Ольга Громыко - Ничего личного
Обзор книги Ольга Громыко - Ничего личного
Ольга Громыко
Ничего личного
…А кого-то время не лечит,
А кому-то — прижаться б к кому-то.
Кто-то скажет: за утром — вечер,
Кто-то скажет: за ночью — утро.
Девушка пела негромко, будто только для себя. Но в корчме, битком набитой народом, можно было расслышать шелест осеннего дождя за окнами. Даже тролли старались чавкать и рыгать не слишком смачно.
Шептались только двое за столиком в углу: бородатый, дородный, но почему-то очень нервный, непрестанно озирающийся купец и пожилой мужчина в плаще с капюшоном, из-под которого он старался лишний раз не выглядывать.
— Вот про нее я вам и говорил, — сообщил он, дождавшись, пока корчмарь принесет заказанное пиво и отойдет подальше.
— Это ж какая-то соплюха! — разочарованно протянул купец. — Ей хоть полторы дюжины лет есть?
— В мои полторы дюжины она выглядела не сильно младше, — проворчал собеседник, щелчком сбивая с пивной шапки блаженствующую муху. — Это полуэльфка.
А кому-то обрыдли вина,
А кому-то и пиво в радость.
Кто-то ищет горечь в калине,
Кто-то в ней же находит сладость.
А кому-то — греться на печке,
А кому-то — тонуть в сугробах.
Кто-то бьет чужие сердечки,
Кто-то любит до крышки гроба.
— И что, она действительно так хороша в… э-э… своем ремесле? — недоверчиво переспросил купец.
— Лучшая, — убежденно заявил пожилой, не сводя глаз с девушки. Короткие, нарочито встрепанные волосы серебрились в свечном полумраке, как ковыль под луной. Когда девушка встряхивала головой, из-под челки поблескивали ясные лазурные глаза. Тонкие пальчики проворно перебирали струны, и те, словно кошки, благодарным мурлыканьем откликались на ласку.
А кому-то благ не хватает,
А кому-то — вернуть бы маму.
Кто-то клад откопать мечтает,
Кто-то машет киркой упрямо.
Кто-то учит — а кто-то судит,
Кто-то верит — а кто-то спорит.
До чего ж мы смешные, люди,
До чего ж мы дурные — вдвое…
Шептунам пришлось прерваться: последний уроненный лютней звук снежинками растаял в сердцах, и слушатели восторженно засвистели, застучали кружками по столам.
— Просто прелесть что за девчонка, верно? — заметил черный плащ с неожиданной и даже неуместной для такого человека нежностью. — Который раз эту песню слышу, и все равно слезы на глаза наворачиваются.
— Это, конечно, замечательно, — скрипнул зубами купец. О песнях ему сейчас думалось в последнюю очередь, да и вкуса пива он почти не чувствовал. — Но справится ли она с моим… заказом?
— Даже не сомневайтесь, — ревниво, будто речь шла о собственной дочери, повторил бывалый вор-сводник. — Вирра — лучший наемный убийца в городе.
* * *Чтобы набраться духу, Багуре Кривосельскому пришлось выцедить еще две кружки темного. Очень хотелось чего-нибудь покрепче, но на пьяную голову такие дела не делаются. Вот на чуток захмелевшую — самое то. Уже и вор, извинившись, отправился на ночной промысел, и девушка, собрав мзду с посетителей, вышла из корчмы, а купец все сидел за столом, подперев щеку рукой, и терзался угрызениями совести пополам со страхом. Поди не каждый день человека на смерть обрекаешь… но сколько ж можно терпеть-то?!
Полуэльфка жила через три дома от корчмы, в съемной комнате на чердаке. Дверь открыла толстая подозрительная тетка, долго выспрашивавшая: кто, к кому, да зачем нужно. Стушевавшийся купец уже готов был плюнуть и дать деру, но хозяйка наконец смилостивилась и указала ему на лестницу.
Трухлявые ступеньки стонали под сапогами, как души святых, умоляя злодея одуматься. Делали они это так громко, что гостю даже не пришлось стучать.
— Войдите! — жизнерадостно крикнул девичий голосок, когда скрип угас.
Купец сглотнул, перекрестился и потянул за дверную ручку.
— Вечер добрый, уважаемая. Я вам не помешал?
— Ага. — Менестрель сидела с ногами на кровати, раскладывая монеты по кучкам. Больше всего было серебра: как бы ни рыдали растроганные слушатели, золотого дождя от них гхыр дождешься. Зато и медь давать постыдились.
Гость потоптался на месте, огляделся. На единственном стуле лежала охапка свитков, придавленная лютней — не то что тронуть, чихнуть рядом боязно.
— Ага — это да или нет?
