Юлия Черных - Курсы переквалификации
Обзор книги Юлия Черных - Курсы переквалификации
Юлия Черных
Курсы переквалификации
«Полюбить можно каждого. Дайте мне мужчину, и я буду его любить».
Из передачи «Давай поженимся»Стило, мазнув по блокноту, выпало из пальцев и укатилось под стол. Планшет отключился с пронзительным писком крысы, прищемившей хвост. Антонида обернулась и поверх очков оглядела аудиторию.
— Ракитина, вам что-то неясно?
— Да, — с отчаяньем безнадежности сказала Даша. — Я не понимаю, почему на лекции по сексопатологии мы проходим перекрестное опыление?
Антонида нахмурилась:
— Что непонятно? Секс налицо, ведь благодаря этому процессу происходит оплодотворение и семязачатки превращаются в семена. А перекрестное опыление — патология для многих рас, в том числе и для людей. Ракитина, имейте в виду, если не сдадите теорию, вас не допустят к практическому экзамену.
Даша жалобно вздохнула, подняла с пола стило и повернула планшет солнечными батарейками к свету.
Еще недавно она была офисным планктоном, безгласным, бездумным квалифицированным специалистом. Дарья виртуозно рисовала графики продаж, с умеренной фантазией придумывала отчетные справки и маркетинговые планы. Впереди маячило типовое будущее, осененное предстоящим повышением и предполагаемым замужеством. Все рухнуло в одно мгновенье, будто выключили свет.
Кризис.
Говорили, что на грань экономической катастрофы мир поставили галакты из центра Вселенной, торговавшие то ли воздухом без планет, то ли планетами без воздуха. Но кому какое дело до космических недотеп, когда собственная судьба висит на волоске!
Выходного пособия хватило на неделю разгульной жизни и пару месяцев экономии. Дарья без особой надежды пробежалась по знакомым фирмам, поцеловала замки на десятке-другом офисов и опустила руки. На курсы переквалификации ее направили с биржи труда, предупредив, что отбор будет жесткий. Дарья никогда не верила в собственное везение и заполняла анкету с хулиганским задором.
На собеседовании ее спросили только одно:
— На вопрос «Сексуальные предпочтения?» вы ответили: «Зоофилия». Поясните, пожалуйста.
— Щеночков очень люблю, — сказала Даша. И добавила, подумав: — Котят тоже обожаю.
К собственному изумлению, на курсы ее приняли. И даже дали стипендию.
Занятия проходили в здании школы, на переменах наполнявшейся воплями, гиканьем и топотом. Всего на курсы ходило человек пятнадцать разного пола и возраста с одинаковой печатью покорности судьбе и готовности к постоянной неудачи.
Из вступительной речи директора курсов переквалификации Дарья ничего не поняла. Собственно, она и не собиралась вникать. Ей казалось, что мир вот-вот восстановится и родная фирма примет ее в пропахшие ксероксом и кофе объятия.
Но мир все не восстанавливался, а действительность начинала пугать всерьез. С квартиры пришлось съехать в общежитие, в блок на восемь койкомест, где по ночам шла разгульная жизнь, мешая спать и заниматься. Молодой человек, имевший на девушку некоторые планы, сгинул в неведомую даль. Продукты дорожали, стипендии едва хватало на еду. На почте и в ЖЭКе все места оказались заняты этническими мафиозными группировками. Дарья даже подумывала, не уехать ли ей домой, пока не увидела в новостях, что в родном Неблаголепинске посреди зимы отключили свет и газ за поголовную неуплату.
Среди всего этого хаоса единственной отдушиной оказались курсы переквалификации. Даша любила учиться, лекции, конспекты — это были милые атрибуты светлого прошлого. Но жизнь подлая штука, она не останавливается на полпути, ей обязательно нужно задвинуть человека в самую глубокую жопу.
И жопа не замедлила явиться в лице девушки, с которой Даша сидела в офисе стол в стол.
В конце февраля небо развиднелось и почти весеннее солнышко заставило слегка разжаться морозные щупальца зимы. Дарья шла с занятий, подставив лицо теплым лучам, вдыхая мягкий влажный воздух, когда ее окликнули.
— Дашка! — раздалось на весь Балаклавский проспект. — Ты куда делась?! Я тебе звонили, звонила.
Дарья вздрогнула и заозиралась. Подруга выпрыгнула из громадного серого джипа, схватила ее за локти и принялась разглядывать.
— Какая ты, Дашка, худая стала, осунулась. Работаешь или так, на пособие перебиваешься?
— Хожу на курсы переквалификации, — сказала Даша с некоторой гордостью.
— Молодец! Какая специальность?
— Специальность? — Даша задумалась. — Оператор чего-то там. С медициной связано, а точнее я не знаю.
Подруга захихикала.
— Ну, Дашка, ты в своем репертуаре! Посмотри в зачетку, там написано.
