Михаил Бабкин - Пивотерапия (сборник)
Обзор книги Михаил Бабкин - Пивотерапия (сборник)
Михаил Бабкин
Пивотерапия
Везунчик
Так случилось, что счастье обрушилось на Казалова аккурат в воскресенье, промозглым осенним вечером, в районе перекрестка улиц Горького и Ворошиловского. Возле трамвайной остановки. Кстати, совсем напрасно обрушилось, потому что Борис Борисович вполне был доволен своей жизнью и никаких дополнительных авантюрных льгот от нее не требовал. Разве что только денег.
Отслужив в родной советской авиации многие годы, вышел Борис Борисович на вольные гражданские хлеба майором запаса. Пенсионером то есть. Довольно молодым пенсионером. Моложавым. Контролеры в общественном транспорте зачастую не верили ему на слово, а требовали предъявления надлежащих документов. Впрочем, Казалов не обижался. Даже приятно было слышать: «Такой молодой, а ветераном придуряется! Небось, на рынке удостоверение купил». Душа его пела после такой ругани.
У пенсионеров времени много. Если использовать его рационально, можно добиться очень многого – например, стать чемпионом по забиванию «козла», или намертво спиться, или поймать сома на тротиловую шашку. А можно и деньжат подзаработать. Чем Казалов и занимался последние полгода, осатанев от телевизора и жены, – Борис Борисович распространял газеты. Между прочим, хорошая работа! Свежий воздух, физическая нагрузка и масса новостей. К тому же газеты нынче дороги, не на всякую подпишешься, а тут – читай на здоровье и совершенно бесплатно. Прочитал – продал. Опять же люди, живое общение, новые знакомства. Раз-другой по офисам пробежался, то тут, то там товар предложил, глядишь, примелькался. Уже и к чаю приглашают. Ну, конечно, не к начальству, а так, на уровне охраны. Но все же! Вот так душевно, в бегах, жил себе Казалов и не тужил, пока не приключилось с ним счастье.
Распродав наконец дневную норму элитно-дорогих журналов «ТВ Парк» (ох, и туго шли они сегодня!), собрался Борис Борисович домой, в тепло, к борщу и жене. Добираться к себе из центра было ему недалече, можно и пешком, но очень уж ноги устали. Так что затормозился Казалов на необычно безлюдной в это время трамвайной остановке и, скучая в ожидании, стал изучать товары в расположенных здесь же киосках.
«Союзпечать» он гордо проигнорировал – небось, сам себе союзпечать. У книжного стоял дольше, разглядывая в отражении прыщик на своем носу. Нос, кстати, у Бориса Борисовича удался, греческий нос, честное слово! Вернее – вроде тех, что ацтеки изображали у своих богов: большой, ровный и острый. Словно крыло реактивного истребителя. А в остальном Казалов не вышел, весь какой-то с годами обтекаемый стал. Не оплывший, но закругленный. Как будто его всю жизнь в аэродинамической трубе продували: обтекаемая лысая голова, обтекаемые усы а-ля песняр Мулявин, обтекаемый бомбардировочный живот.
Трамвая все не было, и Борис Борисович лениво побрел к последнему киоску, где на облупленной вывеске бодро скакали, прыгали и стреляли ненатурально розовые спортсменчики. Киоск, само собой, назывался «Спортлото». Казалов рассеянно оглядел разноцветные лотерейки за аквариумными стеклами будочки, зевнул, отошел от киоска и поглядел вдаль, на трамвайные пути. Пусто было на этих путях, темно, голо. Бестрамвайно. Борис Борисович вернулся к лотерейному аквариуму, нашел в кармане куртки кой-какую мелочовку и уже с интересом вгляделся в пестрые ряды лотерейных фантиков. Каких только здесь карточек не было, а какие обещания, какие финансовые перспективы! Выигрыши миллионнорублевые, тысячевалютные, квартирно-автомобильные, зарубежнопоездочные… Купил, выиграл, уехал. Навсегда…
Казалов нагнулся и заглянул в торговую форточку киоска. Седой продавец в зеленом офицерском кителе без погон отрешенно посмотрел сквозь Бориса Борисовича.
– Дед, счастливые билеты еще есть? – задорно спросил Казалов. – Если не все еще продал, то возьму оптом!
Продавец пожевал губами и неожиданным басом ответил:
– Кому и авиабилет до Израиля счастьем покажется. Н-да. Вот именно. Счастьем.
Согнутый Казалов в задумчивости почесал нос.
– Ты, дедуся, на старости лет случаем не в Тель-Авив собрался? За сладкой жизнью?
– Вот, – дед неожиданно сунул под нос Борису Борисовичу ладонь, – собрался. Вот именно. Гляди.
Казалов и поглядел. На худосочной ладони продавца серебряно блестел лотерейный билет необычной овальной формы, вроде яйца в разрезе; в призовом окошке, обрамленная мелкотиснеными звездочками, чернела несдираемая надпись: «Тур в Израиль».