— Зависит от того, зачем вы пожаловали. — Полуэльфка наконец соизволила взглянуть на гостя, и тот мигом взял «соплюху» обратно. Глаза у девушки были совершенно взрослые, жесткие и насмешливые. — Заказчики мне никогда не мешают. А вот грабитель какой-нибудь…
— Нет-нет, что вы! Я как раз… — купец замялся и запоздало стянул шапку, — того… заказать.
— Праздник, поминки?
— Н-нет… у меня… кхм… — Багуре стало совсем нехорошо. А вдруг вор просто подшутил над простофилей? Две монеты за сводничество слупил, пива на халяву выпил и ткнул пальцем в первого попавшегося человека: вот, мол, кто вам нужен! Чудо-менестрель, любого треньканьем умучает.
— А-а-а, — сообразила полуэльфка и с той же деловитой интонацией продолжила: — Мужчина, женщина?
— Мужчина, — растерянно подтвердил купец.
— Местный или куда-то ехать надо?
— Да нет, тут совсем недалеко, на соседней ули…
— Двадцать кладней, — перебила девушка и принялась составлять монетки столбиками.
— И все?! — не поверил купец.
— Нет. Пять вперед.
— Но…
— Да, одно «но». Убедите меня, что ваш враг заслужил смерть. Надеюсь, вас об этом предупредили?
Сводник и впрямь что-то такое говорил, но купец истолковал его слова иначе: конечно, наемник захочет узнать, с кем имеет дело и чего от него ожидать.
— А… внешность, план дома, замки, охрана?
Полуэльфка пренебрежительно дернула плечиком:
— Это уже моя забота. Рассказывайте.
Бакура снова покосился на стул, но вредная девка и не подумала убрать лютню. Предложить присесть на кровать — тоже. Купец переступил с ноги на ногу, посопел, теребя кончик бороды и подбирая слова.
— Был у меня друг, Вузя Хваток… — нерешительно начал он.
— Прекрасно, — не глядя, подбодрила его девушка, — друзья нынче на вес золота.
Купец поежился.
— Ага, кладней эдак на двадцать, — криво пошутил он. — Мы, того, односельчанами были. Вместе коров пасли, вместе рыбу удили, вместе по ба… на посиделки ходили. Вместе и в город подались, я к одному купцу в услужение, он — к другому. Ну, сперва все по-старому шло: вечерком в корчму, в праздник друг другу первейшие гости. Потом как-то разошлись дорожки, не до гулянок стало. Вузя на купеческой дочке женился, а мой хозяин бобылем помер и мне дело завещал.
— Сам помер? — быстро уточнила полуэльфка.
— Ты на что намекаешь, девка?! — возмутился Багура. — Что я, душегуб какой?
— Пока нет, — зловеще согласилась та, мигом заставив купца сникнуть. — И?..
— Ну, дела у нас в гору пошли: тут купим, там продадим… Раньше к чужим обозам приставали, потом свои стали пускать — по пять-шесть телег, с охраной. Имя доброе нажили, связи нужные завели… И тут замечаю я, что дружок закадычный начал мне дорогу перебегать! Я горшкам цену три монеты поставлю, а он тут же две с половиной лепит! Я до двух скидываю, а он через подставных весь товар скупает и потом по пять продает. Я хорошее место под новый склад присмотрел, а он градоправителю кошель сунул и сам там отстроился! — Распалившийся Багура перестал запинаться на каждом слове, щеки и нос зарделись от праведного гнева. — Пуще того, наушничать стал! Я-то, дурак, понять не могу, отчего некоторые лавочники у меня товар брать отказываются, даже глядеть не желают. А потом донесли люди: брешет направо и налево, собака, что и полотно у меня гнилое, и селедка червивая…
— Так вы бы с ним поговорили, — дружелюбно посоветовала девушка. — Спросили, что это на него нашло.
— С этим мерзавцем?! Да мы с ним уже два года не раскланиваемся! А после того как он мой амбар поджег… — У Багуры вырвался мученический стон. — Я только-только обоз из Винессы привел, ни одного тюка не успел продать — а товар редкий, штучный, какую хочу цену, такую и ставлю. Вот недруг из зависти и подложил угольков!
— Уверены?
— Чтоб мне провалиться! — Купец так убедительно дернул измочаленную бороду, что в горсти остался солидный клок. — Видали его там, на пожаре: стоял в сторонке, глазел и ухмылялся. Народ суетится, бегает, ведра с водой носит… а он хоть бы пальцем шевельнул! Ладно товары, дело наживное, так ведь вместе с ними моя лошадь сгорела! Вот ей-ей, три дня по ней плакал! Самолично с жеребеночка растил, до того славная кобылица была, ласковая, как кошка…
— Да, лошадку жалко, — согласилась девушка. — Хорошо, я берусь за ваш заказ. Давайте деньги.
