Анджей Пилипюк - Ленин
Обзор книги Анджей Пилипюк - Ленин
Ленин
Анджей Пилипюк
Тихий вечер среды. Шел шестой день с момента исчезновения Якуба Вендровича. Его кореша слегка забеспокоились. Правда, лучший экзорцист-любитель в гмине и до того пару раз исчезал, но на этот раз он исчез чересчур неожиданно. Как всегда по средам, закусочная в Войславицах работала допоздна. Строго говоря, ярмарка проходила по утрам, но некоторые завсегдатаи предпочитали обмывать свои сделки посолидней. Так и в этот раз. Юзеф Паченко, Томаш Чещлюк, Ян Гжондковский и Семен Корчашко сидели за столиком в углу.
— А я говорю, ментам сообщить надо, — яростно прошептал Томаш.
— Якуб будет недоволен.
— А он хоть раз был доволен?
— Да нет. Наверное, ему попалась приличная работенка.
— Он бы оставил лошадь у Семена.
— Ну, лошадь сама ко мне пришла. А стойло заперто. Значит, он ее выпустил и запер.
— А я вам скажу, что мне все это не нравится.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Якуб Вендрович. Живой и невредимый, несмотря на долгое отсутствие, только слегка навеселе, Он осмотрелся по сторонам почти осмысленным взглядом и улыбнулся, заметив корешей. Кореша его тоже заметили и затащили за свой столик.
— Ну и где тебя носило? — спросил Семен.
— А, вы не поверите. Дайте какого-нибудь пива, а то от спирта в горле першит.
Вскоре перед ними выстроилась батарея бутылок. Якуб откупорил одну об угол стола и, поглядев мутным взглядом на лица слушателей, а вокруг столика собрались уже все посетители закусочной, начал рассказ. Слушали его с интересом. Все знали, что он, когда тяпнет, заливает несусветно, но при всем неправдоподобии, это стоило послушать. Сегодня он превзошел сам себя. Это всем пришлось признать.
* * *Коридор тянулся в бесконечность. Коридор был бетонным. Бетонными были стены, пол, потолок. На полу лежала красная дорожка, истоптанная миллионами ботинок. Дорожка, как и коридор, тянулась вдаль, в серый полумрак, где исчезала, съеденная перспективой. Якуб Вендрович терпеливо плелся. Возле него шагал не то проводник, не то стражник. Мрачный охранник солидного телосложения с автоматом Калашникова в волосатой лапе. К описанию стоило бы добавить, что на груди у него болталось несколько орденов. Лицо охранника было мертвенно бледным, как брюхо дохлой рыбы, что гармонично сочеталось с не менее болезненным цветом стен.
— Приятно тут, — пошутил Якуб. — Совсем как в штаб-квартире КГБ.
— Это и есть штаб-квартира КГБ, — отозвался охранник и снова замолчал.
— А если я потребую польского консула? — спросил с хитрецой Якуб.
— Это одно из самых засекреченных мест на земле. Чужим дипломатам здесь делать нечего.
— А если я окажу сопротивление?
Охранник ничего не ответил, но его автомат неожиданно оказался в позиции для стрельбы.
— Ладно, ладно… Я шучу.
Они остановились перед стальной дверью. Охранник постучал и ворота со скрипом отворились. За дверью охранников прибавилось. У некоторых даже были собаки на поводках. Все были рослые и при орденах.
- Генерал ждет, — сказал один из них.
Они вошли в небольшой кабинет. Кабинет тоже был сделан из бетона, но чуть поаккуратней, чем коридор, по крайней мере, арматура не торчала из стен. В кабинете была конторка, столик, прикрученный шурупами к бетонному полу, и портрет очередного генерального секретаря. Пол был заляпан пятнами бурого цвета, тут и там на нем мелом были нарисованы силуэты. Силуэты более-менее соответствовали брызгам крови и дырам от пуль на стенах. — Якуб Вендрович? — уточнил генерал. — Ага, — признался экзорцист. Генерал какое-то время разглядывал стоящий перед ним на конторке кроваво-красный телефон, а потом начал.
— Наша передовая советская наука решила за последние годы ряд, казалось бы, неразрешимых проблем.
— Питьевой спирт из опилок? — Якуб живо заинтересовался.
— Помимо прочего — вмешался охранник.
— Дадите рецепт, товарищ?
Генерал стукнул ладонью по столу.
— Не время для глупостей! Вы, товарищ Вендрович, экзорцист.
Брови узника взметнулись вверх.
— Ваша передовая наука случайно не доказала, что не существует никаких паранормальных явлений?
— Наша передовая наука много чего доказала, но некоторые догматы нам пришлось пересмотреть… Неважно, тебе наверняка известно, что после своей смерти великий Ленин…
— А Ленин это кто? — заинтересовался экзорцист.
