнул помощник через плечо. — Ты уверена, что наша оценочная машина в полном порядке?
— Да, мистер Бош, — донесся ответ. — Ее только что починили и наладили. До этого она сбоила все утро.
Мистер Бош, молодой человек с проницательными глазами, недоверчиво перелистал целую пачку оттисков с экзаменационными работами и уставился на Хеллера:
— Должно быть, здесь какая-то ошибка. Судя по ведомостям, у вас средняя отметка «Д», а тут все работы оценены на «А». — Взгляд его сделался суровым. — Что-то вам придется, по-видимому, объяснить, Уистер.
— Необъяснимо здесь только одно: как это студенты до сих пор не отучились от дрянной привычки назначать свидание дочери совсем не того человека? — ответил Хеллер.
Мистер Бош откинулся на спинку стула и рассмеялся:
— Да, совершенно правильно, бывают еще такие необъяснимые вещи. И как только я сразу не подумал об этом. Да, такое пока случается, и весьма часто!
Посмеиваясь, он сложил стопкой экзаменационные работы Хеллера и, связав их, сделал на пачке пометку «Сделать микрофильмы в качестве пособия для студентов».
— Ну, Уистер, все, что я могу вам сказать, — у вас все в порядке.
Я не обнаружил никаких изъянов в вашей подготовке и не вижу оснований для продолжения занятий по каким-либо курсам. Следовательно, мы просто пометим у себя, что предварительные экзамены вами сданы полностью. Хорошо?
— Огромное вам спасибо, — сказал Хеллер.
Мистер Бош наклонился к Хеллеру и спросил, понизив голос:
— Скажи мне, между нами, — с дочкой-то все-таки получилось?
Хеллер тоже наклонился и прошептал:
— Ну, как видите, на последний курс мне удалось все-таки перейти, не так ли?
Мистер Бош удовлетворенно расхохотался:
— Я так и знал! Ну и молодец! — И он уже по-дружески пожал руку Хеллеру. Этим все и кончилось.
И все-таки было в поведении Боша нечто такое, что не могло не вызвать у меня раздражения. Скорее всего это то, как он смотрел на Хеллера. Ведь по существу в том, что Хеллер сдал экзамены, не было ничего выдающегося: у него было несколько дней и длинных вечеров в вестибюле «Ласковых пальм», где можно было спокойно заниматься повторением пройденного материала. Для него это был этнологический способ изучения того, как определенные научные предметы воспринимаются в примитивных обществах. И я не видел ничего необычного в том, что дипломированный инженер волтарианского Флота сдал несколько паршивых экзаменов типа квантовой механики. Меня это просто приводило в бешенство, а кроме того, окончательно подрывало мою веру в землян — правда, не могусказать, чтобы я когда-нибудь особо на них полагался. Обычные подонки!
Некоторое время я раздраженно расхаживал по двору. Двое мальчишек собирали фрукты, и я обвинил их в том, что они съедают больше, чем собирают. Доведя их до слез, я вдобавок надавал им пинков и почувствовал себя лучше. Потом я вызвал водителя и потребовал сказать мне точно, когда же он наконец доставит сюда Ютанк. Он заверил меня, что операция проходит точно по графику. Это тоже приободрило меня. Дело в том, что, наблюдая каждую ночь, как к этому (…) Хеллеру пробираются роскошные женщины, я раздражался больше чем мне бы того хотелось. А тот факт, что я ни разу не видел, что он с ними проделывает, еще более ухудшало мое общее состояние. Богатое воображение подсказывало мне такие картины, что это становилось просто невыносимым. И только надежда на скорое прибытие Ютанк давала мне силы терпеливо наблюдать за тем, что творится вокруг Хеллера. Однако в данный момент там не творилось ничего особенного: он всего лишь бегал по дорожкам в тренировочном костюме и время при этом показывал весьма скромное. Вот он остановился понаблюдать за тренировкой футбольной команды, но вскоре, очевидно, утратил интерес и возобновил свой бег трусцой. И как только у человека хватает терпения бегать совершенно без толку целыми часами? Что, интересно, бегуны думают в это время?
