Игорь Росохватский - Принцип надежности
Обзор книги Игорь Росохватский - Принцип надежности
Игорь Маркович Росохватский
Принцип надежности
Я уже заканчивал доклад, когда из репродукторов прозвучало:
– Срочно! Доктора Буркина вызывает комиссия. Доктора Буркина вызывают в Город Роботов, Срочно.
Я посмотрел на встревоженные лица товарищей и скороговоркой продолжил:
– Итак, следственная группа, в которую был включен и я, установила: слесаря Железюка последний раз видели два месяца назад, седьмого марта в восемнадцать часов пятнадцать минут. Он распрощался у пивной со своим дружком и сказал: “”Домой идти не хочется, жена загрызет“”. А спустя час его любимую фуражку защитного цвета обнаружили плывущей по реке. Собранные следствием факты противоречивы: одни подтверждают версию о самоубийстве, другие – версию об убийстве. Предстоит…
– Срочно! Доктора Буркина – в Город Роботов. Срочно.
Мне не дали даже закончить фразу. Помощник директора почти стащил меня с трибуны, поволок по коридору, швырнул в лифт, затем – в кабину автовопа. Перед глазами замелькали деревья и здания, люди и столбы… Наконец мы прибыли к воротам Города Роботов. Здесь меня ожидали.
Едва справляясь с раздражением, я как мог вежливее и тише сказал председателю технической комиссии Николаю Карповичу:
– Неужели я так срочно понадобился, что мне не дали даже закончить доклад?
– Какой доклад? – вскинул свои белесые бровки Николай Карпович.
– По итогам следствия об исчезновении слесаря Железюка.
– Железюк?
– Ну, этот… – замялся я. – Его все называли Металлоломом.
Железюк был одним из самых бездарных и тупых работников института. В его характеристике следовало бы написать: полное отсутствие технических знаний, “”глиняные руки“”, карьеризм. К тому же Железюк отличался высокомерием и утверждал, будто постиг основы техники. Единственное, что он умел, – это с невероятной силой закручивать гайки у роботов.
– Он ведь не сможет работать в полную силу, – говорили ему.
– А по-вашему, пусть совсем развинтится и начнет все крушить направо и налево? – поднимал крик Железюк. – Нет уж, не умничайте, не учите меня технике. Я самые основы доподлинно знаю: лучше пережать, чем недожать, лучше затянуть гайку покрепче, тогда и болт не разболтается.
Заметки в стенгазету Железюк подписывал громким псевдонимом – Булатный. Но все сотрудники между собой называли его Металлоломом. Это прозвище так прочно пристало, что фамилия начала забываться. И все-таки… Все-таки…
Я укоризненно посмотрел на Николая Карповича и проникновенно заговорил:
– Все-таки он человек, гомо, и в какой-то мере сапиенс… Может быть, его жизнь оборвалась… Что же, черт возьми, стряслось с вашими роботами, если из-за них забыли человека?
Теперь стало не по себе Николаю Карповичу. Но отступать он не собирался. Напустил на себя заговорщицкий вид и спросил:
– Разве вы забыли, что сегодня мы подводим итоги Большого опыта?
– Не забыл, – отмахнулся я.
Это была идея самого Николая Карповича – оставить триста различных роботов на полгода совершенствоваться без вмешательства человека и посмотреть, что из этого, выйдет. Полгода для быстродействующих систем – все равно, что десятилетия для людей…
Я неторопливо смотрел на конструктора, ожидая разъяснений по существу. Вместо него заговорили наперебой другие члены комиссии:
– Все сложные самопрограммирующиеся роботы исчезли. Остались только примитивные.
– Но они каким-то непонятным образом совершили изобретения, которые им явно не по силам.
– Они построили ангары, домны, хотя и с браком, плавят металл, хотя и низкого качества…
– Они готовились к размножению – создали детали для новых роботов…
Я возразил:
– Но вы ведь для этого и оставляли их самих по себе. Вы хотели создать чуть ли не общество роботов.
Вмешался Николай Карпович. По инерции он продолжал объяснять то, что мне и так было известно:
– Мы дали им программу и хотели, чтобы они попытались самонастроиться и самоорганизоваться. Без таких опытов невозможно посылать роботов-разведчиков на другие планеты. Но результаты оказались несколько неожиданными. Имеется немало загадок…
– Ого! Так теперь роботы задают загадки вам, – засмеялся я, не упуская случая подразнить его.
Николай Карпович, казалось, не замечал моего смеха. Он указал на стену из каких-то плит:
– Как видите, они окружили город второй стеной. Такими же стенами разделен и сам город на сектора. А впрочем, зачем рассказывать, сами сейчас увидите! Пошли!
