Виктор Крымзалов - Полтергейст
Обзор книги Виктор Крымзалов - Полтергейст
Виктор Крымзалов
Александр Свистунов
Полтергейст
КАК-ТО УТРОМ МНЕ ПАРОВОЗ ПРИСНИЛСЯ. ЕДЕТ И СВИСТИТ, ДА так, что уши закладывает. Хочешь не хочешь, а проснешься. Открыл я глаза— что за чертовщина? И вправду свистит, да не где-нибудь, а у меня в квартире.
Вскочил я с постели и на кухню. А там, на газовой плите чайник со свистком надрывается, вскипел, значит.
Жутковато мне от вида этого чайника стало. Я, между прочим, живу один, дверь изнутри на задвижку закрывается. Окна и выход на балкон по причине холодной погоды насмерть заделаны — ни одному домушнику не забраться.
Выключил я конфорку и от греха подальше задним ходом из кухни выбрался. А когда в контору прибежал, первым делом старшего юрисконсульта Саныча, дружка своего, в сторонку оттащил.
— Так и так, Саныч, — говорю, — у меня дома сенсация произошла, полтергейст поселился. Чайники по утрам на огонь ставит.
— Ой, Вова, — засомневался Саныч, — а ты случаем не ошибся? Может, лишнего вчера перебрал?
— Я, Саныч, уже неделю ни-ни во причине алкогольной дороговизны, — обиделся я. — Так что бегом камне — давай сегодня вечером вместе аномальное явление изучать.
Заинтересовался Саныч, согласие на совместные научные изыскания дал. Мы с ним после работы ко мне и завернули.
Сели в комнате на диван, за кухней в открытую дверь наблюдаем. Минут пять понаблюдали — вроде ничего. А потом глядим: чайник над влитой поднимается, будто инопланетная тарелка какая. Подлетел к водопроводному крану, старую воду вылил, свежей из самостоятельно открывшегося крана заправился, и обратно на плиту приземлился. И конфорка сама зажглась.
— Ну и дела! — Саныч удивляется. — Верно, полтергейст.
— Ага, он самый, — шепчу. — Может, милицию вызвать?
— Рано пока милицию вызывать, — отвечает Саныч. — Состава преступления нет. Вот если бы полтергейст скалкой тебя по лбу треснул, как в статье из популярного журнала «Пожары и кошмары», тогда другое дело.
— Может, специалистов позвать! — не унимаюсь я. — Есть такие экстры-сенсы по нечистой силе и полтергейсту. Про них тоже в одном популярном журнале писали, «Жуть и муть» называется.
— На черта тебе эти специалисты, — Саныч отмахивается. — Только натопчут в квартире, да сожрут все подчистую из холодильника.
— Что же делать, Саныч? — начал нервничать я. — Слышь, а чайник-то закипает! А Саныч помолчал немного, почесал затылок и выдает:
— Ты, Вовка, не суетись. Полтергейст у тебя мирный, драться не собирается, наоборот, в хозяйстве помогает. Иди, спасибо ему скажи, а потом чайку попьем.
Зашел я на кухню и говорю:
— Здорово это у вас, гражданин полтергейст, с чайником получается. А если бы Вы еще посуду помыли, полы подмели и вообще на кухне прибрали, вам бы просто цены не было.
Сказал это и быстрее обратно в комнату. А полтергейст и вправду, оказывается, не только чайники ставить может. Глядим с Санычем: на кухне тарелки возле раковины, как птички, порхают, и самодвижущиеся тряпки со стола рыбьи кости в летающее мусорное ведро сгребают.
— Ну и дела! — Саныч восхищается. — Повезло тебе, Вовка.
— А как же, — отвечаю. — Полтергейст — друг человека.
От радости, что так подфартило с аномальным явлением, мы с Санычем тут же отправились в ближайшую забегаловку и по сто пятьдесят смирновской на последние деньги шарахнули. За потусторонние силы. А когда я домой, вернулся, полтергейсту еще одно спасибо за образцовый порядок на кухне сказал, и на утро заказ сделал:
— Буду вам бесконечно благодарен, господин полтергейст, если вы часам к семи в квартире уборку сделаете и бутербродики к чаю соорудите.
Тот и верно, не подвел, все, что было заказано, выполнил. Проснулся я утром: квартира блестит, а на кухонном столе в тарелочке бутерброды с тертым сыром и булочки с маком дожидаются.
— Ну, спасибо, ну выручил, — поблагодарил я. — Не подозревал, что такие интересные бутерброды бывают. Чай нашей чаеразвесочной фабрики с ними пить — только позориться. Тут бы «Эрл Грей» подошел, что в супермаркете за углом продается.
Понравились, видать, мои похвалы полтергейсту, целая пачка вкусного чая в форточку залетела. Посмотрел я на пачку, и загрустил.