— У нас только зачетный лист. Да какая разница кем работать, зато от фирмы «Паблик хауз» бессрочный контракт.
Подруга отступила на шаг и перестала улыбаться.
— Ты что, совсем ку-ку? Информаторий не читаешь? Это же публичный дом! Международный публичный дом, оплот секс-индустрии, вокруг него столько скандалов было!
Даша стояла как оплеванная.
— Не может быть!
— Дай свой зачетный лист! Смотри сюда, специалистка. «Сексопатология», «Психология половой жизни», «Тантрическая йога». А это что «Компьютерная стереометрия»? Что вы на ней делаете?
— В прошлый раз надо было ввести в отверстие… Ои-й! — Дарья схватилась за пылающие щеки. Ужас положения предстал пред ней во всей красе. Подруга хмыкнула и покачала головой.
— Эх ты, оператор полового аппарата. Беги оттуда, дурочка, пока не продали на Альфу Центавру. Я слышала, центаврики весьма охочи до земляночек.
Всю ночь Даша думала и переживала, а утром пошла к директору.
— Я не могу больше учиться на курсах, — твердо сказала она. — У меня семейные обстоятельства. Вот заявление об исключении.
Директор мельком глянул на бумагу, достал из стола квитанцию, заполнил и протянул Дарье.
— Зайдите в бухгалтерию, рассчитайтесь и приходите за документами.
На квитанции значилась сумма с таким количеством нулей, каких Дарья и в руках-то не держала.
— Что это?
— Расчет. Оплатите стоимость пройденного обучения, вернете стипендию.
— Но у меня нет таких денег!
Директор пожал плечами.
— Разумеется, нет. Но это ничего, выпишем кредитное обязательство, передадим в службу судебных приставов, пару лет каторжных работ на Тхукане — и рассчитаетесь.
«Вот оно! — подумала Даша в панике. — Вот когтистые сети порноиндустрии и сексобизнеса. Я пропала!»
Наверное, ткачиха или повариха гордо бы взяли на себя кредитное обязательство и высокомерно сгинули в красной грязи Тхукана. Но в Даше текла жидкая кровь офисного планктона, и мама ее была офисным планктоном, и отчим тоже служил в конторе. Она взяла заявление, запихала, комкая, в портфель и вышла, в смятении чувств едва не сбив с ног Антониду, психологиню.
— Чуть не упустили, — сказал директор Антониде. — Заявление принесла, охламонка.
— Ты не отпустил, конечно?
— Разумеется. Как я могу отпустить такое сокровище. Гибкость психики невероятная, полная доверчивость, восприятие слов собеседника как абсолютную истину.
— И учится неплохо, — Антонида сняла очки и начала их протирать. — В чем же дело? Похоже, имела место утечка информации.
— Плохо. Надо проверить обеспечивающие каналы. Рано еще им знать правду. Пусть пройдут первые тесты.
Вернувшись в общагу, Даша бросилась на диван, открыла планшет и загрузила конспект лекций. Сначала буквы троились и кружились перед глазами, потом она заставила себя сосредоточиться и включиться в текст, мыслями периодически возвращаясь к тайне курсов переквалификации.
Умственная нагрузка вернула Даше способность к критическому мышлению. С одной стороны, с курсов действительно пока никто не уходил. Даже туповатая Марья Андреевна. Даже Гриша, бывший слесарь-механик с образованием пять классов по узкой специализации «биохимия спиртных напитков». Но позвольте, какая из Марьи Андреевны проститутка с ее ста килограммами живого веса и внуком на иждивении!? А из Гриши? Вот Семен Петрович, он точно прирожденный проститут, во все свои пятьдесят с гаком лет.
Нет, что-то не так. Дарья встала и возбужденно заходила по комнате.
Она была встревожена, но почти счастлива. Впервые за много дней ей представилась возможность заняться тем единственным, чему ее учили в институте, натаскивали на работе, тем, что она в самом деле умела и любила — анализом.
Первая заповедь аналитика: информация должна быть достоверной, и ее должно быть много. Дарья одолжила у соседки студенческий билет и отправилась в учебный информцентр с бесплатным обслуживанием.
Организаций с названием «Public house» обнаружилось целых три, но все с какими-то довесками. Так, «Public house & K» оказался концерном пивных ресторанов. «Public house L» — сетью публичных библиотек. «Public house А» — адвокатской конторой, специализирующейся на публичном праве. Публичные библиотеки можно было притянуть, хоть и с трудом, к подпольной порнографии. Пивные рестораны — к секс-обслуживанию, хотя Даша, как ни напрягалась, так и не вспомнила ни одного паба со стриптизом. Ей всегда казалось, что любители пива с большим удовольствием будут наблюдать за полностью одетым хоккеистом, вгоняющем шайбу в ворота, чем за почти раздетой теткой, которая зачем-то вертится вокруг шеста.