Мы проехали в ворота и по безукоризненно ровному и гладкому шоссе устремились к центру Города. Но вскоре дорогу преградила новая стена. Ворота здесь были закрыты двойными решетками. По ту сторону их дежурил робот-часовой. Николай Карпович скомандовал ему открыть ворота.
– ПИН Семьсотвосемнадцатый получил приказ от Великого Несущего Бремя, Самого-Самого Главного и СамогоСамого Безошибочного больше не впускать вас, – заявил робот.
На его груди выделялся номер и серия – ТИН ПИН 00718. Называя их, часовой почему-то допустил сокращение. Это показалось мне дурным предзнаменованием.
– Почему не впускать? – спросил Николай Карпович.
– Не положено знать, – отрапортовал робот. – Это знает Старший По Чину, Белый Лотос.
– Позови его.
Через несколько секунд рядом с первым появился второй робот упрощенной конструкции – ЭН ЛИ 92. Он повторил приказ Великого Несущего Бремя.
– Приказ отменяю, – строго сказал Николай Карпович.
– Не имеешь права, – отчеканил Белый Лотос.
– Имею. Я Самый-Самый-Самый Главный и СамыйСамый-Самый Безошибочный и Величайший из Великих Несущих Бремя, – стараясь не рассмеяться, объяснил Николай Карпович.
Робот затравленно замигал индикаторами, топтался в нерешительности, но ворот не открывал.
– Разве ты не слышал моих слов? – прикрикнул Николай Карпович, и Старший По Чину признался:
– Получил два приказа. Один исключает другой. Не знаю, как поступить…
– Ты не можешь не исполнить моего приказа. Я – человек, я – главный конструктор института, – напомнил Николай Карпович.
– Получил два приказа. Один исключает другой, – бубнил свое Белый Лотос. От него повеяло теплом – это перегревались механизмы от чрезмерной нагрузки.
– Он сломается, – предупредил я Николая Карповича.
Конструктор достал автожетон, включил его. Узкий луч коснулся индикатора робота, принуждая Белого Лотоса к полному подчинению.
Старший По Чину мгновенно открыл ворота, но наши автовопы оказались слишком широки для них. Пришлось идти пешком.
Дорога вела нас к легким строениям из пластмасс и стекла.
Оттуда доносился равномерный гул и скрежет. Николай Карпович во главе комиссии направился к ближайшему сооружению. Я протиснулся в дверь вслед за ними. В уши ударил грохот. Мы попали в заводской цех. По ленте конвейера непрерывным потоком плыли детали, а несколько роботов собирали из них узлы будущих машин. Это были более сложные роботы, чем Белый Лотос и охранник. Впрочем, примитивным здесь и делать было бы нечего. Я присмотрелся к деталям на ленте конвейера и сказал Николаю Карповичу:
– Мне сообщили, что самопрограммирующиеся роботы исчезли. Кто же придумывает все это, кто налаживает производство?
– Это еще одна загадка, – ответил он и, подмигнув мне, обратился к одному из роботов-сборщиков:
– Кто управляет цехом?
– Старший По Чину, Серебряный Болтик, – последовал ответ.
– Он инженер?
– Что ты! Что ты! – Робот поднял клешню, будто защищаясь от святотатства. – Как можно? Инженеры – совсем другая сторона, низшая каста. Они обслуживают процесс производства. А Старший По Чину приказывает, докладывает и несет часть Бремени.
– Где находится этот ваш Серебряный Болтик?
– В цехе номер семь.
Мы без труда разыскали цех. В Городе Роботов никто бы не смог заблудиться. Натянутые струны дорог, огромные четкие цифры и надписи, множество указателей, цветные рекламы, призывающие вставить себе новые шарниры, усовершенствованные печатные схемы…
В Седьмом цехе нас встретил Серебряный Болтик. Это был робот устаревшей конструкции. “”Любой из сборщиков сложнее его по крайней мере раз в пять“”, – подумал я и спросил:
– Что входит в твое подчинение?
– Семь цехов.
– А кто строил их?
– Мы! – гордо сказал он.
Ответ, совершенно несвойственный для робота, удивил меня.
– А кто разрабатывает конструкции деталей?
– Мы!
– Разве ты разбираешься в технологии, в конструировании?
– Не говорю: я. Говорю: мы. Старшему По Чину ни к чему разбираться в мелочах. Он должен уметь видеть главное, – невозмутимо проскрипел Серебряный Болтик.
Николай Карпович не упустил случая взять реванш за насмешки. Он спросил у меня с долей злорадства, ничуть не смущаясь Серебряного Болтика:
– Ну что? Это железяка намного примитивнее сборщиков, но даже они не смогли бы разработать такие конструкции. Может быть, все это делает Великий Несущий Бремя?
