Шерри Бриггз - Сила сала
Обзор книги Шерри Бриггз - Сила сала
Шерри Бриггз
Сила сала
Рон Конкоран был сыт своей диетой по горло. Сидя на собрании «Мастерской стройной фигуры», он уныло размышлял о крутых поворотах земной истории, которые так и норовили сделать его жизнь еще более невыносимой. Тем, кто отличался некоторой, скажем так, округлостью этой самой фигуры, со второй половины двадцатого столетия вообще приходилось несладко, но сейчас ситуация обострилась до предела. Съёжившись, Рон погрузился в размышления о природе своей личной трагедии.
На исходе двадцатого столетия одержимость человечества идеалом высокого, стройного и гибкого тела становилась все более откровенной. По мнению Рона, дела и так шли хуже некуда. А потом прилетели галактиане.
Появление инопланетян вряд ли могло быть обставлено более убедительно. В один прекрасный день все телевизоры, радиоприемники, телексы, факсы, персональные компьютеры, телефоны, автоответчики и игровые приставки вдруг прекратили свою нормальную работу.
В Омахе, штат Небраска, маленький мальчик пытался убедить школьный компьютер сменить ему оценку по физкультуре с двойки на тройку. Внезапно он завопил и кинулся вниз по лестнице в комнату родителей, крича во все горло: «Смотрите как круто!»
В Бербанке, Калифорния, измученная мамаша тупо смотрела на банкомат, крепко держа вертлявую двухлетнюю дочку за руку, которой та норовила залезть под сырой подгузник. Поджав губы, она мысленно проклинала неизвестного шутника, чья проделка имела все шансы превратить ноющую головную боль в штормовую мигрень.
Сам по себе клочок бумаги с напечатанными на нем слегка неровными строчками бледных буковок не слишком походил на предвестника грядущих перемен. Но тот факт, что выполз он из карманного калькулятора Рона, который работал от батареек и в принципе не мог печатать ничего, кроме цифр, придавал ему гораздо бо́льший вес.
Сообщение было предельно просто и звучало так:
ЛЮДЯМ ЗЕМЛИ:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГАЛАКТИЧЕСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ. МЫ РАДЫ, ЧТО ВЫ РЕШИЛИ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НАМ. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЦИВИЛИЗАЦИЙ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОЯВЯТСЯ ПОВСЮДУ НА ВАШЕЙ ПЛАНЕТЕ В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ. ОНИ ПРЕДОСТАВЯТ ВАМ ДАЛЬНЕЙШУЮ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ ПОЗВОЛИТ ВАМ БЕЗ ПОТРЯСЕНИЙ ВОЙТИ В ГАЛАКТИЧЕСКОЕ СОДРУЖЕСТВО. СПАСИБО ВАМ. НАСТУПАЕТ НОВАЯ ЭРА ГАРМОНИЧНОГО РАЗВИТИЯ.
Паника, поначалу охватившая журналистов и интеллектуалов новоиспеченного члена Федерации уступила место облегчению пополам с восхищением после того, как ситуация окончательно прояснилась. Никаких вселенских катастроф из фантастических романов не произошло, и сложившиеся общественные отношения не были затронуты происшедшим. Разногласия между различными культурами не сглаживались, а, скорее, даже углублялись по мере того, как разбухали газетные фонды.
Практически незамеченным среди повседневных привычных свар остался тот факт, что уровень физического насилия в обществе начал радикально уменьшаться. Войны по-прежнему велись, но теперь они состояли по большей части в масштабных передвижениях войск и пропаганде. Бывшие военные госпитали приняли деятельное участие в войне против болезней, и в душах людей, получивших доступ к новейшим медицинским технологиям галактиан, начала расцветать новая надежда.
Инопланетяне являли собой огромное многообразие форм, размеров, полов, сред обитания, образов жизни, привычек и обычаев, семейных структур, социальных организаций и средств общения. Земляне, двуполые, латерально симметричные, зрячие в узком оптическом диапазоне и общающиеся посредством звуковых волн вдруг получили первый и очень доходчивый урок сосуществования с чуждыми расами. Предрассудки вспыхивали и умирали под грузом невиданных доселе впечатлений. Люди, ненавидевшие блох, научились терпеть кхликов. Эти существа размером с земную блоху любили залезать на то, что привлекло их внимание, образуя некоторое подобие муравьиной кучи. Те, кто до смерти ненавидел змей, познакомились с гибкими и пластичными срендекианцами, а те, кто боялся пауков, учились сотрудничать с арахноидами, весьма широко представленными в Федерации. Зеленые гусеницы, кочующие растения, шаровые сгустки плазмы, металлические сферы, чья речь напоминала взрывы петард, и сотни и сотни еще более причудливых форм. Земляне были поражены и напуганы, но, в конечном итоге, научились принимать своих новых коллег такими, какие они есть.