— Эх, к такому бы чаю, — вздыхаю, — еще бы шоколад самарский да колбасу твердокопченую. Достань к ужину, а? А то мне, сам понимаешь, некогда, на работу опаздываю-
На работе первым делом все Санычу выложил.
— Вот такие дела, — информирую. — Есть вполне реальная возможность значительно улучшить свое питание.
— Хорошие дела, — Саныч соглашается. — Только бы я на твоем месте серьезно подумал, как в целом личное благосостояние поднять на недосягаемую высоту.
Согласился я с ним и домой двинул — колбаску твердокопченую с шоколадом рубать.
— Ну, молодец, полтергейст, ну, помощник! — сказал я аномалии после ужина. — Теперь, раз такое дело, я тебе списочек составлю, какая мне еще помощь нужна, а ты пока, чтоб не скучно было, бельишко постирай.
Список у меня, ясное дело, немалый получился — на двадцати тетрадных листах и одном газетном обрывке. Но полтергейст смиренно списочек принял, и все заказанное исправно доставил. Подъездные старушки этот факт отметили.
— У тебя, Вова, феномен какой-то в квартире творится, — говорят. — Постоянно не то гуси, не то вороны в форточку залетают. А один раз на балконе вроде летающий пингвин приземлился, очень крутой компьютер Р-4 напоминает.
В субботу я решил у себя праздник устроить. Саныча, как самого близкого друга, пригласил. Усадил его в кресло и даю команду полтергейсту:
— Давай-ка, Пол, стол накрывай. Пошикарней, да побыстрее!
Полтергейст к моим вкусам уже приученный, знает, какие деликатесы к банкету требуются. Котлеток киевских в судке ресторанном доставил, коньячок «Арарат» открыл, бутербродики с черной икрой в тарелочках разбросал. Правда, без особого умения разбросал, все вкривь и вкось получилось, не как в парижских ресторанах с приличным обслуживанием. Пришлось ему замечание сделать.
— Эй, дружок, — говорю, — покультурней работать надо! Даром что ли я по сто раз на дню своим «спасибо» воздух сотрясаю!
А когда мы с Санычем по бутылке коньяка выдули, я, наконец, понял, каким был лопухом.
— Эй, Пол, — выдаю, — слушай сюда. Я тут подумал на просветленную голову. Мне работать давно уже надоело. Давай так: жратва с вещичками само собой, а ты мне еще и наличными подбрасывай. Для начала тысяч так по десять в день, а там видно будет.
Полтергейст, который в этот момент посуду в серванте протирал, барахлить начал, чашку на пол уронил. Хорошая чашка, между прочим, от бабушки в наследство осталась.
— Ну, ты и свинья, братец, — обиделся я. — Я тебя приютил, помогать разрешаю, а ты посуду бьешь? Тащи мне в компенсацию сервиз «Мадонна»! Да не такой, что в магазинах продается, а музейный, и не один, а три штуки!
Тут-то моя аномалия и взбесилась. Саныч первый заметил, что дело керосином пахнет.
— Пригни голову, дурень, — закричал он, — над ней сковородка барражирует! Я голову в плечи втянул.
Передумал полтергейст. Не стал меня домашней утварью по башке шарахать. Вместо этого в дверь позвонили. Бритый молодой человек приятной наружности, с золотым «болтом» на правой руке, ласково на меня посмотрел и представился.
— Ваш налоговый инспектор, — говорит. — Сигнал на вас, Владимир, поступил. Доходы у вас левые немеряные, а с государством делиться не желаете.
Вы, что ли, государство? — по юридической привычке накалил атмосферу Саныч.
Не успел инспектор ответить симметрично, как в квартире материализовался участковый милиционер.
— Гражданин, — грозно произнес он, и будто из обоих глаз в меня выстрелил. — Паспорт предъявите.
Пока я соображал, худа полтергейст мой паспорт во время уборки припрятал, документ уже выпорхнул из ящика стола помятым голубем и — прямо в руки участкового.
— Ну, точно, — радостно заорал тот, — гражданин Комаровский, вы обвиняетесь в злостном уклонении от уплаты алиментов,
— Каких алиментов? — дурно мне стало, опустился я на пол мимо стула. — У нас с бывшей женой моей Таней никогда детей не было.
— Молчать, — привычно повысил голос милиционер, — Документы на вас в полном порядке, хоть сейчас в суд передавать можно. И сыну вашему, Додику, семь лет всего, так что платить вам алименты еще лет десять. Если в тюрьму сесть не хотите.
— Погодите, — вмешался старый юрист Саныч, — это подлог и подкоп, тьфу, то есть компромат и фальшивка.
— Так, — значительно произнес участковый. — Это еще кто? Сообщник?
— Какой сообщник? — пробормотал я, постепенно приходя в себя. — По неуплате алиментов?
— Не, — налоговик радостно подпрыгивал и потирал ладошки, — по неуплате налогов с теневого бизнеса.