Охранник с шумом взвел затвор.
— Застрелить?
— Уже не надо, я припоминаю.
— Не стреляй, — велел генерал. — После смерти наш учитель был забальзамирован. Ты понимаешь, что это значит?
Якуб любил притворяться деревенским дурачком.
— Значит, таким бальзамом для волос? — уточнил он.
— Я его все-таки застрелю, — попросил охранник.
— Заткнись идиот, а то я тебя застрелю! А ты слушай. Ленина мумифицировали.
— Значит, его засолили, как египетских фараонов?
— Что-то вроде этого. Его законсервировали с помощью субстанции с совершенно секретной рецептурой.
— Я должен ее рассекретить? — Якуб рвался в бой.
— Если бы! У нас совершенно другая проблема. Итак, буквально на днях, часовые возле стеклянного гроба вождя заметили, что он начал шевелиться.
— Это очень легко объяснить.
— Ну так говори, экзорцист.
— Вы повторяете уже семьдесят лет, что Ленин вечно живой, и он наконец поверил. Да и кто бы не поверил.
— Мы и другие лозунги повторяем, но что-то без толку… — генерала такое объяснение явно застигло врасплох.
— Так это очень просто. Скорее Ленин, засоленный в том секретном рассоле семьдесят лет назад оживет, чем пролетарии соединятся, или каждому будет по потребности.
— Надо его снова упокоить.
— Хм?
— Надо его прикончить.
— И вы, марксисты-ленинисты хотите лишиться такого шанса?
— Какого шанса?
— С бессмертным вождем во главе, вы сможете разжечь пожар всемирной революции!
— Мы лучше будем служить идее…
— А какой это был бы замечательный аргумент за введение коммунизма.
Охранник приготовился стрелять, но генерал осадил его одним движением.
— И что вы посоветуете, товарищ специалист?
— А что тут советовать? Осиновым колом его, и пусть лежит еще семьдесят лет.
— Колом нашего вождя?
— Не вижу другой возможности. Разве что вбить ему серебряный или железный гвоздь в лоб.
— В лоб нельзя, его туристы осматривают.
— Тогда остается только кол. Я могу его вбить так, чтобы не торчал. Наденете сверху новый пиджак, и все окей.
— А не получится вбить кол снизу?
— Нет. Во-первых, начнет вытекать эта ваша тайная подлива, а во-вторых, лопатка заслоняет сердце.
— И еще. Стоило бы отыскать виновников происходящего и, разумеется, строго их наказать.
— Я думаю, вам надо подозревать тех товарищей, которые работали в посольстве на Гаити.
— Почему?
— У тамошних негров есть такая забавная религия, вуду называется, она основана на оживлении трупов.
Генерал подмигнул и достал из-под конторки бутылку со спиртом.
— Вуду, говоришь? Ну так выпьем за плодотворное сотрудничество, — предложил он.
Выпили. После двух бутылок Якуб стал напоминать, мол стоило бы, наконец, взяться за дело.
— Ну так идем, — сказал генерал, тяжело поднимаясь.
Они отправились по длинным бетонным коридорам, причем через каждые два шага экзорцисту приходилось трясти генерала и спрашивать, куда идти дальше. Вскоре они попали в узкий коридорчик и остановились перед массивной дверью. Дверь была сделана из стали.
— Это здесь, — сообщил генерал, и, прислонившись к стене, захрапел.
— Вставай! Где ключ?
Генерал лениво открыл один глаз и вытащил из кармана плоский ключ.
— Ппполучи!
— Ну что ты, это же не от той двери.
— Ясссный ппперец! Это ключик от сейфа.
— Какого еще сейфа?
— В Женеве. А в сейфе миллион зеленых бумажек для тебя, потому что ты мой лучший друг.
— А орден дадут? — заинтересовался Якуб, бессовестно пряча ключ от сейфа в карман.
Генерал отцепил собственный орден Ленина и подал новому корешу.
— Держи! Он из золота. Колбасы за него купишь, или еще чего.
Якуб спрятал орден в карман.
— Открывай ворота.
Генерал открыл. Они поднялись по узкой лесенке на этаж выше. Там была очередная дверь. Она не уступала в прочности предыдущей, а вместо замочной скважины на ней был диск с цифрами, как у телефона. Генерал снова начал дремать под стенкой.
— Эй, генерал, какой шифр набирать?
Генерал достал из кармана карандаш и не открывая глаз написал на стене ряд цифр. Якуб набрал их, но ничего не произошло.
— Ну, что ты? Не открылось.
Генерал открыл один глаз. Посмотрел бессмысленно на дверь.