Рон с тоской думал о многообразии форм, с которыми люди научились мириться, и об одном тягостном исключении. У всех новоприбывших инопланетян была одна общая черта: великолепная физическая форма. Конечно, Рон понятия не имел, как отличить стройного представителя шарообразной расы от располневшего, или обрюзгший коллективный разум от подтянутого, но его уверяли, что худоба является нормой среди всех в остальном невероятно различных культур, вступивших в контакт с Землей.
По мере распространения инопланетных знаний процветание шагнуло в доселе отсталые районы планеты. Стремление к материальным благам стало историческим курьезом, сущность которого без особого успеха пытались постичь в школах дети. Многоликие галактиане не навязывали своих культурных традиций и щедро делились технологиями. Лишь одна деталь их политики стала очевидна, как никогда: за исключением дешевых средств межпланетных сообщений и проводившихся при поддержке галактиан работ по терраформированию Венеры и Марса, космические путешествия так и не стали доступны землянам. Тем более обиден был тот факт, что межзвездные корабли использовались повсюду в Галактике, и в среде разнокалиберных существ, посещающих Землю, являлись совершенно обычным делом. Но все они, начиная от юнцов, объезжающих подаренные родителями космические яхты, до гордых капитанов звездных лайнеров, неизменно хранили молчание о предмете, вызывавшем у людей живейший интерес — устройстве межзвездного двигателя. Стало ясно, что если земная наука не сможет сама совладать с этой проблемой, человечество никогда не достигнет звезд.
Неудивительно, что на Земле вскоре была организована группа Проекта звездного привода, и физика стала одним из приоритетных направлений ее исследований. Финансирование велось на невиданном в прежние, догалактические времена, уровне. Средоточием усилий всей планеты стал Терранский университет, куда Рона пригласили работать благодаря его глубоким познаниям в физике.
Попытки овладеть секретом межзвездных путешествий не были бы столь отчаянными, получи земляне возможность передвигаться хотя бы на некоторых из мириадов кораблей, заполонивших космос. Однако выяснилось, что такие услуги оказываются в весьма ограниченных масштабах. Те счастливчики, кому всё же удалось посетить другие миры, приглашались туда по таким торжественным поводам, а все их передвижения были настолько регламентированы, что такие контакты только добавляли топлива в пылающий костер людского любопытства. Галактиане же, хоть и не делали ничего, чтобы помочь Земле в разработке звездного двигателя, пристально следили за развитием событий.
Рон был рад, что его недюжинных способностей в области физики оказалось достаточно для преодоления предубеждений против людей, страдающих от прискорбной тенденции набирать вес (часто без всякой видимой причины), однако сейчас, слушая жилистую лекторшу, он не слишком утешался этим фактом. Она сбросила полторы сотни фунтов, участвуя в программе «Мастерской стройной фигуры», удержала вес и теперь убеждала аудиторию — несколько тонн жира и сала — в том, что это по силам каждому.
Всю неделю Рон придерживался предписанной диеты, избегая всего мало-мальски вкусного. Неделя не обошлась без испытаний на прочность: он побывал на свадьбе двоюродной сестры, ужасно разозлив радушных хозяев тем, что отверг все предлагавшиеся яства, над которыми две семьи трудились целый день. С кислым видом он выпил чашку черного кофе без сахара и пощипал крошечный сэндвич с салатом; вино, пиво, шоколадные пирожные, эклеры и миллион других вкусностей он, пересилив себя, стоически проигнорировал. В довершение всего он совершил нечто, способное впоследствии серьезно поколебать родственные узы, отказавшись поднять бокал шампанского за здоровье молодоженов.
Потом был еще обед с доктором Бидлом, заведующим кафедрой. На этот раз ему пришлось наблюдать и обонять, как доктор Бидл загружает в свою худосочную утробу две кружки темного пива, здоровенный бутерброд с ливерной колбасой, блюдо картофеля-фри, на котором поблескивали капельки растопленного масла, и десерт, описывать который было бы просто неприлично. Рон грустно жевал свой приправленный одним только уксусом салат и крошечную порцию обезжиренного творога, запивая всё это чёрным чаем.
И так всю неделю. Он отправлялся спать под аккомпанемент урчащего желудка и пробуждался от беспокойного сна, чтобы снова встретиться с зияющей пустотой внутри и чашкой чёрного кофе с сухим тостом на завтрак. И какова награда за все эти мучения? Устраивая свой обширный фундамент поудобнее в кресле, он с ужасом убедился, что набрал еще пять фунтов.