– Ого, – уважительно протянул Казалов, потому что больше сказать ему было нечего.
– Я сегодня новую партию лотерейных билетов получил, – доверительно пробасил старик, осторожно пряча выигрышную карточку в нагрудный карман, – экспериментальных. Сейчас все экспериментируют, туды их… Особенно политики. Довели страну! А пенсия!..
– Папаша, так что насчет выигрышных билетиков? – невежливо перебил его Борис Борисович. – В смысле перелетов за рубеж? Не откажусь, ей-ей.
Старик опять пожевал губами, молча протянул Казалову коробку, доверху набитую серебристыми овалами.
– Червонец за одну, – дедуля тяжело поставил коробку на прилавок перед Борисом Борисовичем, – бери, родимый. Может, вместе и поедем.
Казалов наугад выбрал карточку, отдал в окошко монеты и снисходительно улыбнулся киоскеру:
– Нечего мне там делать. Нам и тут неплохо. Вот только бы денег да счастья в личной жизни, и ладно. – После чего повернулся спиной к киоску и принялся ногтем сдирать защитную краску с билета.
– Между прочим, у меня дочка в Иерусалиме, вот, – вдруг шумно донеслось из киоска, – вот уеду туда, и точка. Сами торгуйте за такую зарплату! Вот именно.
– Давай, дед, давай, – рассеянно согласился Казалов: защитное покрытие оказалось очень плотным, ногтем не бралось, – ждут тебя там, с оркестром у трапа.
Понемногу стемнело. Закапал мелкий дождик. Борис Борисович вышел на рельсы, с досадой посмотрел в темную даль – трамвая не было – и вернулся на остановку, под дырявую крышу, ждать уже из принципа. Вспомнив о лотерейке, Казалов выудил из своей сумки для газет железный пятачок и неторопливо принялся скрести им по билету. Какие-то буквы явно проступили из-под краски, но в темноте было не разобрать, что там. Казалов встал поближе к «Союзпечати», сильно прищурясь, прочитал надпись. Потом прочитал еще раз. И еще раз. И все равно не понял смысла. В билете черным по серебряному стояло только одно слово. «Счастье». Больше ничего.
– Это в каком таком смысле? – сурово спросил сырую ночь Борис Борисович. – Как это? – Он перевернул билет – обратная сторона сияла серебряной чистотой. Ни списка выигрышей, ни места их получения. Пусто.
– Вот жулики, – обиделся Казалов и сердито направился к лотерейному киоску.
– Эй, дед, – он постучал ногой по фанерной стенке киоска, нагнулся к окошку и осекся. За стеклом закрытой теперь форточки белела записка с крупно написанными корявыми буквами: «Уехал в Израиль».
– Не дед, а МИГ-29, – поразился Казалов. Злость неожиданно прошла, да и чего злиться-то, подумаешь, десять рублей. Мелочь. Зато счастье привалило. Почти за бесплатно. Борис Борисович язвительно хохотнул, не глядя сунул лотерейный билет в сумку и сразу забыл о нем. Потому что подходил долгожданный трамвай, и к остановке невесть откуда набежал мокрый пассажирский люд. Господину Казалову предстоял сейчас серьезный штурм вагона, давка, матюки в спину. В общем, обычная послерабочая поездка в доступном общественном транспорте. Рутина.
Первыми, конечно, влезли мужики понаглее, все нетрезвые, после тетки с пухлыми сумками, деловито бранившие погоду, транспорт и друг друга. Последним влез Борис Борисович; балансируя на нижней ступеньке, он цепко повис на мокром срединном поручне. Дверцы трамвая трепыхнулись, но не закрылись, так что поехал Казалов наполовину в сухости, наполовину в дожде. Трамвай резко набрал скорость, спеша проскочить перекресток на «зеленый», рванул, словно его током ударило. И случилась тут неприятность: не удержался на мокрой ступеньке Казалов, рука соскользнула с поручня, и упал наш газетный коммерсант в темноту, на поперечную полосу, прямо под колеса набиравшего скорость грузовика. Толком Казалов испугаться не успел, все произошло почти мгновенно. Что-то громадное с ревом промчалось над его головой, обдав солярным перегаром и облив дождевой грязью; Борис Борисович подпрыгнул на всех четырех, как кошка, и в доли секунды оказался на тротуаре, где уже его и разобрало. Колотить начало неимоверно, особенно когда Казалов увидал, как там, где он только что лежал, прокатила слепая от дождя железная лавина.
– Мужик, ты в порядке? – Борис Борисович не сразу понял, что его давно тормошат сердобольные свидетели-прохожие, громко и радостно удивляясь невероятному везению Казалова. Вокруг него начала собираться толпа и Борис Борисович потихоньку выбрался из нее, одновременно принимая дружеские поздравления, словно оказался именинником, и категорически отказываясь от предложений отвезти его в больницу: единственным его желанием было поскорее вернуться домой.
